десятка человек, пятеро из которых застряли в боевых скафандрах, не в состоянии выбраться из них, а остальные пытаются реанимировать своё оружие и заставить работать скафандры. Им повезло, что наш сектор не подвергся разгерметизации, иначе большая часть из них этого не пережила бы.
Спокойно иду в их сторону, не трогая оружие и выбирая, кто станет донором для меня, нужен скафандр, который смогу реанимировать, иначе смысла убивать их нет. Вариант находится, и владелец об этом сообщает всем, посмеиваясь над другими, что они — неудачники. Его скафандр действительно заработал, и он стал первой целью, которая получает выстрел из игольника прямо в лицо. К счастью, конструкция игольника простая, и там есть вариант использования при отказе электроники, поэтому делаю ещё несколько выстрелов, парализуя остальных, а затем выхватываю десантный нож и начинаю убивать практически не сопротивляющихся людей. У двоих из них оказываются игольники, но против боевого скафандра они бессмысленны, тем более модели у них явно гражданские. Приходится убить их всех, оставив одного для допроса, после чего снимаю нужный мне скафандр и переодеваюсь, стараясь успеть до появления новых противников. В свой скафандр запихиваю парня, скафандром которого я воспользовался, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Пленника утаскиваю в ближайший технический туннель и приступаю к допросу, первым делом стараясь выяснить особенности местного устройства общества. Нейросеть позволяет правильно формулировать вопросы, чередуя их, чтобы не вызвать подозрения у допрашиваемого, также анализируя его манеру говорить, непонятные фразы и сложный акцент. Легализоваться на станции будет не так просто, как многим может показаться, наличие правильных документов и занесение в базу данных не поможет, если ты говоришь на непонятном для местных наречии, не знаешь особенностей быта, специфических названий уровней, предметов и разных бытовых моментов. Уверен, что без нейросети я бы не справился и мне оставался только один шанс, это попробовать отсидеться в технических коридорах. На самом деле после отражения штурма начнётся тотальная зачистка уровней, и всех подозрительных людей будут подвергать допросу, а уровни будут сканироваться специальными приборами обнаружения биологических объектов. Спрятаться от такого практически нереально, поэтому мне остаётся только один путь, попытаться легализовать себя, используя полученную информацию. Но для этого нужно уничтожить резервную копию баз знаний, что сделать будет очень непросто. Стандартная процедура при взломе искинов станции и баз данных позволит выявить все нестыковки, а уже это будет означать полный провал миссии. Попадать к местной службе безопасности на допрос я желанием не горел, особенно, после нанесения такого урона станции и уничтожения их лаборатории. Двадцать минут опроса обогатили меня целым арсеналом знаний, специфическими словечками и довольно простым акцентом. Вот только после допроса у меня возникли проблемы, я не знал, что мне делать с пленным, убить его рука не поднималась, а оставлять в живых его нельзя. Тут мне пришла идея воспользоваться своими новыми возможностями, подчинив себе ментально или даже внушив, что я — его знакомый, что позволит упростить легализацию. Морально подавленного человека удалось без больших проблем подчинить своей воле и сделать ему внушение. Он сам начал рассказывать, как мы познакомились, общих знакомых, из тех, кого уже нет в живых. Мне даже не пришлось делать сильное внушение, лишь подправить его память, где я выступал его спасителем, помогшим спрятаться, когда на его отряд напали диверсанты противника. Ради легенды прострелил ему ногу из винтовки, а также заставил выстрелить его в меня, стерев последние события из его памяти, заменив мешаниной образов из паники, страха и перестрелки с невидимыми нападающими.
Закинув его руку себе на плечо, мы отправились в сторону медицинского пункта, по легенде, я — техник, который занимается ремонтом старой техники в уничтоженном секторе станции.
С помощью своего нового «друга» без проблем преодолел несколько постов с большим количеством солдат и ополчения, которые держали оборону. На каждом из них нас проверяли по базе данных, и мой идентификатор показывал, что я есть в базе данных местных. С одной стороны, это успокаивало, а вот с другой, требовало решить проблему со старой базой данных, которую могут обновить. Пока они ещё не поняли, что главный искин взломан нашими диверсантами, но так будет недолго, и нужно поторопиться с выполнением этого задания. Мне предстоит уничтожить одну из них, остальные резервные базы данных должны уничтожить другие диверсанты. В госпитале нас разделили, меня быстро осмотрели, наложив временную медицинскую повязку, и отправили на сборный пункт, откуда распределяли выживших и после восстановления в госпитале. До моей цели я добраться не успел, да и после регистрации в базе данных госпиталя пытаться сбежать значит засветить свои данные, а они были лучшими из предоставленных мне. На сборном пункте меня встретила команда из пяти человек, которые занимались проверкой данных и выявлением шпионов. Получасовой допрос на камеру, где каждое слово и действие анализирует специальный искин, я выдержал спокойно, отвечая на вопросы с подначкой, указывая, кого знаю и с кем дружу. Конечно, отвечал я всегда с небольшими огрехами, якобы забывал часть фактов из своей жизни, но всегда поправлялся после уточняющих вопросов. Тут мне пришлось самому включить все свои способности, а пару раз применить ментальные, выискивая ответы в памяти сотрудника Службы Безопасности. При этом у них всех стояли ментальные блоки на считывание памяти и подчинение, подключённые к их нейросети, но установлены они были неполноценно, да и сами нейросети были не новые, а сменили как минимум несколько владельцев. Вероятно, самих нейросетей на станции не производили, а их запас давно закончился, поэтому они переставляли нейросети с умерших сотрудников, если у таких удавалось её снять. Вообще, по правилам такая технология была запрещена в Содружестве, но использовалась на чёрном рынке, минусом являлось то, что устанавливалась сеть с настройками на предыдущего человека, и она плохо адаптировалась под нового. Именно поэтому мне удалось получить доступ к памяти двух сотрудников, которые поделились со мной нужной мне информацией. При этом в голову я им не лез, а вызывал потребность вспомнить ответ на вопрос, который они сами мне и задавали. В целом, проверку я прошёл на отлично, но обольщаться не стоило, если не удастся устранить хранилища данных мои усилия будут бессмысленны. Как только они произведут откат системы на месяц назад, мои данные и данные загруженных сотрудников, которые не существуют, сразу станут видны.
— Вольнонаёмник Пашков, вы признаны годным к службе, и согласно вашей специализации вас направят в ремонтный цех починки дроидов. Не понимаю, кто вас приписал к сектору внешней обороны, но ваши способности сейчас требуются именно там. У нас большое количество
