— А для вас дело прежде всего?
— Разумеется. Я ведь купец.
— Так вы говорите, что это всего лишь легенда?
— Уверяю вас, рыцарь де Руж. Я эти байки слышу уже не первый десяток лет. Вы не найдете здесь у нас в округе замка, с которым не связывали бы подобного рода легенду. Замок Вильруа в этом ряду не исключение. Подобные слухи ходили и про отца барона, и про его дедушку, и даже прадедушку.
— А матушку барона вы тоже знали?
— Знал. Очень достойная была женщина. И очень набожная.
— Скажите, а куда подевалась Луиза, прежняя невеста барона?
— Она умерла. — Клотье залпом осушил золотой кубок. — Простудилась. Так и передайте монсеньору Доминго. Если он и дальше с таким же рвением будет искоренять ересь в нашем краю, пользуясь непроверенными слухами, то у нас скоро вообще не останется благородных сеньоров.
— Значит, в оборотней вы не верите, господин Клотье?
— Нет, конечно. Я живу в Лангедоке вот уже пятьдесят с лишним лет и ни разу не видел волкодлака. Хотя рассказов об оборотнях наслышался сверх меры.
— Я думаю, что вы заблуждаетесь, почтеннейший Клотье. Точнее, я знаю совершенно точно, что с одним оборотнем вы знакомы.
— И кто же он? — спросил со скептической улыбкой купец.
— Ваш покорный слуга.
— А вы шутник, сир Вадимир. Не боитесь, что я расскажу об этом монсеньору Доминго?
— Нет. Вы, вероятно, в курсе, дорогой Клотье, что сам монсеньор исчадие ада?
— Заметьте, сир Вадимир, эти слова произнесли вы, а не я.
— Да, но вы их не опровергли. Вот видите, как легко в наше время прослыть заговорщиком.
— Вы что, собираетесь меня шантажировать?
— Скажем так, я рассчитываю на вашу поддержку.
— Финансовую?
— Нет. Я хочу проникнуть в спальню новобрачных и убедиться собственными глазами, что слухи о бароне Артуре де Вильруа не более чем сказки.
— Вам поручил эту миссию монсеньор Доминго?
— Разумеется. Ради собственного удовольствия я не стал бы так рисковать.
— Кто вас знает, сир Вадимир. В этом мире хватает извращенцев.
— Спасибо, дорогой Клотье, за лестный отзыв. И тем не менее — вы ведь хорошо знаете этот замок?
— Я знаю, где находится спальня барона Артура, и уж конечно я вас туда провожу, раз вы так настаиваете. Но имейте в виду, если барон вас там обнаружит, то эта ночь будет последней в вашей жизни. И никто его не осудит. Ибо то, что вы делаете, выходит за рамки приличий.
— Я страдаю за веру, почтеннейший Клотье. И вы, как истинный христианин, должны бы это, кажется, понимать.
— Я это понял, благородный де Руж. Пойдемте. Но делаю я это исключительно в интересах барона Артура. Только для того, чтобы рассеять порочащие его слухи. Так и передайте монсеньору Доминго.
— Не сомневайтесь, достойный Клотье, ваше благородство будет оценено по достоинству.
Купец недовольно фыркнул и поднялся из-за стола. Я последовал его примеру. Надо было поторапливаться. Брачный пир близился к своему апофеозу. Молодых вот-вот должны были проводить в опочивальню для свершения обряда, не предназначенного для чужих глаз.
Клотье меня не обманул. Похоже, он был частым гостем в этом замке и пользовался безграничным доверием барона. Во всяком случае, попадавшиеся нам навстречу слуги лишь склонялись в поклоне перед негоциантом, но никому из них и в голову не пришло нас остановить.
— Здесь, — сказал Клотье, открывая дверь.
Опочивальня барона производила воистину ошеломляющее впечатление. Золото было повсюду. А от драгоценных камней буквально рябило в глазах. Судя по всему, это были подарки, предназначенные для новобрачной, баронессы Анастасии де Вильруа. Но главной достопримечательностью этого роскошно отделанного помещения было, конечно, ложе. Я уже успел заметить, что в Средние века богатые люди страдали гигантоманией. Жилище, например, они возводили с такими высокими потолками, словно мнили себя великанами. Особую слабость они питали к местам, предназначенным для отдохновения и любви. Тут уж фантазия средневековых мебельщиков удержу не знала. Но и на этом фоне ложе в опочивальне барона Артура выделялось своей претенциозностью, как в смысле размеров, так и в смысле отделки.
На лестнице послышался шум, и господин Клотье мгновенно испарился. Я же поспешил скрыться за роскошной портьерой, которая изящными складками ниспадала у изголовья ложа. За ней была довольно глубокая ниша, невесть для чего предназначенная. Не исключено, что для хранения постельных принадлежностей. Но в любом случае я был здесь явно лишней деталью и испытывал по этому поводу легкое смущение. Я, разумеется, никогда не стал бы мешать чужим интимным утехам, если бы не стопроцентная уверенность, что в этой опочивальне готовится убийство. Единственное, в чем я сомневался, так это в том, кто здесь будет жертвой, а кто палачом.
Толпа гостей отхлынула от дверей, а в самой опочивальне остались барон Артур и его только что обретенная жена Анастасия. И начали они свою брачную ночь со страстного поцелуя, что, впрочем, и неудивительно.
— Я должен вас предупредить, дорогая, о некоторых особенностях своего организма, — услышал я хрипловатый голос новоиспеченного супруга.
— Не утруждайте себя, барон, — отозвалась Анастасия. — Я не девочка и уже дважды была замужем. Мы ведь с вами договорились, что наши тайны мы оставим при себе. Вы просили меня о помощи, я вам ее оказала. Взамен вы обещали мне свободу. Разве не так?
— То есть вы отказываете мне в своем расположении?
— Ну почему же, Артур. Нас ждет незабываемая ночь. Помогите мне раздеться.
— Заметьте, сударыня, я вас не принуждаю.
— Я это заметила, дорогой, и очень благодарна за вашу сдержанность.
То обстоятельство, что Анастасия Зимина пыталась соблазнить барона, а вовсе не он стремился ею овладеть, меня слегка насторожило. Я чуть отодвинул портьеру и успел увидеть, как обнаженная женщина скользнула под одеяло. Зрелище, что ни говорите, было захватывающим, но меня в данную минуту больше волновало, что будет делать барон. А Вильруа стоял перед ложем в глубокой задумчивости, скрестив руки на груди. Воля ваша, но охваченные страстью мужчины так себя не ведут.
— Вы меня разочаровываете, барон.
— Я должен вас предупредить, сударыня, что предыдущая моя любовница умерла в моих объятиях. Ее звали Луиза.
— Я вам сочувствую, Артур. Но на мой счет вы можете не волноваться. Я на своем веку повидала немало мужчин. Среди них были и очень страстные. Можно сказать, одержимые.
— Как вам будет угодно, сударыня. Но закройте на всякий случай глаза.
— Вы меня забавляете, Артур. Ну хорошо, если вам так хочется.
Новоявленная баронесса де Вильруа чуть откинула покрывало, демонстрируя барону свое на редкость красивое тело, а правая ее рука между тем скользнула под подушку. И я догадывался, что она там ищет. Взалкавший женского тела барон Артур стал преображаться прямо на глазах. Наверное, такое преображение способно напугать невинную девушку до смерти, но, во-первых, я не девушка, а во-вторых, барон был далеко не первым оборотнем, встретившимся на моем пути. Короче, случилось то, чего я ожидал: барон при виде обнаженного женского тела стал превращаться в медведя. Глаза Анастасии действительно были закрыты, но это не помешало бы ей нанести точный удар кинжалом в шею устремившегося в ее объятия барона. Зато этому помешал я, перехватив изящную женскую ручку на полпути к цели.
Барон-медведь издал чудовищный рык. На его месте я бы тоже огорчился, если бы какой-нибудь наглец вздумал мне мешать в самый неподходящий момент. А то, что я своим появлением спас ему жизнь, он, распаленный страстью и гневом, в первый момент не понял.
— Ты раскрыл мою тайну, де Руж, — прорычал Артур, устремляясь к брошенному в кресло мечу, — и ты умрешь, не сходя с этого места. И женщина умрет вместе с тобою.
— Да полноте, дорогой барон, где вы видите женщину? Это суккуб, дьяволица в женском образе, посланная, чтобы убить вас. Обратите внимание на изящные рожки, что сейчас прорастают у нее на лбу.
Про рожки я, между прочим, не солгал, они действительно появились на голове Анастасии, хотя во всем остальном она не изменилась. Если, конечно, не брать в расчет выражение лица, искаженного яростью. Естественно, гнев прекрасной дамы из преисподней был в первую очередь направлен на меня. Ибо это именно я помешал ей исполнить задуманное.
Барон Артур держал меч в огромной, заросшей шерстью медвежьей лапе, а его горяшие злобой глазки впились в мое лицо.
— Вы кто?
— Зверь апокалипсиса, — вежливо отозвался я. — Как видите, благородный Артур, вы оказались в очень теплой компании, и ваша заросшая медвежьей шерстью морда здесь никого не шокирует. Я сам в гневе смотрюсь еще почище вас.
— Вы тоже оборотень? — В голосе барона послышалось удивление.
— Вообще-то я демон, но в критической ситуации могу поменять обличье. У меня даже есть сатанинские знаки на плече. Могу показать.
