Когда я, наконец, пришел в себя, то начал его избивать. Потребовалось несколько человек, чтобы оттащить меня от Дэнни. Не знаю, кто вызвал скорую. Когда Син увезли, я запрыгнул на свой мотоцикл и последовал за машиной.
— Арт, ты это сделал? — спрашивает Рики.
— Что это, блядь, за вопрос такой?
Я уже готов накинуться на своего дядю.
— У тебя все лицо в синяках. Что я должен подумать? Она могла защищаться от тебя, — продолжает он.
— Я бы никогда так поступил, — кричу во всю мощь своих легких.
Охранник делает шаг в нашу сторону.
— Пап, он, правда, ничего ей не делал, — говорит Джош.
— Тогда объясните, что произошло.
— Син упала, — начинает Тревор.
— Упала? И я должен поверить в эту чушь? Почему у нее на лице отпечаток руки?
— Добрый вечер, господа. Я вынужден попросить вас снизить тон, — говорит охранник.
— Извините, — отвечает Рики.
— Все так и было, — добавляет Джош.
— Так вот какой истории вы собрались придерживаться, да? Мне все еще не понятно, что случилось с твоим лицом, Арт.
Никто не говорит ни слова.
— Когда Син очнется, лучше бы у нее было такое же оправдание.
С этими словами Рики уходит.
— Вы с Дэнни знатно напортачили, — обвиняет меня Джош.
— Да, знаю, — признаю я.
Не уверен, что буду делать, если травма Син окажется серьезной.
— Я тоже виноват. Син просила меня вмешаться, а я не стал, — говорит Тревор.
— Думаю, мы все виноваты, — отвечает Джош, потирая затылок.
***
Через какое-то время Рики возвращается с матерью Син. Джошу и Тревору до меня никакого дела, но общее волнение из-за Син вынуждает нас сидеть вместе. Мы встаем, когда они приближаются.
— Как она? — спрашиваю я.
— Син чувствует себя хорошо, но у нее сотрясение мозга. Порез над глазом выглядит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Врач хочет, чтобы она осталась здесь еще на несколько часов, просто на всякий случай, — отвечает Мисси.
— Син в сознании? — спрашивает Тревор.
— Она очнулась ненадолго, но потом снова отключилась. Врач сказал, что ей нужно отдохнуть, поэтому никаких посетителей. Отправляйтесь домой, ребята. Син вернется через несколько часов. Тревор, я позвоню тебе позже.
Син
Мы возвращаемся домой на рассвете. Мама помогает мне подняться наверх и лечь в постель. Мой глаз заплыл, и у меня сильная мигрень.
Она целует меня в лоб:
— Напиши мне сообщение, если тебе что-нибудь понадобится.
Я стараюсь не открывать глаза, потому что у меня тут же начинается головокружение. Любое движение вызывает ужасную боль, поэтому я поднимаю вверх большой палец, вместо того, чтобы кивнуть. Затем слышу звук хлопнувшей двери, но через несколько минут она снова открывается.
Мне приходится открыть глаза.
— Ты поступила ужасно глупо. — Арт направляется к моей кровати.
— Слышал о том, что, прежде чем войти, люди обычно стучат?
— Зачем ты влезла между нами? Повезло, что у тебя только сотрясение.
— Ваши с Дэнни игры были тупыми и опасными. Что случилось бы, если бы я не вмешалась?
— Не твоя забота. Ты рисковала собой. В следующий раз держись подальше.
— Если такое повторится, я снова вмешаюсь.
— Черт, Син.
Я всхлипываю.
— Что такое?
— У меня ужасно болит голова.
— Разве врач тебе не дал болеутоляющее?
— Дал, и выписал рецепт, но таблетки только слегка ослабили боль.
— Я принесу тебе лед, чтобы приложить к глазу.
— Спасибо.
Арт возвращается через несколько минут. Он ложится рядом и кладет мою голову себе на грудь, чтобы было удобнее прикладывать пакет со льдом к глазу. Арт проводит пальцами по моим волосам, и я расслабляюсь, наслаждаясь его лаской.
— Я видел, как ты наблюдала за нами.
— Я не наблюдала, — выдаю я.
— Наблюдала.
— Нет. Так что, теперь у тебя полигамные отношения? — спрашиваю я.
Арт смеется:
— Не совсем.
— Мне показалось, что тебе понравилось.
— Значит, ты признаешь, что подсматривала за нами.
— Я только взглянула.
— Ну, раз ты так говоришь.
— Что это за хрень? — рычит Тревор, пролезая в окно.
— Арт принес мне немного льда, потому что у меня болит глаз.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я сам могу о тебе позаботиться.
Мгновенное напряжение в спальне удушает.
— Арт, пожалуйста, иди. Для одного вечера у нас и так достаточно впечатлений. — Я устала, и у меня нет сил с ними спорить.
Арт нежно опускает мою голову на подушку, затем кладет мою руку на пакет со льдом, прежде чем уйти.
Тревор занимает место, которое Арт освободил мгновение назад.
— Это было на самом деле очень глупо, Син.
— Уже слышала, — невозмутимо отвечаю я.
— Я серьезно!
Я вздрагиваю:
— Говори потише.
— Извини. Жаль, что я не послушал тебя.
— Да.
— Теперь будешь напоминать мне каждый раз? — шутит Тревор, но затем его тон становится серьезным. — Мне не понравилось, как он тебя обнимал.
— Арт не обнимал меня. Просто помог.
— Он играл с твоими волосами.
— Я, правда, устала, и мне не хочется ругаться.
— Ладно. Я побуду рядом, пока ты не уснешь.
Глава 17
Син
Последняя неделя выдалась скучной. В понедельник и вторник я оставалась дома, все еще плохо себя чувствуя. Рики и мама расспрашивали меня о том вечере, но я сказала, что не помню. Не хотела противоречить истории, которую им уже рассказали. Все окружили меня заботой и следили, чтобы мне было комфортно.
Арт приходил ко мне в спальню всякий раз, когда уходил Тревор, и ненадолго оставался рядом. Мы болтали ни о чем, так о пустяках и временами просто молчали, но тишина была приятной. Может, мне стоит почаще разбивать лицо о кухонные прилавки?
В среду доктор разрешил мне вернуться в школу, но сказал, чтобы я не напрягалась и не бегала до конца недели. Было очень тяжело не делать то, что люблю. Я даже не помню, когда в последний раз не выходила на пробежку.
Синяк вокруг глаза заживает отлично, но пока еще немного побаливает. Наверняка останется легкий шрам. Дэнни устроил несколько эпических сцен. Очень уморительно. Он носил мои книги, приносил обед на стол для меня и спрашивал, все ли со мной в порядке, каждые пять секунд, когда я находилась в его обществе.
Сегодня снова суббота, и я твердо решила выйти на утреннюю пробежку. Я встаю вместе с солнцем, надеваю свою экипировку для бега, прежде чем спуститься вниз. Направляюсь на кухню, чтобы выпить воды перед выходом. Арт выходит из ванной.
— Доброе утро, — приветствую его я.
Он не отвечает. Под глазами у него залегли тяжелые мешки. Кошмары, должно быть, не давали ему спать всю ночь.
— Ты в порядке?
Он проходит мимо меня, не говоря ни слова.
Я хватаю его за руку.
— Поговори со мной.
Он прижимает меня к стене, надавливая предплечьем на мою шею.
— Мы не друзья. Ясно?
Я думала, у нас с ним появилось взаимопонимание. Его поведение изменчиво, как у собаки, которая неожиданно и без провокации набрасывается на своего хозяина. Демоны, преследующие Артура, неустанно стремятся его уничтожить.
— Не лезь ко мне, черт возьми, пока я не сделал тебе больно, — рычит он.
Я падаю на колени, когда он отпускает меня, задыхаясь от нехватки кислорода. Он захлопывает дверь своей спальни. Как все может измениться между нами за несколько дней? Я поднимаюсь на ноги и несусь к его спальне, с тем чтобы он объяснил мне, в чем, блядь, его проблема. Моя смелость испаряется в тот момент, когда я хватаюсь за дверную ручку. Понимаю, если войду в его спальню, произойдет то, что невозможно будет исправить. Не знаю, готова ли я так рисковать. Арт — непредсказуем. Я отворачиваюсь, уже не так радуясь своей утренней пробежке.
Арт
Я стою у двери, желая, чтобы Син вошла. Мое тело вибрирует от энергии. Мой контроль висит на волоске.
«Открой дверь. Открой дверь. Открой дверь...» — непрерывно повторяю я в своей голове. Клянусь гребаным богом, если Син откроет эту дверь, то меньше чем через пять секунд я окажусь глубоко в ней, а ее лицо будет уткнуто в матрас. Когда она открывает входную дверь и уходит, я почти бегу за ней, чтобы затащить ее сюда, хочет она или нет. Вместо этого пробиваю дыры в стене до крови в кулаках.
