кухню. Отец вопросительно смотрел на Ника, но никто ему ничего не пояснял. Ник ушел молча, Ксения плакала тихонько, не зная, что делать.
— Дочка, скажи мне, что это не криминал, я не верю в твои рассказы, не сходится, — начал отец, тебя искали не один раз.
— Я правда ничего плохого не сделала, но не могу рассказать все.
— У нас, конечно, большой поселок, но я знаю, что твои одноклассники кого-то ограбили…
Договорить он ничего не успел, вернулся Ник, а с ним две девушки в форме клининговой компании, оказывается у нас в Северореченске есть такие, удивилась Ксения. В доме закипела работа, мыли окна, шумел пылесос. Ник занес несколько пакетов продуктов, одна из девушек начала готовить еду.
— Так, я заключил договор и оплатил три месяца, у вас будут убирать, готовить, приносить продукты. Потом я продлю оплату по необходимости. Но лучше вам уехать. Есть куда?
— Тетка Клавдия в Качине, она подруга тети Шуры, живет одна, должна принять. Там город, больницы, — затараторила Ксения.
— Вот вам телефон, звонить вам будет Ксения, вы ей не сможете, Ник отдал телефон отцу, — но контролировать все мы можем на расстоянии. Вот банковская карточка, там деньги, на этот год вам хватит. Дорогая, нам пора, — Ник не собрался тормозить и терять время на получение благодарностей.
Ксения зашла к матери, та спала. Она поцеловала ее в щеки, лоб, руки, и тихо вышла.
В машине Ник резко приказал ей привести себя в нормальный вид, нельзя было разрушать легенду, и так уборщицы видели ее без парика. Резкий тон частично привел ее в чувство, слезы закончились, и она смогла одеть линзы. На воспаленные слезами глаза это было больно, жжение вызвало слезы уже непроизвольные. Парик одела перед зеркалом заднего обзора.
Пять минут и они уже в дороге, за первым же поворотом Ник опять меняет номер машины. Теперь он гонит на пределе возможности дороги, через час начинается трасса и Алекс засыпает. Просыпается она не скоро, но почему-то они все еще едут. Ник не дает пояснений, и когда въезжают в город, Алекс видит название, они проехали больше 500 километров. Машину Ник оставляет возле вокзала железной дороги, совсем не там, где брали, они садятся в поезд, хоть здесь комфорт, вагон СВ.
Утром выходят на перрон в Иркутске, и сразу едут в порт, через три часа самолет в Москву, и вечером они уже в Сочи.
От такого марафона Алекс ошарашена, одна она еще сидела бы на кухне у родителей и плакала, ну может, сварила бы кашку, не более.
— Ну ты и дрянь, Кукла, — говорит ей Ник на прощание, — но не мне судить. Были бы у меня родители, — машет рукой и уходит.
Картина запустения в доме родителей, шаркающая походка отца и бледное лицо матери встают перед глазами и не дают возразить.
Глава 18. Дело второе. Шпионаж и соблазнение
Совесть поедала Алекс, она понимала, что без Ника не сможет помочь родителям, не сумеет сделать это тихо. Но просить его было страшно, кто знает, что он потребует взамен. Рано утром ее поднял трезвон входного звонка.
— Киска, смотрю, совесть решила сделать из тебя человека? Но мне нужна твоя внешность, детка, соберись, у нас новое задание. Кончай лить слезы и сопли, пока все в порядке, после этого дела я тебе помогу вывезти предков, ну хоть вон в Болгарию? Хочешь? Так, давай соберись, быстро — быстро умылась, привела в себя в порядок, я на кухне.
Алекс постояла под холодным душем, почистила зубы, в зеркале появилось знакомое лицо. На кухне пахло кофе, на столе стояла яичница.
— Кукла, нельзя же так запускать дом! У тебя нет даже бекона для яичницы, нет помидор и сыра, — Ник раскладывал яичницу по тарелкам, посыпал зеленью, казалось, у него четыре руки.
Когда они пили кофе, достал фотографию, положил ее на стол. Алекс скептически посмотрела на полноватого холеного типчика.
— Вот, прошу любить и жаловать. Некий Иван Столяров, политик. Лезет и пытается отжать бизнес у серьезных людей, пока не вышло, но кое-что он уже оттяпал. Нужен серьезный компромат, чтобы убрать его с политической арены, ни в коем случае не смерть. Скоро он будет у нас, у них там сходняк политический, будут друг другу по ушам ездить, взвейся-развейся красное знамя. У него намечены встречи, совсем не с однопартийцами, и это особенно интересует его товарищей. Наша задача установить камеры в номере, прикрепить прослушку на одежду, в идеале — навязать ему спутницу на все три дня. Проститутки тут сама понимаешь, не пройдут, не тот класс, а вот чистых девочек он любит. Причем весьма молоденьких.
Твоя задача имидж. Я тебе оставлю видео, какие, по мнению психологов, девушки его привлекают. Завтра в офисе демонстрация, потом учишься ставить камеры, микрофоны.
Новая задача пришлась по душе, надоело страдать и лить слезы. Алекс много раз посмотрела видео со Столяровым, но ничего не приходило на ум. Тогда она села к зеркалу экспериментировать, в каком виде она будет наиболее молодо выглядеть.
Образ получился с легкой придурью, осветленные волосы она завила в мелкий пух, потом сделала два хвоста за ушами и выпустила мелкие пряди вокруг. Лицо в обрамлении пушистых кудряшек стало круглее. Голубые линзы, минимум косметики. Чуть подрисовать губы для пухлости. Помада, пахнущая малиной. Легкие балетки, стильный, но легкомысленный сарафан. На операцию придется использовать специальный лифтинг, для имитации детской кожи, но это потом.
Она включила видеокамеру, сделала запись и отправила ее Нику. В ответ получила только восклицательный знак.
На мозговом штурме думали, как подсунуть политику Куклу.
— Перед ним падать бесполезно, не побежит поднимать, в лучшем случае пошлет охрану, ну это я, к примеру, в целом, его на жалость не взять. Ни сиротка, ни потеряшка не прокатит.
— А если на контрасте? Наивная испорченность? Кукла может быть в баре с другим, но так, чтобы Столяров ее засек, и захотел увести.
Эта версия была принята за рабочую. Дальше спецы работали с деталями, какой столик, где свет, как встать, как сесть, Алекс же ушла гулять.
В этот раз, кроме «домашних» прогонов, была репетиция в самом баре. Алекс пришлось его буквально обжить, как свою квартиру.
На «премьеру» ей привезли короткое платье с корсетом, нежно розового цвета с юбочкой на «пачке». После всех процедур в салоне, с пушистой головой и в этом розовом платье ей еле-еле можно было дать лет семнадцать. В напарники с ней пошел вихрастый тип из компьютерщиков, в натуральном виде. Они отлично
