– С чего бы вдруг?
– Повысили, повысили. А алименты по-старому идут.
– Что ж я, по-твоему, в бухгалтерии блат имею? Сколько положено, столько и идет.
– Вот я твоему генералу напишу, тогда узнаешь, – пригрозила Милка. Она поднялась с табурета, опять покосилась на пельмени: – Все говно жрешь?
– Когда ты готовила, жрал. Сейчас чуть получше, – парировал Сергей. Милка поджала губы и удалилась, хлопнув на прощание дверью.
Прожили они вместе два года и два года назад развелись. Милка работала в ателье швеей, правда, себя именовала не иначе как модельером-дизайнером. Развод произошел по хрестоматийной причине – Сергей случайно забрел с дежурства домой и обнаружил в постели свою жену в компании довольно тщедушного с виду типчика, оказавшегося массажистом местного футбольного клуба. Массажиста Сергей спустил с лестницы, пригрозив жестокой расправой в случае встречи, а с женой они моментально развелись. Сына Вовку, естественно, оставили ей, о чем Сергей очень жалел, но ничего поделать не мог.
Аппетит был окончательно испорчен. Сергей вывалил недоеденные пельмени в мусорное ведро и пошел смотреть телевизор, втайне надеясь хоть там увидеть что-то хорошее.
По ОРТ шел боевик из жизни японской мафии в Соединенных Штатах. Некий тип с лицом дегенерата, видимо тамошний полицейский, палил вовсе стороны из пистолетов. Еще бы, патроны в каждой скобяной лавке продают, а у нас замучаешься рапорты писать…
По РТР умненький дядя в кричаще желтом галстуке рассказывал про социальную политику правительства, которая, по дядиному мнению, была очень даже ничего. По мнению Сергея, социальная политика правительства, как и само правительство, была говном, поэтому он переключился на НТВ.
Там показывали что-то о Чечне, и Сергей, ругнувшись, выключил телик. Взял с полки первую попавшуюся книжку – оказался Симонов, «Живые и мертвые» – и стал читать, взгромоздив ноги на столик. Бездумно прочел несколько абзацев, понял, что судьба политрука Синцова, столь неудачно попавшего в самую бучу в первые же дни войны, его сейчас не увлекает, и бросил книжку на диван.
Велосипед купить, конечно, надо. Он вспомнил свой старый «Орленок», с примотанной к колесу фотопленкой, чтобы трещала, когда едешь. Рогоза была, а не велик. Сейчас понаделали: с мягкими сиденьями, колеса пневматические, ручной тормоз… Зато отвалится что – пиши пропало…
«Фигня. Все равно куплю», – решил Сергей и, не тратя больше время попусту, завалился спать.
ГЛАВА 12
КГБ– Рок.
Егор Летов
Выходные, неотвратимо приближавшиеся всю неделю, подступили совсем близко, и это ощущалось в конторе Графин стал особо усердно гнать работников с рабочих мест, Клара и Слава, притомившись за неделю, мирно тянули кофе, бросая друг на друга неприязненные взгляды, а куратор Хейти, лейтенант Мельников, потихоньку от Графина читал какой-то печатный труд, раздобытый днем раньше на одной из неисчислимых московских толкучек.
В конторе царила выжидательная скука первой половины месяца. Когда совсем не обязательно трясти информаторов, не нужно писать отчеты, не требуется ломать голову над какой-то хитростью или странностью в поведении некоего чиновника и рыскать по необъятным просторам подозрительных бумаг и предписаний.
– Хейти, – позвал Мельников и мотнул головой в сторону раскрытой книги. – Посмотри. У вас, кажется, такое растет в изобилии…
Хейти подошел и заглянул в текст.
На картинке был изображен куст можжевельника.
– Растет. Особенно в южной части страны. А что такое? В Карелии тоже встречается.
– Здорово, – задумчиво произнес Мельников.
– Почему здорово?
– Это как если б у вас из-под земли ЛСД произрастал. Прям в «марках».
– ЛСД?
– Ага. Природного происхождения. Как у Кастаньеды. Читал?
Хейти признался, что не читал. Времени не было, да и не особенно тянуло.
– М-да… Вон, смотри, написано, при вдыхании дыма дает легкий галлюциногенный бред… У вас малолетки клей нюхают?
– Редко, – ответил Хейти, призадумавшись. – Раньше, где-то начиная с года восемьдесят пятого, нюхали. Тогда еще клей было не достать… Подросткам вообще не продавали. Ни клей, ни бензин. Через день трупы находили. Залезет на чердак и задохнется… Статистика страшная была. Под грифом «секретно» проходила.
Мельников посмотрел на Хейти.
– Откуда знаешь?
– Архивы. Еще от КГБ. – Видя, что лейтенант не понимает, Хейти пояснил: – Когда комитет здание отдавал, все архивы были сожжены. Прямо во дворе палили. Дом в оцеплении был. Большая часть архивов сгорела, но кое-что нам перепало. Позднее. Один человек постарался, полковник ГБ.
– И что ж вы ему пообещали, если не секрет? – Гражданство, – ответил Хейти. – И деньги.
– Не много…
– Это как посмотреть… Ну, мы почитали, подумали и закопали некоторые архивы еще глубже. Что-то в дело пошло, что-то так за тремя печатями и лежит.
– За семью… – поправил Мельников.
– Что?
– Я говорю, за семью печатями.
– А… – Хейти задумался. – Да, наверное, так.
– Кстати, я все стеснялся спросить. – Мельников почесал затылок. – Откуда ты так язык знаешь?
– Очень просто. – Хейти потянулся за кофейником.
– И мне плесни. – Мельников толкнул свою кружку по глянцевой поверхности стола. Кружка остановилась точно возле руки Хейти. – Ну-ну…
– Очень просто, каждые полгода я сдаю экзамен по русскому языку.
– Серьезно?! – Это сообщение Мельникова почему-то развеселило, – А мне говорят, мол, там наоборот, экзамены по эстонскому сдают поголовно.
– Это как посмотреть, – снова ответил Хейти, протягивая лейтенанту кружку кофе, а про себя подумал: «Ну, сейчас на русских переведет…»
Вышло не совсем так.
– А язык-то сложный?
– Русский?
– Нет, ваш, эстонский…
– Да… – Хейти едва снова не ответил «как посмотреть», но вовремя спохватился. – Наверное, сложный. Ты что-то говорил про можжевельник…
– Да! – Мельников словно бы вспомнил. – Точно так. Я говорю, идиоты, клей нюхают, а у них под носом галлюциноген растет… В количествах более чем достаточных… А ты говорил, что сейчас не употребляют?
– Клей? – Хейти хлебнул кофе и поморщился: горячо. – Нет, клей мало. Другой дряни навалом.
– Да… – понимающе протянул Мельников. – И как у вас с этим?
– Паршиво. На северо-востоке вообще беспредел. В прошлом году учительницу ботаники взяли за торговлю героином. Водили ее, наверное, месяцев пять или шесть, стерву… Сеятель разумного, доброго, вечного…
– Учительницу?
– Да, она в Кохтла-Ярве промышляла, там одни русс… – Хейти закашлялся: «Вот ведь… Сам попался», – …кие живут. Да.
– Я так слышал, что северо-восток вообще весь русский? – Для человека, задающего вопросы про можжевельник, Мельников был слишком информирован.
– Да, там были крупные города. Промышленные. Шахты.
– Сейчас не работает, наверное, ничего?
– Да… Вроде того. На ладан дышат.
– Как всегда. Суки… – пробормотал Мельников. – Значит, у вас та же херня, что и у нас, только размерами поменьше.
– Можно и так сказать, – тактично ответил Хейти и, чтобы прикрыть свое замешательство, сделал большой глоток кофе. Ему было неудобно за ту нотку пренебрежения, которая проскочила в его словах, когда Хейти говорил про «русские» города Эстонии. Мельников эту нотку явно уловил, что не делало чести самому Хейти как с профессиональной, так и с любой другой точки зрения
Кохтла-Ярве, Нарва, Силламяе действительно были городами, в которых превалировало русскоязычное население. Там даже вывески на магазинах были выполнены на русском языке, чего в Таллине встретить было уже почти невозможно. И жилось в этом регионе действительно, мягко говоря, «не очень».
А потому криминогенная ситуация там была тяжелая, просто полиции не справиться.
Чтобы как-то сместить акцент с несколько «неудобной» темы, Хейти рассказал Мельникову случай, как двое молодых парней, наколовшись какой-то дрянью, завалили работника дорожной полиции и таксиста, а потом застрелились, когда их обложили.
Мельников, видимо, к теме наркотиков был чувствителен и в ответ рассказал, что подобных случаев в Москве вообще навалом…
Атмосфера медленно восстанавливалась.
– Слушай, – вдруг спросил Хейти, – а почему у начальника такая кличка?
– Графин?.. – замешкался Мельников.
– Да. Мне говорили, что из-за одного дела… Что за дело-то?
– Гхм… – Мельников слегка поколебался. – Знаешь… э-э-э… В общем-то, история простая. Он раньше нормальным мужиком был. Никакой йогой не маялся. Пока с Ростовцевым не схватился.
– В смысле?
– В смысле, тогда еще в этого, в «Дюка». По локальной сети. Весь отдел при этом присутствовал, честное слово. Это его и сгубило. Он у нас мужик серьезный. Они гоняли друг друга, ну, не совру, если скажу, что часа два. С нулевым счетом, представляешь?
