У Клима перехватило дыхание. «Ого, какие колоссы заинтересовались мной!» – подумал он, не без усилия сохраняя на лице выражение скуки. Мужчина выдержал паузу, целясь в Клима игольчатыми зрачками, и продолжил:
– Нас заинтересовало ваше творчество и в частности роман «Градусник». Директор издательства предлагает вам сотрудничать с нами.
– Сотрудничать? – зачем-то повторил Клим, торопливо думая о том, что он, возможно, сорвет с этого холеного специалиста не меньше пяти тысяч рублей.
– Да. Мы предлагаем вам переехать в Москву и заключить с нами долгосрочное соглашение.
– В Москву! – произнес Клим, причем первый слог он выдал с чувством щенячьего восторга, а второй – с деланым разочарованием. – А я думал, что…
– Нет, в Москву, – с сожалением подтвердил мужчина. – Мы снимем и оплатим для вас квартиру, обеспечим подъемными, предоставим в ваше распоряжение автомобиль.
Климу стоило нечеловеческих усилий сдержать рвущийся наружу радостный вопль. Мужчина не сводил взгляда с Клима. В его глазах было что-то змеиное. Клим делал вид, что размышляет. Специалист по работе с авторами улыбался краешком губ и делал руками такие движения, словно намыливал их. Сейчас Клим очень сожалел, что рядом с ним не было Кабана. Запах перегара и несвежего пота, который источал самый агрессивный абориген поселка, действовал на Клима успокаивающе и внушал уверенность в себе.
– И когда мне лучше приехать в Москву? – спросил Клим, цепко удерживая в памяти те деньги, которые ему должен был Иван Михалыч за два последних отрывка.
– Немедленно, – ответил мужчина. – Через два часа я посажу вас на московский поезд.
– Нет, так сразу я не могу, – покрутил головой Клим. – Мне тут задолжали деньги…
– Сколько?
– Две тысячи восемьсот, – честно ответил Клим.
– Долларов или евро?
– Рублей, – ляпнул Клим и с опозданием прикусил язык.
Мужчина чуть помедлил, будто сомневался, правильно ли понял молодого человека, вынул из нагрудного кармана бумажник и, вопросительно глядя на Клима, протянул стодолларовую купюру. Климу почему-то стало неуютно, будто начался дождь, причем какой-то странный дождь… Он взял деньги и только тогда понял, что на него надвигается целая туча, состоящая из таких бумажек, но дойдет ли она до него или прольется над чужой головой, теперь зависело от него самого.
По дороге к Тане Клим раздумывал над тем, надо ли ему прощаться с главой администрации и редактором или же исчезнуть без предупреждения, по-английски. Как отреагирует Иван Михалыч на исчезновение Клима, можно было легко представить. Печаль редактора будет безгранична, потому что продолжения великого романа читатели не увидят, значит, газета опять вернется к прежним скудным тиражам и творческий коллектив в глубоком унынии снова станет писать о заболоченных дорогах, ржавой технике и спившихся агрономах. «Не все коту масленица! – мстительно подумал Клим. – Устроились, понимаешь ли, на моей шее!»
У него голова кружилась от осознания великого перелома, который произошел в его жизни. Приближался его звездный час, и Клим явственно ощущал сближение с ним и впускал в душу предваряющие встречу радостные флюиды. Он вошел в комнату, где еще вкусно пахло закусками, и увидел спящего на диване Кабана. Хозяйка заботливо подложила под его голову подушку да прикрыла ноги плотным пледом, хотя последнее вряд ли было сделано с тем умыслом, чтобы Кабану было теплее; думается, что по другой причине. Стол был сервирован заново, и на нем опять сверкали чистые тарелки да надраенные пастой мельхиоровые вилки. На скрип двери выбежала Таня, все так же наполненная светлой радостью, и все так же на ее лице маячили вездесущие глаза.
– Наконец-то! – прошептала она, уже ничуть не сомневаясь в том, что ее праздник все-таки состоится, но у Клима что-то кольнуло под сердцем, и он пожалел, что с порога не объявил о своем скоропалительном отъезде по неотложным делам в столицу.
– Мне надо срочно ехать в Москву, – произнес он озабоченно, нахмурив отягощенный высокими делами лоб. – Издательство «Престо» замучило своими просьбами. Уже третий год клянчит у меня что-нибудь для издания. Я наконец согласился.
– «Престо»?! – ахнула Таня, прикусила кончик пальчика, тотчас обернулась к книжному шкафу. – Где-то я видела «Престо»… Постойте! Вот эта книга издана в «Престо»… И вот эта… И вот…
Она вынимала из шкафа книги, открывала титульный лист и, словно слепая, гладила пальцем название издательства.
– Ненавижу Москву, – вздохнул Клим, поглядывая на стол и раздумывая, не взять ли с собой чего-нибудь на дорожку. – Как она мне надоела со своими шумными улицами, напыщенной роскошью и огромными магазинами!
– А я никогда не была в Москве, – прошептала Таня, ошеломленная новостью. – Значит, в этом издательстве выйдет ваша книга?
– Увы, увы, – произнес Клим, подошел к дивану и похлопал Кабана по спине. – Машину за мной прислали. У калитки стоит, даже мотор не глушит.
Таня кинулась к окошку, сдвинула пышные ветви фикуса в сторону и прильнула к стеклу. Кабан наконец открыл красные, похожие на мокнущие раны глаза и икнул с тяжелым запахом.
– Не могу вспомнить, – пробормотал он, – ты мне за сегодняшний день заплатил?
– Заплатил, – ответил Клим. – Может быть, тебе еще премию за усердие выдать?
Таня отошла от окна с таким видом, словно ей задали очень трудную задачку, такую трудную, что она не только не может ее решить, но даже условие понять не в силах. Стала было собирать в стопку тарелки, да замерла с ними.
– Что ж, – произнесла она, не поднимая глаз, – вы насовсем?
– Как получится, – пожал плечами Клим.
– Правильно, – непонятно с чем согласилась Таня, наверное, со своими мыслями. – Большому кораблю – большое плавание. Нечего вам в этой дыре делать… Оставить вам свой телефон?
– Конечно! – спохватился Клим. – Я только собирался попросить, а ты меня опередила.
Таня написала на листочке из блокнота несколько цифр, потом задумалась, добавить ли ниже свое имя, но не сделала этого, сложила листок несколько раз и протянула Климу.
– Если будет время, – сказала она, как бы принижая значение своего поступка. – А лучше не забивайте себе голову этой ерундой.
И ушла во вторую комнату, откуда, не выглянув даже, и попрощалась.
Глава 15
Анджей Артаусов, ведущий специалист по работе с авторами, едва не огрел Кабана бейсбольной битой, когда тот пытался забраться в машину вслед за Климом. Клим вовремя заметил приближение беды и закричал, что это его литературный агент, которого он берет с собой в Москву. Артаусов хоть и приостановил движение биты, но не сразу снял ее со своего плеча, потому как не исключал, что ослышался. Ему нелегко было усвоить тот факт, что малоприятная и дурно пахнущая личность с отталкивающей внешностью витает в тонких и хрупких литературных сферах.
– Насчет литературного агента никаких указаний не поступало, – сказал он, но Клим проявил настойчивость, и Кабану позволили забраться в салон машины. Водитель тотчас выключил кондиционер и опустил все стекла, какие только можно было опустить. Тугой сквозняк ввязался в нелегкую схватку с крепким запахом лесного зверя, который источал из себя Кабан. Необычная обстановка подействовала на Кабана как кольцо в ноздрях быка, и он долгое время ничего не говорил и не шевелился, лишь водил из стороны в сторону зрачками, надолго прикипая взглядом то к многочисленным кнопкам на подлокотниках, то к светильникам на потолке.
Контактировать с внешним миром Кабан начал лишь в купе поезда, которое он занял вдвоем с Климом. Клим вовсю наслаждался поездкой и радужными перспективами, пил шампанское из горла и открыто проявлял интерес к проводнице, которая передвигалась по вагону, словно корабельный боцман во время шторма.
– А куда мы едем? – спросил Кабан, глядя, как в окне проносятся поля и реки.
– Опохмеляться в Москву, – ответил Клим, вытирая полотенцем липкий от шампанского подбородок. – Ты когда-нибудь опохмелялся в Москве?
Кабана все вокруг удивляло и забавляло. Ему никогда не приходилось ездить в купейных вагонах, и он едва не выломал дверь, полагая, что она, как всякая нормальная дверь, открывается нараспашку. Особые эмоции вызвал у него санузел. Кабан, не видевший в своей жизни ничего иного, кроме дырки в дощатом полу, пришел в восторг от унитаза. Он долго ломал голову, раздумывая, как лучше над ним пристроиться, но окончательно ему скрутило мозги, когда он узнал, куда потом все из унитаза девается. Клим немного побаивался Москвы, но, глядя на дремучего Кабана, получал некоторое утешение и отвлекался от волнительного ожидания тем, что приобщал своего телохранителя к цивилизованному миру.
Проводница, щадя пассажиров, которые подсаживались на последующих станциях, отводила им места в других купе, где можно было нормально дышать, и Клима с Кабаном до самой Москвы никто не потревожил. Они закусывали ананасом, который Клим купил на какой-то крупной станции, чистили воблу, грызли семечки, лазали по верхним полкам и урывками спали.
