скармливала своей зверушке канапе. Приглашенные ко двору собирались в небольшие компании, беседовали, тут и там слышался смех, звон хрусталя и позвякивание фарфора. Где-то наигрывал приятную мелодию струнный квартет.
Фердинанд Аккарди был не особенно популярен, но отсутствие такта он компенсировал, потворствуя набожным людям, которых, как это ни странно, было еще довольно много. Празднество перед дворцом было очередной нитью в гобелене традиций, которые он должен был поддерживать. На руку ему играло и то, что в качестве почетного гостя он пригласил прелата Леззаро. Возможно, именно поэтому стражников на празднестве было больше обычного, а по периметру двора разместились не только королевские солдаты, но и маги из подразделения элементалистов.
Леззаро стоял в окружении гостей короля, торжественные одежды прелата контрастировали с его доброжелательным улыбчивым лицом. Рядом с ним стояла Камилла Лоренцо, тетя Таисии. Николас никогда не думал, что Камилла религиозна, но в прошлом году она присоединилась к небольшой группе аристократов, которые помогали деньгами на содержание базилик.
В какой-то момент Камилла рассмеялась и положила руку на плечо прелата, как будто боялась потерять равновесие.
Николас приподнял бровь. Камилла никогда не была замужем.
«Неужели положила глаз на Леззаро? – подумал Николас. – Надо спросить у Таисии».
Однако Таисии нигде не было видно.
Люди праздновали День осеннего равноденствия, но лето отказывалось отступать из Ваеги. Николас, в белом с золотом мундире, стоял, заложив руки за спину, и чувствовал, как у него шея под волосами становится влажной от пота. Он вежливо улыбался проходящим мимо гостям короля, но на самом деле ему очень не хотелось, чтобы кому-нибудь из них пришло в голову затеять с ним разговор. С разговорами к нему не приставали, но многие украдкой поглядывали на висевшее у него за спиной копье Вестник Солнца. Перевязь врезалась в грудь, и к этому трудно было привыкнуть.
– Тарталетку с луком, милорд?
Николас вздрогнул. Он стоял спиной к деревьям, так что к нему никто не мог подойти незамеченным. Но кто-то все же подошел, и это был молодой человек, примерно его ровесник, в темной серо-синей униформе слуги – разносчика еды. Слуга был симпатичным, стройным парнем с темными вьющимися волосами; кожа у него была смуглая, и от этого ярко-голубые глаза казались еще ярче.
Заметив, что Николас удивился его появлению, слуга улыбнулся и качнул серебряным подносом. На подносе были разложены тарталетки из хрустящего теста с присыпанным крупными крошками сыра карамелизированным луком.
– О… нет, спасибо, – сказал Николас.
– Уверены? Я уже сам съел парочку – очень вкусно.
Слуга поднял поднос повыше и замычал, как будто не мог устоять перед соблазном.
Николас невольно улыбнулся и взял одну тарталетку:
– Хорошо, уговорил, спасибо.
Слуга снова улыбнулся и, забыв поклониться, поспешил разносить тарталетки гостям. А может, собрался съесть их все сам.
Николас откусил кусочек и продолжил наблюдать за празднеством.
Камилла все не отходила от прелата, но взгляд перевела на короля. Фердинанд как будто почувствовал ее внимание: в сопровождении горстки солдат направился в другую сторону, а точнее, в сторону Николаса.
Николас поспешно отряхнул ладони от крошек.
– Ваше величество! – Он поклонился, надеясь, что король не заметит, как он покраснел.
– Лорд Николас! – Король махнул солдатам у себя за спиной, и они поклонились Николасу.
Двое солдат выделялись: вместо традиционной сине-белой униформы на них была желтовато-коричневая с зеленой оторочкой.
– Простите, что смешиваю дела с удовольствием, но я бы хотел, чтобы вы познакомились с бойцами вашего нового специального отряда.
Солдаты смотрели на Николаса – кто-то безразлично, кто-то с беспокойством. Ни в том, ни в другом случае Николас не стал бы их за это винить.
– Охотники прислали вам в помощь двух своих людей, двух лучших людей, – продолжил Фердинанд.
Двое мужчин в желто-коричневой униформе вышли вперед. Один – смуглый и угрюмый, с длинными темными волосами, но выбритыми висками и затылком. Второй – высокий, худой и улыбчивый.
– Милорд, – сказал угрюмый, – меня зовут Джулиан Лука, а это мой напарник Пэрис Глайсер. Мы в вашем полном распоряжении.
– Благодарю. Надеюсь, в ближайшие дни мы узнаем друг друга получше. Дела идут неважно, Нексус в опасности, и мы должны ее устранить.
Солдаты отсалютовали, приложив кулаки к груди. Николас кивнул, и они снова отошли назад.
– Хорошо сказано, лорд Николас, – заметил Фердинанд. – С нетерпением жду результатов работы вашего отряда.
Прежде чем Николас успел что-то ответить, к ним быстро подошел один из советников и что-то прошептал на ухо Фердинанду. Король побледнел, коротко попрощался с Николасом и решительно зашагал в сторону дворца.
Как только король ушел, Николас выдохнул. Он был немного сбит с толку после этого короткого разговора, но в основном чувствовал облегчение.
– «Дела идут неважно, – передразнивая его интонации, сказал за спиной у Николаса очень хорошо знакомый ему голос. – Нексус в опасности, и мы должны ее устранить». – Смешок. – Я читала порнографию с репликами получше.
– Что ты читала? – Николас обернулся.
Таисия улыбалась и сияла в лучах послеполуденного солнца. Она была в платье из черного крепа, намеренно простого покроя, чтобы сделать акцент на серебряном поясе с подвешенными к нему амулетами в виде луны и звезд. Эти луны и звезды перекликались с серебряным медальоном у нее на груди с изображением сигила[14] Ластрайдеров – полумесяц крест-накрест с кинжалом на фоне звездного неба. Черные волосы Таисии были заколоты в элегантный узел на затылке, лишь несколько прядей свободно падали на шею. Николас, с золотисто-смуглой кожей и светлыми, почти белыми волосами, чувствовал себя рядом с ней как утро, встретившееся с полуночью.
– Девушкам порой бывает одиноко, – без тени смущения ответила Таисия и прикоснулась пальцем к медальону Николаса, на котором был изображен меч крест-накрест с солнцем. – Красивое, кстати, копье.
Николас сначала подумал, что это такой фривольный намек, а потом вспомнил, что у него за спиной висит Вестник Солнца, и в этот момент копье стало как будто в два раза тяжелее.
– Мои поздравления, – сказала Таисия, продолжая поглаживать медальон с сигилом дома Николаса. Он хорошо знал, какие у нее жесткие после многих лет фехтования пальцы. – Ты так долго его вожделел, и вот теперь оно наконец твое.
Если Николас когда-то и желал получить это копье, то только потому, что оно предназначалось для Риана. Он был более свободен, когда лишь желал получить то, что ему не принадлежало.
От неудавшегося ритуала во рту остался горьковатый привкус пепла. Николасу хотелось как-то от него избавиться, высказать все словами, которые были бы понятны Таисии. Но она, такая переменчивая в своих силах, не могла понять молчаливое благословение Никса. Не могла хотя бы потому, что была из дома
