И вдруг он замер. Там в луче солнечного света двигалась она. В этом не было никакого сомнения. Он сразу узнал ее, как узнавал ее предшественниц до этого. В один момент все прочие люди словно исчезали, расплывались в мареве. И оставалась одна-единственная, та, которую он был послан спасти.
Леся пришла в себя уже в номере на своей собственной кровати. Возле нее хлопотала бледная, встревоженная Кира.
— Ну слава богу! — воскликнула она. — Наконец-то ты очнулась!
— Что со мной? — слабым голосом спросила Леся.
Голова у нее кружилась. Перед глазами плавали какие-то мушки.
— В обморок ты на улице хлопнулась, — объяснила ей Кира. — Тим тебя в наш номер притащил. Как ты? Мы уже и за врачом посылать хотели.
— Кира, — умоляюще посмотрела на подругу Леся. — Скажи, что мне все приснилось. Ведь Мустафа?..
Но Кира покачала головой с таким мрачным выражением лица, что Леся все поняла. Нет, ничего ей не приснилось. Мустафа убит. Итак, вывод напрашивался неутешительный. В непосредственной близости от них разгуливает убийца, который отправил на тот свет уже двоих постояльцев их отеля. И еще неизвестно, сколько жертв отправится следом.
— Какой ужас! — прошептала Леся. — Что тут вообще за чертовщина происходит?
На самом деле она хотела спросить, кто же будет следующей жертвой ненасытного преступника.
— Теперь ты понимаешь, что мы обязательно должны выяснить, кто их убил? — спросила у нее Кира. — Иначе и мы с тобой, и любой человек рискует разделить судьбу Наташи и Мустафы.
Леся хотела сказать Кире, что ничего глупей в своей жизни она не слышала. Что они с ней, сыщики, что ли? Им ли гоняться за убийцами? Но на критику у нее не хватило сил.
— В отель уже прибыла полиция, — произнесла Кира. — Они разговаривают с постояльцами. И будь готова, что они явятся допросить тебя.
— Меня? — пискнула Леся. — Но почему именно?..
Но в этот момент в дверь раздался требовательный стук.
— А вот и они! — воскликнула Кира. — Легки на помине. Леська, будь молодцом! Держись!
— Почему я должна… — снова начала Леся, и тут ее перебили.
Дверь в номер открылась, и в него ввалились сразу два человека в форме. Одного из них девушки уже знали. Это был тот самый полицейский переводчик, который снимал с них показания в отделении сразу после смерти Натальи. Он их тоже узнал. И, судя по глазам, сразу же начал подозревать, что так или иначе, а они все же причастны к двум случившимся убийствам.
И подруги даже не могли его осуждать. В какой-то степени он был прав.
— Я вижу, мы с вами снова встретились? — многозначительно произнес он, предварительно все же осведомившись у подруг, как они поживают и как у них дела.
В данной ситуации такие вопросы прозвучали весьма двусмысленно. И подруги даже на некоторое время встали в тупик. В самом деле, что ему ответить? Что поживают они прекрасно? Но как же прекрасно, если возле них образовалось уже два трупа. А если плохо, то полицейский обязательно поинтересуется, почему плохо. И с чем это связано.
— Так что вы можете сказать по факту обнаружения тела господина Мустафы? — перешел наконец к делу полицейский.
— Ничего, — пропищала Леся. — Мы не знаем, кто его убил.
— Но точно это сделали не мы! — заверила полицейских Кира.
— Это понятно, — кивнул полицейский. — Там действовал человек большой физической силы. Скорей всего, это был мужчина. Или очень крупная женщина, — и, окинув обеих подруг оценивающим взглядом, добавил: — Не вы.
Трудно сказать, какое облегчение испытали подруги при этих словах. Переводчик моментально стал казаться им самым лучшим и близким другом. Еще немного, и они бросились бы ему на шею и расцеловали. Но переводчик не дал им такой возможности.
— Но что-то вы все же можете сказать о вашем знакомом, которого убили сегодня ночью? — спросил он. — Многочисленные свидетели утверждают, что он вчера весь вечер провел с вами.
И оба полицейских устремили свои взгляды на Лесю.
— Ну и что? — пришла на помощь подруге Кира. — А позавчера он провел с другой девушкой. А неделю назад с третьей. Мустафа со всеми проводил время. Это еще ни о чем не говорит.
Господа полицейские дружно покивали головами, но тем не менее со своей позиции не сбились.
— Верно, — сказал переводчик. — И господин Мустафа, опять же по показаниям свидетелей, был хорошо знаком с той убитой на дискотеке девушкой — Натальей. Согласитесь, это выглядит довольно странно. Сначала убивают одну его знакомую, потом его самого. А вы все время находитесь где-то поблизости от убитых.
— Только потому, что мы живем в этом отеле, любим повеселиться и каждую ночь ездим на дискотеку! — выпалила Леся. — На этом основании вы можете подозревать всех проживающих в этом отеле людей, которые посещают дискотеку.
— Никто из этих людей не общался с господином Мустафой вчера весь вечер, — сухо заметил им переводчик. — И никто из этих людей не записан у нас в бумагах свидетелей по делу об убийстве гражданки России — Натальи Канарейкиной.
— Кстати, вы уже знаете, кто ее убил? — вылезла вперед Кира.
На этот вопрос ответа она, разумеется, не дождалась. Зато выяснилось, что завтра из Москвы за телом дочери должен прилететь сам господин Канарейкин.
— Скажите, — снова обратился к Лесе переводчик, — может быть, вчера вечером вы заметили что-нибудь подозрительное? Может быть, к господину Мустафе кто-то приезжал? Или ему звонили с угрозами? Или он куда-то отлучался?
Леся кинула на Киру несчастный взгляд. С одной стороны, ей страшно не хотелось выдавать себя, рассказывая о своей ночной слежке за Мустафой. Она прекрасно понимала, что никто ее за самодеятельность не похвалит, а скорей напротив. Но с другой… С другой — выходило, что своим молчанием она, возможно, будет покрывать убийцу. И Леся решилась.
— Да, — скрипнув зубами, произнесла она. — Я видела. Он встречался с тремя весьма подозрительными типами. На мой взгляд, явно уголовной наружности.
— Имена этих людей! — потребовал переводчик.
— Не знаю! — призналась Леся. — Я и лиц их почти не разглядела. Помню только, что все трое были брюнеты. Один с усами и бородой.
— Это нам вряд ли поможет, — вздохнул переводчик. — Вот если бы они были блондины с голубыми глазами, тогда…
— Но у нас есть номер машины, на которой они приезжали, — сказала Леся.
— В самом деле? Говорите! — велел ей переводчик.
Листок с номером машины до сих пор находился у Тима. Но впутывать парня в эту историю, когда ему еще предстояло завтра разбираться с разгневанным господином Канарейкиным, подругам не хотелось. И Кира выскользнула из номера, пообещав принести записку с номером машины буквально через минуту.
А Леся осталась терзаться сомнениями, говорить полицейским о том, что ночью Мустафа прогулялся на один из соседских пляжей, или не стоит. В конце концов она все же решила, что, сказав «а», надо говорить и «б».
— Какого именно отеля пляж? — спросил у нее переводчик.
— Не знаю, — пожала плечами Леся. — Но могу показать дорогу.
— Отлично, — кивнул головой переводчик. — Вы нам очень помогли. И если все рассказанное вами правда…
— Что это значит? — несказанно возмутилась Леся. — Конечно, правда! Зачем мне вам врать?
— Не обижайтесь, я только хотел сказать, что для обычной девушки вы проявили редкостную изворотливость, ум и смелость, — попытался извиниться переводчик. — Просто удивительно.
И в его голосе прозвучало искреннее восхищение. Леся изумленно посмотрела на него. Все-таки турецкие полицейские здорово отличались от своих российских коллег. Леся вспомнила, сколько гадостей наговорил ей их знакомый капитан Карасев, когда они с Кирой расследовали дело о подмене своих бывших коллег из фирмы, и содрогнулась. А как уж он на них орал! Какими словами обзывал. Ужас! Даже вспоминать страшно. И, разумеется, ему и в голову не пришло восхищаться их отвагой, умом и прочими неоценимыми качествами.
Леся с признательностью посмотрела на турок и скромно улыбнулась.
— Но я должен вас предупредить, — мягко, но твердо продолжил переводчик. — Вы с подругой ни в коем случае не должны продолжать свое расследование. Иначе у вас могут быть крупные неприятности.
Упс! Выходит, что турецкие полицейские, что русские менты, не такое уж и большое отличие. Разве что турки облекают свой приказ в мягкую форму. Да и то только потому, что у них нет такой традиции орать на женщин при каждом удобном случае, срывая на них свою досаду или злость.
Оба полицейских внимательно смотрели на Лесю, ожидая ее решения. Что ей оставалось делать? Не могла же она ответить отказом людям, которые ее так вежливо попросили об одном малюсеньком одолжении? К тому же в их глазах горело искреннее участие в ее судьбе и тревога за сохранность ее жизни и благополучия.
