— Замечательно, мистер Партингтон! Кстати, я заходила в библиотеку и нашла книгу о разведении лошадей. Жаль, но там нет ничего об этой породе.
— Ну и ну! — воскликнул Том. — Как здорово! Могу я посмотреть эту книгу, мисс Монтегю?
— Разумеется.
Том так тепло посмотрел на Клэр, что она не смогла выдержать его испытующего взгляда и потупилась. И зачем ей, в самом деле, эта книга? Ведь она ровным счетом ничего не смыслит в лошадях. Разве что для достоверности романов ей не мешает узнать о коневодстве побольше…
— Я польщен, что вы взяли на себя такие хлопоты, мисс Монтегю.
— Мне было нетрудно, — произнесла она сдавленным голосом и подумала, что он все-таки настоящий джентльмен.
Всю дорогу к конюшням Том шел рядом с ней, а Джедидайя показывал им окрестности и давал необходимые пояснения.
— Видите, эти поля в основном засеяны люцерной, однако эту культуру Гордон считал не особенно выгодной. Вы можете построить тут стойла, а вон там — пару коралей. Полагаю, здесь можно быстро устроить ранчо, мистер Партингтон.
— Боже мой, конечно! — подхватила Клэр, воодушевленная новым предприятием Тома. — А если вам понадобится выращивать траву на корм, можно использовать старое свекольное поле.
Том усмехнулся, встретившись взглядом с Клэр.
— Вы действительно настоящее сокровище, мисс Монтегю.
Клэр почувствовала, как у нее внутри разлилось тепло.
— Ну что вы, мистер Партингтон!
— Да, у Клэр время от времени возникают дельные мысли… — Джедидайя внезапно замолк, глядя в направлении усадьбы, а потом пробормотал: — Послушайте, мне кажется, кто-то едет по подъездной дорожке.
Все повернулись к холму и увидели, что по круговой дорожке в самом деле движется чей-то экипаж. Когда он остановился у крыльца, из него вышел какой-то господин с увесистым свертком под мышкой.
— О господи! Это наверняка мистер Олифант! — вырвалось у Клэр. — С вашего позволения, джентльмены, я пойду узнаю, в чем дело.
Не дав им времени ответить, она стала торопливо подниматься на холм.
— Кто такой этот мистер Олифант? — бросил ей вслед Том, которого поспешный уход Клэр привел в недоумение — он не мог понять, почему она вдруг так разнервничалась.
«А Клэр, кажется, и вправду пришла в восторг от перспективы завести в имении лошадей, — подумал он. — И, надо признаться, когда она ведет себя непринужденно, то становится очень даже привлекательной. Конечно, не красавицей, но довольно милой в своем роде».
Том глубоко вдохнул свежего утреннего воздуха и решил, что нигде больше нет такого воздуха, как в Калифорнии.
— Я встречался с ним здесь пару раз, но, боюсь, недостаточно с ним знаком, — ответил Джедидайя на его вопрос. — Мистер Олифант что-то говорил насчет издательских дел. Возможно, он имеет какое-то отношение к тем книгам, которые вы так ненавидите.
— Господи, только не это! Уж не хотите ли вы сказать, что творения дядюшки Горди будут выходить и после того, как он отдал богу душу?
— Вот этого я вам сказать не могу!
— Но вы ведь его поверенный в делах. Разве вам ничего не известно о книгах?
Джедидайя пожал плечами:
— Мне о книгах не известно ровным счетом ничего. Если мистер Гордон и писал их, то не посвящал меня в свои издательские дела.
Том в недоумении посмотрел на него.
— Ничего не понимаю. Неужели дядюшка вел отдельную бухгалтерию? Он ведь, наверное, нажил целое состояние на издании этих книжек.
— Думаю, да. Их продают повсюду.
— Знаю, — мрачно заметил Том.
— Откуда такой пессимизм? Вы стали знаменитостью благодаря этим книгам.
— Да, но я не хочу быть знаменитостью! Хватит с меня! Я хочу спокойно разводить лошадей.
Джедидайя рассмеялся:
— Боюсь, тем самым вы разрушите образ, созданный в этих романах.
Том улыбнулся, его раздражение пошло на убыль:
— Вы правы, но я вовсе не собираюсь всю жизнь следовать этому образу. Ладно, я не должен так нападать на Дядюшку Горди. В конце концов, он завещал мне имение. И немного скрасил жизнь моей матери. Странно, почему это женщины всегда сочувствуют неудачникам?
Эти слова Тома вызвали новый взрыв смеха у Джедидайи.
— Боюсь, вы обратились не по адресу. Я не слишком хорошо знаю женщин.
— Вы не один такой, — со вздохом сознался Том. — Должен сказать, мисс Монтегю — единственная порядочная женщина, с которой мне довелось разговаривать за последние пять лет. Приграничная полоса притягивает женщин определенного склада, так что мой круг общения ограничивался исключительно шлюхами.
Джедидайя так сильно покраснел, что Том некоторое время изумленно смотрел на него, пока не вспомнил, что эти места Калифорнии вот уже несколько лет относятся к более или менее цивилизованному миру.
— В мои намерения не входило повергнуть вас в шок, мистер Сильвер, — пробормотал он.
— Да нет, с чего вы взяли? — небрежно сказал Джедидайя, залившись краской еще сильнее. — Хотя, сказать по правде, я отдал бы все, чтобы приобрести такой же жизненный опыт, как у вас, мистер Партингтон. Моя жизнь была такой… э-э-э… чертовски скучной!
Том почувствовал, что Джедидайе потребовалось немало мужества, чтобы произнести заключительное ругательство, и подавил вздох сожаления.
— Похоже и вы начитались этих мерзких книжонок, верно?
— Вынужден сознаться.
— И вы им поверили?
Ужасно засмущавшись, Джедидайя пробормотал:
— До определенной степени… Признайтесь, ваша жизнь гораздо увлекательнее жизни простого поверенного, мистер Партингтон.
— Знаете, я иногда сожалею, что не стал поверенным, мистер Сильвер.
— Ни за что не поверю!
На этот раз Том вздохнул:
— Однако это правда. Но давайте поговорим о чем-нибудь другом, ладно? Скажите, мистер Сильвер, вы знакомы с жителями «Пайрайт-Армз»? Кажется, мисс Монтегю очень заботится о проживающих там людях искусства.
Джедидайя вежливо подхватил предложенную тему разговора:
— О да! Обитатели «Пайрайт-Армз» хорошо известны в городе. Мисс Сент-Совр, например…
Джедидайя замолчал, и у Тома создалось впечатление, что он не находит слов, которыми можно было бы описать ангельскую внешность мисс Сент-Совр.
— Да, конечно. Так вот, мы с мисс Монтегю решили организовать артистический вечер. Мисс Сент-Совр тоже будет принимать в нем участие. И вы, разумеется, приглашаетесь.
Джедидайя просиял, от радости забыв о смущении.
— Это просто замечательно, мистер Партингтон! Я так рад!
Том решил, что условности цивилизованного мира начинают его раздражать.
— Как вы считаете, мистер Сильвер, не могли бы вы называть меня просто Томом? Я не привык к обращению «мистер» и ко всем прочим…
