- Мой лорд Аврелиан, - поприветствовал Аксалиан.
- Скажи мне, - совершенные зубы Лоргара обнажились в чем-то, что было не вполне улыбкой, - где мой брат Фулгрим?
- Шрамы тебе к лицу.
Они встретились в мавзолее из танковых остовов, пока их воины наблюдали со стороны. Тридцать Несущих Слово держали болтеры расслабленно — половина из них была облачена в керамит традиционного для их Легиона гранитно-серого цвета, другая половина — закована в красную броню предателей. После бойни в месте высадки с Семнадцатым Легионом произошли перемены. Действительно великие перемены.
Лоргар стоял во главе фаланги. Облаченный в блестящую пурпурно-золотую броню Фулгрим не нуждался в подобном построении. Его Дети Императора окружали незваных гостей. Некоторые стояли плотными рядами возле двух примархов, прочие же оставались за корпусами боевых танков, ожидая приказа влиться в строй. Все они ощущали в воздухе неприятное напряжение, и мало чьи пальцы были далеко от рукояток болтеров. Всего несколько недель назад показалось бы безумием, что легионеры стреляют в братьев, однако эпоха непорочности и нерушимого доверия закончилась. Ее навеки погребли на этом самом поле боя.
Непринужденное обаяние Фулгрима проявлялось в теплой улыбке и братском блеске в глазах. Он не пытался тянуться к оружию, словно подобное и не приходило ему в голову.
- Я не шучу, - произнес Фулгрим. - Шрамы тебе идут. - Он провел кончиками пальцев по собственным бледным щекам, зеркально повторяя очертания рассекавших лицо и шею Лоргара рубцов. - Они хорошо сочетаются с вытатуированными надписями, словно элегантные тигровые полосы. Разумеется, они не оставляют надежды на восстановление совершенства твоего лица, однако же не лишены привлекательности.
Наблюдавшим за сценой улыбка Лоргара казалась вполне неподдельной и не менее искренней, чем у Фулгрима.
- Возлюбленный брат мой, нам с тобой необходимо поговорить.
Фулгрим демонстративно пожал плечами, на его лице оставалось бесхитростное выражение.
- О чем ты? Разве мы не говорим сейчас, Лоргар?
Из динамиков вокса нескольких Детей Императора раздались смешки. Улыбка Лоргара не померкла. Он произнес в собственный открытый вокс-канал два слова. Имя.
- Аргел Тал.
Капитан Рушал прикрыл глаза, когда на комадной палубе эсминца Детей Императора «Мрачный мученик» произошел взрыв света и шума. От громового раската разбились несколько консолей, раскололись стеклянные приборы, а по экрану оккулуса пошла толстая трещина.
Он уже кричал в вокс, требуя аварийную герметизацию и ремонтную бригаду, и проклинал присутствовавший на борту культ техноадептов, халатность которых, в чем бы она ни состояла, привела к столь серьезному сбою.
Некоторые из ответных воплей утверждали, что это была вспышка телепорта. Как бы то ни было, звенели тревожные сигналы.
Когда Рушал поднялся с пола, разгоняя рукой рассеивающуюся дымку, то сразу же наткнулся на дуло болт-пистолета. Крупнокалиберный и болезненно толстый ствол сломал ему зубы, входя в рот, и с отвратительным холодом и горечью улегся поверх языка. Капитан попытался сглотнуть. Вместе со слюной вниз провалились три зуба. На вкус они были горькими и подкопченными.
- Унгх? – сумел выдохнуть он.
Туман рассеялся достаточно, чтобы стала видна сжимавшая пистолет массивная рука, и облаченный в красную броню предателей Несущий Слово, которому эта рука принадлежала.
- Меня зовут Аргел Тал, - произнес воин. – Тихо стой на коленях, и тебе позволят прожить ближайший час.
Фулгрим запнулся.
- Да, капитан Аксалиан?
Капитану требовалась вторая попытка, чтобы заговорить. Примарх явно не был подключен к основной вокс-сети, а он был старшим по званию офицером при повелителе. Ему выпало уведомить командующего Легионом о… ситуации на орбите.
- Повелитель, мы получаем множественные сигналы с сорока девяти наших кораблей. Изначальным импульсом является сигнал с «Мрачного мученика». Прочие – подтверждения исходного сообщения.
Фулгрим скрежетнул зубами. Его красивые глаза больше не улыбались.
- Что за сообщение, Аксалиан?
Прежде, чем капитан смог ответить, Лоргар со щелчком увеличил громкость вокс-динамика на вороте доспеха. Раздавшийся оттуда голос потрескивал от далеких помех, но слова были слышны достаточно отчетливо.
- Говорит Аргел Тал из Гал Ворбак. Поставленные задачи выполнены, повелитель. Потерь нет. Ожидаем приказа об обратной телепортации на наши корабли.
Лоргар приглушил вокс.
- Ну а теперь, брат, - улыбнулся он Фулгриму с несомненной и абсолютной искренностью – Давай поговорим наедине.
Фулгрим сглотнул. Он слишком хорошо владел собой, чтобы продемонстрировать собственный дискомфорт, но не мог заставить напряженное лицо наполниться жизнью и красками.
- Ты изменился, Лоргар.
- Мне все не перестают об этом говорить.
13. «Ла Фенис»
Они беседовали несколько часов, прогуливаясь по краю поля боя, петляя между баррикадами и огневыми точками, сооруженными Легионом Железных Воинов. Они не повышали голоса, внимательно глядя друг на друга, а все легионеры и сервиторы рассеивались при их неторопливом приближении. Казалось ясным и совершенно недвусмысленным, что братья не желали, чтобы их прерывали.
К тому моменту, как Лоргар покинул поверхность, на смертные поля Исствана-V опустилась ночь. Труд продолжался, Аксалиан и его отряд вернулись к работе несколькими часами ранее, поднимая трофеи и оставляя металлолом. Капитан оказался достаточно близко и видел, как братья завершили обсуждение. Он отметил, что приторное веселье Семнадцатого Примарха умерилось, равно как и мерцавшая в его глазах злость.
Что же касается Фулгрима, то он казался все таким же бесстрастным. На его лице не было ни знакомой улыбки, обыкновенно используемой им в присутствии Лоргара, ни едва заметных признаков братской снисходительности, которой были ознаменованы десятилетия их родства.
Когда вспышка телепорта угасла, Аксалиан по воксу велел ожидавшему его «Громовому ястребу» оставаться на месте и переключил каналы связи.
- Аксалиан «Сердцу Величия». Запрос первостепенной важности.
Ожидаемая задержка длилась почти целую минуту прежде, чем из нестабильного вокса раздался голос.
- Капитан Аксалиан, запрос первостепенной важности принят. Чем вам помочь, сэр?
- Каково состояние сорока девяти кораблей с «посетителями» от Несущих Слово?
Снова пауза.
- Сообщения флота указывают, что Семнадцатый Легион отзывает присутствующих на борту гостей при помощи телепортации.
А, гордость Третьего Легиона в действии. Ни один капитан боевого корабля не признает, что его застали врасплох подобным образом, не говоря уж про абордаж со стороны тех, кому они доверяли. Гости на борту. Аксалиан практически ухмыльнулся. Как прелестно.
Он уже собирался ответить, когда с висевшего в небе над головой «Сердца Величия» донесся скрежет голоса боевого брата.
- Капитан Аксалиан, мы получаем противоречивые сообщения касательно примарха. Где лорд Фулгрим? Флот требует немедленного визуального подтверждения его местонахождения.
Капитан взглянул туда, где от вспышки телепортационной дымки осталось лишь рассеивающееся мерцание.
- У меня был визуальный контакт с примархом несколько секунд назад. Сообщите флоту, что он телепортировался вместе с Лоргаром.
Он с болезненным любопытством вслушивался в поток голосов, спорящих по орбитальной вокс-сети. Смысл прорвался наружу почти через пять минут и оказался не таким, как он ожидал.
- Флагман всем кораблям. Примарх на борту. Повторяю: «Гордость Императора» передает флоту Третьего Легиона. Лорд Фулгрим на борту.
Помещение было окутано мраком. Он понуждал остальные чувства компенсировать нехватку самого основного: в воздухе висел насыщенный сырой мускусный запах разложения, и Лоргар никогда раньше не думал, что абсолютная тишина может сама по себе создавать ощущение гнетущего присутствия.
- Свет, - громко произнес примарх вслух. Голос породил театральное эхо, однако отклика не последовало.
- Здешняя акустика всегда была чудесна, - сказал Фулгрим, и его брат услышал за этими словами ухмылку.
Несущий Слово поднял кулак. От секундного усилия мысли тот окутался лишенным тепла безвредным психическим пламенем, но это было паразитическое свечение, которое, казалось, пожирало тьму, а не прогоняло ее. Впрочем, этого было достаточно.
Лоргар оглядел опустошенный театр. Какое бы представление ни произошло здесь последним, оно было в высшей степени декадентским. На креслах и в проходах между ними со свойственной мертвецам непринужденностью покоились тела, от которых уже остались только кости и лохмотья. По сцене были раскидано брошенное оружие и сломанная мебель. На всем остались черные пятна застарелой крови.
