В то время как благодаря притоку иностранных товаров коренное население Японских островов начало понимать потенциальную ценность предметов из металла, а позиции правящей верхушки, состоявшей в значительной степени из иммигрантов, укреплялись, все более очевидным становился недостаток сырья. Отчасти он компенсировался изготовлением каменных копий заморского оружия из металла. Временами отход от образца был весьма значительным; тем не менее, даже в этом оружии чувствовалось влияние сделанного в Корее — к такому выводу приходишь при анализе находок в южной части Корейского полуострова. На острове Кюсю примерно в десяти местах были обнаружены изделия, аналогичные корейским. Иногда их относят к энеолиту. Ножи из камня были найдены даже в Сендае, префектура Мияги, и в Катамати, префектура Ниигата. Обстоятельства обнаружения этих предметов в столь отдаленных местах вызвали ряд вопросов, однако каменные ножи периода могильных курганов часто очень сложно отличить от ножей эпохи Яёй. Кроме того, наличие единичного предмета, совершенно не вписывающегося в конкретный археологический контекст, в очередной раз напоминает нам о наличии процесса перемещения одиночных предметов, к чему каждый археолог должен быть готов.
Кинжал с фигурной рукоятью очень напоминает корейский; несколько таких изделий было обнаружено на острове Цусима (рис. 19, б). Данный кинжал принадлежит к типу наиболее близких по внешнему виду к тем, что изготавливались на Корейском полуострове. Бронзовые заостренные на конце наконечники копья и алебарды, оба с парой проушин для их закрепления, — это близкие копии заморских изделий, а вот наконечник копья, найденный в Киото, все же довольно далек от своих прототипов (рис. 19, д, е). В целом каменные кинжалы не являются точными копиями известного нам бронзового оружия тех времен, поэтому существует возможность того, что некоторые из таких изделий скопированы с железных кинжалов. В частности, это может относиться к более простым изделиям данного типа. Еще больше вероятность того, что по образцу железных кинжалов были изготовлены наконечники копий и алебард с одной проушиной (рис. 19, в, г). Вероятно, в основном это оружие было сделано до появления массового производства бронзового оружия в Японии.
РИСОВОДСТВО И СЕЛЬСКИЕ ОБЩИНЫ
Отпечатки от зерен риса на керамических сосудах раннего Яёй подтверждают, что уже в самые ранние периоды этой эпохи экономика страны постепенно начала приобретать новые черты, становясь все более похожей на континентальную. Свидетельства того, что дикий рис был известен в эпоху Дзёмон, отсутствуют. В поселении Итадзуке, префектура Фукуока, которое является хорошим примером поселения переходного периода от эпохи Дзёмон к эпохе Яёй и исследование которого помогает ученым понять, как осуществлялся этот переход, в культурном слое Дзёмон никаких признаков риса найти не удалось, а в культурном слое Яёй остатки рисовых зерен были найдены. Во всех крупных поселениях эпохи Яёй обнаружены остатки рисовой соломы, шелухи или отпечатки рисовых зерен. Как правило, эти окаменевшие остатки или зерна находят внутри, на дне сосудов, или снаружи, на их основаниях. Такие находки были сделаны в Уривари, Нисисиге, Уриго, Торо, Карако и нескольких других местах. Раскопки Торо дали археологам новую информацию о плане поселения, устройстве жилищ и амбаров, расположении полей и орудиях труда, которыми пользовались при обработке земли, и о том, какую утварь использовали в хозяйстве.
Похоже, что в тот период существовали по крайней мере два сорта риса, хотя отличия между ними были минимальные. Один был распространен на севере, а другой — на юге префектуры Фукуока. Рис попал в Японию из восточных районов Китая — местности, расположенной между реками Желтая и Янцзы. Во всяком случае, выращивавшийся тогда в Японии рис находится в самом близком родстве с рисом из тех мест.
Еще одним подтверждением факта, что общество того времени было аграрным, служит обычный женский нож-жатка, каких встречается немало в каждом раскопе (рис. 20). Каменные жатки были разных размеров: самые большие имели длину 30,5 сантиметра, никаких отверстий в них обычно не делали. Наиболее распространенными были жатки длиной до 15 сантиметров с двумя отверстиями. Чаще всего они представляют собой кусок грубо обработанного камня. В Корее и на острове Кюсю предпочтение отдавали жаткам с выпуклым или прямым режущим краем, а в Кансае достаточно часто попадаются жатки с вогнутым режущим краем, иногда с тремя отверстиями (рис. 20, г). В отверстия продевались веревки, которые в ходе работы можно было завязать вокруг руки. Существовали и железные жатки, однако их сохранилось очень мало.
В связи с подготовкой стройплощадки для возведения общественного здания в 1936 году начались раскопки Карако — занимающего большую площадь археологического памятника около деревни Кавахигаси в княжестве Сики, префектура Нара. Оно находится в одной из самых низких точек равнины Ямато — судя по всему, в дельте древней реки Хатсусэ, которая впадала в одно из озер, расположенных в центре равнины. В донных отложениях сохранились деревянные сельскохозяйственные орудия, лари, корзины, сети для подвешивания сосудов и буквально сотни глиняных сосудов, часто попадающихся целыми группами, как будто бы их специально так ставили (фото 36, 40). Археологи нашли остатки примитивных колодцев шахтного типа и стволы деревьев, выдолбленные изнутри. Последние были вкопаны в землю — очевидно, они тоже служили своеобразными колодцами для воды (фото 37). Поселение Карако датируется периодом раннего или среднего Яёй.
Поселение Торо, находящееся на побережье к югу от города Сидзуока, было обнаружено в 1943 году случайно, когда началось строительство завода по производству пропеллеров для самолетов. Община Торо процветала в период среднего и позднего Яёй. В ходе раскопок было найдено 11 жилищ, приподнятых над землей на столбах, и два амбара (фото 35). Возможно, произошло наводнение и деревня была залита водой, что вынудило жителей покинуть ее. Только благодаря этому деревянные постройки и изделия сохранились настолько хорошо. В течение многих веков местные крестьяне обрабатывали поля и даже не подозревали, что под ними скрывается древнее поселение. Дома Торо расположены к северо-западу от полей на небольшой возвышенности неподалеку от лесного массива, который, в свою очередь, поднимается еще выше в горы — именно там люди эпохи Яёй добывали древесину для строительства домов и изготовления хозяйственной утвари. Дома возводились над ямой выше поверхности земли; чтобы край ямы не осыпался, его укрепляли деревянными кольями. Жилища имели овальную форму, из них большинство ориентировано на юг, в направлении рисовых полей. Реконструированное жилище, хотя и построено не над ямой, имеет четыре массивных опорных столба, на которых сверху положены тяжелые балки (фото 34). На балки опирается множество тонких шестов; стены сделаны из толстого слоя соломы. Сверху над крышей сделана надстройка особой конструкции, известная и в наши дни, которая одновременно выполняет функции и вентиляционного отверстия, и экрана для защиты от солнца. Над дверным проемом имеется небольшой козырек. Жилища эпохи Яёй обычно круглые или продолговатые, размером примерно 7x6 метров (рис. 3, в). Часто в одном из концов дома установлены по два отдельно стоящих шеста, которые поддерживают центральную балку. Такие же столбы использовались и при строительства амбаров — например, подобных изображенному на бронзовом колокольчике, найденном якобы в Кагаве на острове Сикоку. Сейчас его можно увидеть в храме Исэ (фото 52). Амбары возводили на восьми столбах высотой примерно 170 сантиметров каждый; попасть в них можно было по бревну, выполнявшему функции лестницы; от грызунов амбары были защищены специальными ловушками (фото 106). Стены амбаров были деревянными; крышу покрывали толстым слоем соломы или тростника; по сравнению с венчающим карниз коньковым брусом свес крыши делали короче. На обнаруженном в Карако черепке от сосуда изображены два человека, забирающиеся по лестнице в сооружение именно такого типа.
Амбары находились на некотором отдалении от жилищ, ближе к рисовым полям. В Торо были найдены 33 таких поля, отделенные друг от друга тропинками, для прочности в землю по бокам тропинок вбивали заостренные с одного конца деревянные столбики длиной около метра; в отдельных местах они установлены вплотную (фото 38). За тем, чтобы на полях все время стояла вода, следили внимательно и постоянно, хотя не вызывает сомнения, что в условиях низменности особых сложностей это не вызывало. Девять полей в Торо имели средний размер — их площадь составляла 1200 квадратных метров. Самым большим было поле площадью 2400 квадратных метров, а самым маленьким — площадью около 404 квадратных метров.
