в станице, и упоминал что прежде чем определиться с выбором, они объехали несколько сёл, подыскивая подходящее для жизни место. Вроде грант какой-то молодым семьям на покупку жилья у них был, или еще что-то в таком духе, но, видимо, в этой реальности они почему-то выбрали здешнюю дыру.
Так что, узнав всё что нужно, и подкрепив тем самым свою теорию, я уточнил где живут офицеры, и отпустил женщину восвояси.
Глава 8
Небольшой, с когда-то красной, а сейчас облупившейся крышей, и под стать ей, дряхлым забором, среди своих соседей домик ничем особенным не выделялся.
Когда нас вчера привезли сюда, я и внимания не обратил на детали. Привезли, и привезли. Дом и дом. Ну а ночью, когда уходил, было темно, и тогда уже просто ничего не видел. Поэтому, если бы не припаркованный напротив уаз, и сейчас бы прошёл мимо.
— Здорово орлы! — притормозив возле лениво развалившихся в креслах внедорожника солдат, я шутливо козырнул им, ожидая какой-нибудь реакции. Но парням было пофик, они только глянули мельком, и продолжили ничего не делать.
Ну а что, солдат спит, служба идёт. Оставшись без связи с внешним миром, а может и без мира вовсе, служить они продолжали по инерции, надеясь что к чему-то это всё-таки приведёт.
Пригнувшись, чтобы не удариться головой — высота двери была совсем не под мой рост, я прошёл в сени, и на всякий случай стукнув пару раз в тяжелую дверь, приоткрыл её.
Что называется — картина маслом. На том же месте, в тот же час. Опухшие и помятые офицеры в том же составе сидели за столом. Будто я и не уходил никуда. Разве что теперь вместо крепких напитков угощались чаем из поблескивающего медью самовара.
— Где тебя черти носят? — недовольно буркнул Леонид. Не знаю почему, но выглядел он на порядок свежее. Пил наравне со всеми, а местами и больше, но ни мешков под глазами, ни отёчных век, не имел.
— Прогуливался. — не стал я вдаваться в подробности, и попросил чаю.
— Наливай. Кхе-кхе... — хмуро покосившись на самовар, закашлялся первый безпогонный, толкнув ко мне, стоявший на столе стакан. Обычный гранёный, чуть синеватого цвета, с белесыми разводами по кромке, он явно давно не мылся, но на это никто не обращал внимания.
Не обратил и я. Смело наполнив его бурой жидкостью, — что-то на травах, с явным приоритетом мяты, я на всякий случай поискал сахар, и не найдя его — из закуски на столе имелась лишь соль, уселся.
— Не видел, куда мы бутылку вчера дели? — дождавшись когда я отхлебну пару раз, спросил капитан.
— Неа... — говорить о том что офицерский опохмел выпили солдаты, я не решился, пусть ищут, глядишь в следующий раз не станут так нажираться.
Капитан поморщился, и ни слова больше не говоря, вышел из-за стола, а потом и из комнаты.
— Голова болит... — пожаловался Леонид, и попросил непонятно у кого, — таблетку бы...
Но ему никто не ответил, судя по лицам, настроение у мужиков было так себе.
Я допил свой чай, и потянулся налить ещё.
— Бросай херней заниматься — опережая скрип несмазанных петель, в комнату ворвался капитан, и широкими шагами промаршировав к столу — на счёт три, торжественно поставил почти полную литровую бутылку с мутновато-белесой жидкостью.
Мне показалось и секунды не прошло как зазвенели стаканы, а лица только что умирающих, засияли от счастья.
Я пить не стал, зато Леонид не постеснялся, и опрокинул дважды по четверти стакана, даже не запивая.
Пока наливали по третьей, снова хлопнула дверь, и на пороге возник один из отдыхающих в Уазе солдат.
— Чего тебе? — обернулся капитан, злясь что его отвлекают.
— Там это... Обед везти надо... Разрешите? — сбиваясь, объяснил солдатик.
Капитан нахмурился, и с прищуром посмотрев через стакан, сурово рявкнул.
— Ты ещё здесь?!
В желудке предательски заурчало. Мысли о еде всколыхнули аппетит, но усилием воли я отогнал их прочь, есть всё равно было нечего.
Солдат вышел.
— Да... Пожрать бы не мешало... — с тоской разглядывая одинокую крошку на краю стола, тяжело вздохнул Леонид. Стакан он свой убрал, чтобы не наливали, и сейчас явно сожалел об этом.
— Сигареткой не угостите? — дождавшись когда неугомонный капитан разольёт очередную серию, снова спросил Леонид.
— Сигарет нет, давно не имеем, а вот табачком поделиться могу. — неожиданно объявил первый беспогонный. За всё время что мы провели здесь, при нас никто не дымил, но будучи не курящим, я как-то не придал этому значения.
— Было бы чудно... — боясь спугнуть удачу, несмело произнёс Леонид.
— Ща, погодь секунду... — С этими словами офицер опрокинул «дозу», поднялся, и сняв со спинки стула куртку, достал из кармана кисет, со свернутой в трубочку газетой.
— Сам справишься? — посмотрел он на Леонида. Тот кивнул, и едва не роняя слюни, принялся за дело.
Развернул газету, положил её на край стола, аккуратно оторвал полоску, и сунув пальцы в кисет, достал оттуда щепотку зеленоватых листьев.
То, что это не чай и ни что-то другое, стало понятно как только он открыл мешочек. Содержимое его пахло очень приятно, не так как сигареты, а по-настоящему,чуть с горчинкой, тонко, но узнаваемо даже здесь, в густом амбре пота, портянок, и паров перегара.
Действовал мой товарищ не спеша, с наслаждением, и когда самокрутка была готова, поднялся.
— Спичку бы ещё... — похлопал он себя по карманам, и получив желаемое, в виде блестящей бензиновой зажигалки, шагнул к двери.
Я двинулся следом. Не курить, понятно, но рассказать о ночных приключениях.
— Как-то так я себе это и представлял... — молча выслушав, Леонид аккуратно забычковал самокрутку, и сунул её запазуху.
— Что представлял?
— Да всё это... — обвёл он руками вокруг себя. — Не наш это мир, не наш...
— А с чего ты такие выводы сделал? — сам я только когда увидел «чужих» Андрея с Машей, засомневался, а он всю ночь здесь проторчал, в четырех стенах.
— Да проскальзывало в разговорах вчера что-то такое, неправильное... Там не то скажут, тут не это... Вляпались мы короче... Как обычно... То в говно, то в партию. Судьба такая, видать...
На вопрос о
