Отдельно нужно остановиться на действиях вертолетов ПСС. Замкомэска 50-го ОСАП м-р А. Сурцуков в тот день сменил четыре борта, совершив парой 8 вылетов в ущелье! На беззащитном, по сути, на взлете вертолете они лезут в самое пекло, разыскивая раненых летчиков и десантников. После первого вылета, когда А. Сурцуков вывез летчиков экипажа Садохина, со своим ведомым они привели на аэродром машины не просто израненные, а изорванные в клочья — десяток дыр, размером с кулак, обрывки проводов и потеки масла по бортам. Со стоящими приборами, без связи, воющими без масла редукторами — летчики сами не поняли, как «восьмерочки» смогли прийти домой в таком состоянии! Буквально в течение получаса, схватив новый вертолет на аэродроме, Сурцуков полетел забирать спасателей от вертолета Садохина и тела экипажа Грудинкина. Не успели они сесть, как тут же были снова обстреляны справа практически в упор — с расстояния метров в 150, пули посекли кабину, ранив борггехника. Тут хорошо отработал ведомый Ю. Наумов, ювелирно накрыв огневую точку, находившуюся в полутораста метрах от наших, залпом НУРСов. Придя в Баграм, летчики увидели незабываемую картину — весь правый борт иссечен пулями, пробит редуктор и входной аппарат двигателя, дырки в остеклении. Интересный факт — пока спасатели пытались достать тело Садохина, к месту падения подъехал пикап душманов. Десантники уничтожили одного из приехавших и захватили второго — это оказался ни много ни мало начальник штаба Панджшерского ущелья, подручный А.-Ш. Масуда, приехавший пленить выживших летчиков. При нем впоследствии контрразведка обнаружила документы, изобличавшие в измене ответственных работников аппарата НДПА, МО, международного аэропорта Кабул; было арестовано 108 человек, сидевших на щедром пайке «Панджшерского Льва».
Тут же экипажи пересели на новые борта и третий раз сунули голову в пекло! Высадив десантников-спасателей, ушли на высоту, ожидая команды на подбор их. После этого, выждав время и получив сигнал, забрали ребят и двинулись под огнем на Баграм. И так — 8 раз.
Печален был первый этап операции — сбито два вертолета, повреждено пять машин, погибли четыре члена экипажа и десять десантников, ранено пять и восемь соответственно. И это только начало…
На скором построении В. Павлов сказал: «Задачу никто не отменял, и мы ее выполнять будем!» — и круговорот смертельных событий снова стал набирать скорость.
В Панджшер потянулись бронетехника, отряды советской и афганской армии. На второй день авиация перенесла острие атак на 40–45 км в глубь ущелья. Пришлось столкнуться с усилением ПВО моджахедов — в трофеях десанта попались ПЗРК «Стрела-2» производства Китая и Египта, да и старые ДШК изрядно трепали нервы экипажам. Ми-24 В. Щеглова пронесся в створе трех очередей ДШК, причем ни одна пуля не попала в машину, к-н И. Качура смог в лобовой атаке уничтожить огневую точку, ликвидировав до 20 бойцов врага. Однако при выходе из атаки он получил очередь справа — пули прошли через кабину, одна из них рикошетировала от лобового бронестекла и попала в лопасть несущего винта. В сопровождении В. Щеглова израненный Ми-24 пополз на Баграм, а на это гнездо навели огонь «Града».
Шаг за шагом входила армия в ущелье, но враг дрался отчаянно. Уже над «свободной» территорией 28 мая 1982 г. в районе кишлака Руха длинной очередью был сбит Ми-24 В. Войтеховича. Очередь ДШК буквально вспорола капоты, пробила баки. Горящий вертолет стал садиться на берег реки Панджшер, но не дотянул метров 20 и рухнул. Оператор С. Ероха и борттехник С. Линник погибли сразу, В. Войтехович умер в госпитале от ран и ожогов через два дня. Уничтожение этой точки было поручено к-ну А. Яворскому, но позиция ДШК была настолько умело замаскирована, что авианаводчики не могли понять, откуда ведется огонь — на звук в горах направление не определишь, а вспышек видно не было. Летчикам пришлось ловить буквально на «живца», переигрывая врага в тактике и подставляя свой борт под огонь. В конце концов точка была обнаружена — на выступе отвесного склона была оборудована позиция из камней и прикрыта сверху ветками и лохмотьями, что создавало иллюзию безжизненной местности и в солнечный день гасило всполохи огня пулемета. Вертолетчики обстреляли место НУРСами, а потом, от злости и мстя за потерянных друзей, накрыли ее двумя ЗБ-250, просто превратив участок в месиво огня и камня.
По итогу операции все-таки только участки ущелья можно было считать свободными и уж точно все равно не безопасными. Хотя в целом достигнутые результаты были хорошие — уничтожено много боевиков и опорных пунктов, отработано взаимодействие родов войск нашей и афганской армий, захвачены богатые трофеи. Сам Масуд был вынужден согласиться на условия перемирия, предложенного афганцами с нашей подачи. Однако уже через пару месяцев наша армия стояла в ущелье лишь в опорных пунктах, а операции в Пандшжере повторялись снова и снова, причем даже с участием Дальней авиации, когда будущий «великий чеченский воин Джихада» Д. Дудаев в 1984 г. изрядно насыпал фугасок на головы своих единоверцев.
Примерно в эти же дни была проведена большая операция силами авиации погранвойск, которая проводилась со 2 по 18 мая в районе Куфабского ущелья под непосредственным руководством начальника пограничных войск КГБ СССР генерала армии В. Матросова, прибывшего для этой цели из Москвы в Московский погранотряд. На площадке местного аэропорта у пограничной заставы «Иол», откуда работала вертолетная группировка, присутствовал заместитель начальника ПВ генерал-лейтенант И. Вертелко. Для проведения спецоперации было задействовано более 15 вертолетов Ми-8 и Ми-24 — ракетно-бомбовые удары вертолетами и десантирование пограничных штурмовых групп осуществлялись в районах Даргака, Муштива, Мадута, Сайдана, Карнива, Чашм-Дары, Навабада, Рогака, Имам-Сахиба, Сшари-Пула и др. точек. А по позициям моджахедов возле Муштива был нанесен массированный одновременный бомбовый удар 9 вертолетами, следовавшими в едином строю колонной звеньев. Колонну лично возглавлял командующий авиацией пограничных войск ген. — м-р Н. Рохлов. Операция длилась 17 дней. (О напряженности боевой работы вертолетов погранвойск в этой операции можно судить по списку расхода боеприпасов одним только бортом Ми-8: бомб (ОФАБ-250, ОФАБ — 100) — 40 шт., зажигательных баков — 2 шт., НУРСов — 646 шт., патронов (7,62-мм) — 500 штук; десантировано 66 чел. и 7850 кг груза.) При очередном заходе на огневую позицию моджахедов, Ми-24 ст. л-нта Жернова попал под огонь ДШК и ПЗРК. Поврежденный вертолет стал быстро терять высоту. Обрадованные такой удачей «духи» еще более усилили огненный ливень. Очередь ДШК пришлась на кабину вертолета — был ранен борттехник ст. л-нт Шимбаровский. Серьезные дополнительные повреждения достались и машине, в том числе — гидросистеме. Вертолет, перестав слушаться управления, стал падать на пригородные дома Имам-Сахиба. Буквально над самой землей командир смог выровнять практически неуправляемую машину, и они сумели сесть на песчаную площадку. Выскакивая из горящего вертолета, борттехник успел схватить автомат и пару магазинов к нему. В это время ведущий группы к-н Калиберда, продолжая обрабатывать позиции моджахедов, увидел горящий Ми-24. Счет шел уже не на минуты, а на секунды. Командир решительно взял курс по направлению к подбитому вертолету и под шквалом огня сумел-таки посадить свой Ми-8. Экипаж оказался перед лицом двойной опасности — моджахеды горели желанием расстрелять летчиков или заполучить пленных, а горящий Ми-24 грозил взрывом боезапаса. Как только экипаж Ми-24 заскочил в Ми-8, взорвались бомбы на горящем вертолете; незадолго до этого рванули и разлетелись НУРСы. Через некоторое время вертолетчики благополучно приземлились в Пяндже на своем аэродроме, чтобы вскоре вновь вылететь на боевое задание. За тот случай И. Вертелко лично представил оба экипажа к государственным наградам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
