— Не принимайте это лишь на свой счет. У меня весьма невысокое мнение обо всех играх, в которые играет светское общество.
— Вы вряд ли вправе критиковать его, Колчестер. Ведь несколько лет назад вы создали игорный дом «Потерянная душа» с одной вполне определенной целью лишить джентльменов их состояний. — Селена негромко засмеялась. — И подумать только, вы обвиняете меня в том, что я играю в какие-то игры, сэр!
Ни один человек никогда не проигрывал состояния за его игорным столом, подумал Маттиас. Он знал это определенно. Но он не считал нужным возражать Селене. Вряд ли она поверила бы ему. Как не верил никто в высшем свете. Даже сейчас, спустя много лет, в обществе прочно удерживалось мнение о том, что он разорил нескольких человек, когда держал игорный дом.
— Я предпочел бы иные развлечения сейчас. Маттиас обвел взглядом толпу людей, выискивая Имоджин. Ей пора бы уже появиться.
— Кого-то ищете? — спросила Селена. — Должна предупредить, что среди гостей я уже видела Теодосию Слотт.
Маттиасу удалось сдержать стон.
— В самом деле? — сказал он бесстрастным тоном.
— Однажды вы все же расскажете мне, что произошло в действительности в тот день, когда вы застрелили ее любовника.
— Не имею понятия, о чем вы говорите, — ровным голосом произнес Маттиас. Он дает Имоджин еще пятнадцать минут, решил он. Если и тогда она не появится, то пусть самостоятельно решает свои проблемы.
Но подумав таким образом, он тут же осудил себя. При мысли о том, что Имоджин будет предоставлена самой себе, у него пробежал холодок по спине,
Селена бросила на него взгляд, в котором читалось нескрываемое любопытство.
— Вы все еще не решаетесь говорить о дуэли, хотя это было так давно? Я разочарована. Хотя и не скажу, что очень удивлена. Все знают, что вы отказываетесь беседовать на любую тему и говорите только о Замаре.
— В светском обществе происходит мало такого, о чем есть смысл вести разговор.
— Боюсь, вы несколько циничны, милорд. — Селена сделала паузу, заметив оживление в противоположном конце зала. — Ну-ну, похоже, появилась персона не менее интересная, чем вы.
По толпе прокатился шумок. Маттиас проследил за взглядом Селены. Он испытал предощущение, похожее на то, когда собираются выпустить свору собак и начать охоту. В воздухе явственно ощущался запах крови.
Было названо имя пришедшей, и оно многократно прокатилось по залу.
— Нескромная Имоджин… Девица Уотерстоун. Вы помните ее историю, дорогая?
— Подробностей не знаю. Что-то произошло три года назад. Дело замяли, поскольку ее семья в родстве с маркизом Бланчфордом. Похоже, она решила появиться в свете после смерти дяди.
— Ее имя связывали с Ваннеком. Весьма деликатная история… Их обнаружили вдвоем в спальне у Сандаунов, если вы помните… леди Ваннек покончила с собой после этого.
— Да-да. И ее все еще принимают в свете?
— Нескромная Имоджин — это, в общем, мелочь… Ее тетя в родстве и дружеских отношениях с Бланчфордом.
Селена стала обмахиваться голубым с позолотой веером.
— Нескромная Имоджин… Я почти забыла про нее. Что ж, становится интересно, милорд.
— Вы так считаете?
— Да, считаю. Вас не было в Лондоне три года назад, когда ее история наделала много шума… Мягко говоря, весьма оригинальная особа. Этакий синий чулок. — Селена улыбнулась. — Я думаю, на вас произведет впечатление. Она прямо-таки помешана на древнем Замаре.
— В самом деле?
— Насколько я помню, у нее нет ни вкуса, ни понятия о стиле. Не удивлюсь, если она и вальс станцевать не умеет.
Маттиас искоса взглянул на собеседницу:
— Вы хорошо ее знаете?
— Ее узнали все после этой истории с Ваннеком. Об этом говорили весь сезон… Я не вижу ее отсюда, сэр. Вам позволяет ваш рост. Вы видите ее?
— Да, — негромко сказал Маттиас. — Я хорошо вижу ее.
Он со смешанным чувством зачарованности и уважения наблюдал, как Имоджин продвигалась через зал. Хотела она того или нет, но ее появление вызвало ажиотаж.
Одета она была в зеленое — замарских тонов! — платье с высокой талией. Но выделялось платье не цветом. В конце концов, зеленый цвет замарских оттенков был модным в этом сезоне. Приковывали внимание низкий вырез декольте и три яруса оборок на юбке. Маттиас улыбнулся про себя. Мотивы были явно замарского происхождения, хотя дельфины и раковины, украшавшие платье, смотрелись на бальном платье несколько непривычно.
На Имоджин была большая, опять-таки выдержанная в замарских зеленоватых тонах шляпа, которая сдерживала напор пышных каштановых волос, позволив выбиться лишь нескольким наиболее упрямым локонам. Подобный стиль одежды подошел бы скорее немолодой матроне. Головной убор также украшала золотистая брошь в виде дельфина.
Рядом с Имоджин шла Горация в серебристого цвета платье. Свои привычные очки она сменила на элегантный лорнет.
Маттиас подавил улыбку, глядя на то, как Имоджин пробирается через толпу. Она двигалась не маленькими шажками, как большинство из присутствующих, а шагала широко и энергично.
Наблюдая за ней, Маттиас внезапно ощутил, насколько обострилась его способность к восприятию. Он почувствовал запах цветов в саду, которые видны были через приоткрытую застекленную дверь. Свет свечей в огромных канделябрах стал ярче. Гул толпы, наоборот, стал приглушеннее, чем две-три минуты назад. И в каждом втором мужчине в толпе внезапно проявились черты хищника. Маттиас знал, что это последнее его наблюдение — отнюдь не плод больного воображения.
— Неужели она собирается найти себе мужа? — удивилась Селена. — Должно быть, тетя убедила ее в том, что наследство, которое она недавно получила, вынудит какого-нибудь отчаявшегося джентльмена сделать ей предложение… Что вполне вероятно.
Маттиас сжал зубы, едва не клацнув ими. Имоджин следует знать, что о скандале, произошедшем три года назад, вспомнили в считанные минуты. Отдаленное родство Уотерстоунов с маркизом Бланчфордом даст ей возможность снова вернуться в свет, но от сплетен не оградит. Скорее всего шепоток уже долетел до нее, как долетел и до него.
Он внимательно всмотрелся в Имоджин. С того места, где он стоял, она не выглядела обескураженной разговорами, которыми было встречено ее появление. Это служило лишним доказательством того, что мало что могло напугать Имоджин.
Он наблюдал за ней со все возрастающим восхищением, пока вместе с Горацией она шла по залу. Уж он-то великолепно знал, что нужно незаурядное мужество, чтобы входить в зал, где раздаются нелестные эпитеты в твой адрес. И он еще хочет отговорить отказаться от своей затеи — ее, демонстрирующую подобную силу воли?!
