Дормидонт вплотную подскочил к канцлеру. Глаза его были полны слез.
— Мне засунули в сиденье отравленную иголку, и она меня уколола! — с невыразимым упреком сказал царь. — А твоя охрана спит на посту. Вот!
В первую секунду Кощей растерялся, но тут же взял себя в руки, сурово сдвинул кустистые брови и набрал полную грудь воздуха, чтобы крикнуть стражу. Однако закашлялся и махнул рукой:
— А… нельзя ли взглянуть на травмированное место?
— Нельзя! — застонал Дормидонт. — Моя задница — это государственная тайна! Это высший секрет!
— Но ваше величество! Я, некоторым образом, второе лицо в государстве и имею соответствующий доступ!
— Пошляк! — Дормидонт побагровел от смущения, но тут же безвольно махнул рукой и сдался. — А, ладно. Смотри.
Атласные царские шаровары бессильными складками упали на пол. Кощей пытливым взором уставился на дряблую царственную ягодицу. На ней и в самом деле краснело крохотное пятнышко.
— Укол! — констатировал Кощей. — Надо обеззаразить! Сейчас я позову лекаря.
— Я тебе позову! — взвыл Дормидонт. — Чтобы потом по всему царству расползлись слухи… не позволю!
— Никаких слухов не будет, ваше величество! — твердо сказал Кощей. — У нас есть палач. Прикажем отрубить лекарю голову, и вся недолга!
— Опять ты за свое! — возмутился Дормидонт, подставляя задницу порывам свежего ветра. — Никакого зверства не позволю!
— Тогда я обеззаражу сам! — сказал Кощей. — У меня есть кое-какой опыт. — Он вынул из кармана фляжку с самогоном.
— Это что? — Дормидонт подозрительно покосился на фляжку.
— Это эликсир жизни, — не сморгнув, соврал Кощей. — Мгновенно заживляет раны, нейтрализует действие ядов. Наклонитесь, ваше величество.
Зачарованный ученой речью канцлера, Дормидонт нагнулся, обреченно уставившись в окно.
Кощей отвинтил крышку и щедро, не целясь, плеснул самогона. И в этот момент в залу вошла царица. С минуту она молча смотрела на происходящее. Дормидонт напряженно замер. Кощей — тоже. Царица сначала ойкнула, а затем понимающе поджала губы.
— Вот теперь мне все ясно! — сказала она глухим голосом. — Какой разврат! И прямо в тронном зале!
— Ваше величество! — хором воскликнули Кощей и Дормидонт. — Вы нас не так поняли!
— Все я поняла! — сказала царица и вышла, громко хлопнув дверью.
— Софушка! — воскликнул Дормидонт, и тут спирт сделал свое дело. Царь взвизгнул и принялся скакать по зале, окончательно потеряв штаны. И тут царица вошла снова. Очевидно, она решила, что и впрямь что-то не так поняла. Но, увидев мужа, совершающего головокружительные прыжки, и канцлера, бегающего за ним со штанами в руках, не выдержала и, ахнув, осела на пол. Дормидонт, увидев драгоценную супругу в обмороке, прекратил свои скачки, рухнул перед ней на колени и принялся приводить в чувство. Кощей мгновенно присел рядом:
— Подержите ей голову! Вот так! — Приоткрыв широкую царицыну челюсть, он плеснул в нее самогонки.
Софья задергалась, словно ее ошпарили кипятком, и открыла глаза. И первым делом снова увидела нижнюю часть Дормидонта. Крякнув, она решительно села, отобрала у Кощея фляжку и сделала пару больших глотков. Кощей не выдержал и приложился тоже. Дормидонту досталось меньше всех, он сердито зачмокал, выцеживая последние капли.
— Так-так! — многозначительно сказала царица. — Теперь я все понимаю!
— Ничего ты не понимаешь! — взвизгнул Дормидонт. — Меня укусили… то есть прокололи. Вот! — И он гордо показал Софье пострадавшую часть.
— Ха! — сказала царица. — Ха-ха! Ха-ха-ха! — Она смеялась минуты две. За это время Дормидонт успел надеть штаны и принять величественный вид. Наконец Софья отсмеялась и встала на ноги.
— Ваше величество! — сказала она с легким оттенком презрения. — Ваш дед ходил с рогатиной на дракона! Ваш отец бился на кулаках с медведем! А вы испугались комариного укуса!
— Она гордо поправила платье и, ни на кого не глядя, вышла из зала.
— Ну вот! — скуксился Дормидонт. — Опять скандал!
— Разве это скандал? — мягко возразил Кощей. — Это так… недоразумение! Поверьте мне, ее величество придет к себе, выпьет стаканчик-другой и обо всем забудет! Лучше посмотрим, что это вас укололо?
Кощей подошел к трону и принялся внимательно рассматривать бархатное сиденье. Впрочем, искать долго, не пришлось. Подхватив длинными пальцами нечто торчащее из щели, он поднес его к глазам:
— Ну так я и думал!
— Что это? — Дормидонт уставился на блестящую безделушку в руках канцлера.
— Орден Гаврилы Самозванного. Это не вы его потеряли?
Дормидонт захлопал себя по груди:
— А ведь и вправду, потерял! Так это я об него и укусился?
— Укололся, — поправил его канцлер. — Как видите, ваше величество, инцидент исчерпан. Кстати, у меня для вас хорошие новости: Петрович изготовил корону и скипетр. С минуты на минуту их должны доставить вам.
— Так быстро? — удивился Дормидонт.
— Гораздо быстрее, ваше величество! Сейчас атрибуты власти проходят магическую обработку. А пока займемся государственными делами. На западных границах неспокойно. Беглый боярин Бунша снюхался с незалежными магнатами, объявил себя Лжедор-мидонтом и собирает полчище интервентов!
— А что Бивария?
— Бивария делает вид, что стоит в стороне, но из королевской канцелярии рассылаются прелестные письма по всем городам и весям.
— И что там, в этих письмах? — испугался Дормидонт. — Небось соблазняют демократическими ценностями?
— Кощей покачал головой:
— Теперь у них другой подход. Каждому обещают бочонок кислой капусты и банку соленых огурцов.
— Бред! — уверенно заявил Дормидонт.
— Ну, не скажите, — усмехнулся канцлер. — У них тонкий расчет! Одним ударом они решают две проблемы: освобождают свои склады от просроченной продукции и предоставляют мужикам бесплатную закусь.
— А что мы можем противопоставить им? — насторожился Дормидонт.
Канцлер многозначительно усмехнулся:
— Бесплатный выпивон! После государственной водки мужикам будет не до политики, уж я постараюсь! — Сказав это, Кощей изобразил такое таинственное выражение на лице, что Дормидонт испугался.
— Что, опять добавки? Типа приворотного зелья?
— Пройденный этап! — отмахнулся Кощей. — Не приворотное, а отворот-поворотное. Любую заграничную блажь наш мужик и на дух не примет.
Дормидонт вздохнул и уставился в окно. Это было приятней, чем смотреть на Кощея. Там, на бревенчатом плоту, бабы колотили белье. Они высоко подоткнули подолы, не стесняясь выставлять напоказ белые полные ноги.
«Ах, какие ножки! — подумал Дормидонт. — И кожа, видать, упругая, молодая! А как подкрадешься сзади, да как цопнешь…» Он снова вздохнул и повернулся к Кощею. Дальновидность канцлера частенько приводила его в состояние неопределенной задумчивости. Дормидонт вдруг с ужасом понял, что напрочь забыл все, о чем рассказывал Кощей. Он раскрыл было рот, чтобы хоть что-то сказать, поскольку негоже молчать государю во время важного разговора, но, к счастью, в дверь тронной залы постучали.
— Разрешите войти, ваше величество? — В дверь просунулись сначала бравые усы, затем стрелецкая шапка, а следом показался и весь Блудослав. — Ваше задание выполнено! — отчеканил он. — Заветный сундучок из гохрана доставлен! Куда разрешите поставить?
— Поставь сюда и иди, — сказал Кощей, указывая на подоконник.
Блудослав, привычно раскорячившись, проковылял через залу и брякнул сундучок на подоконную плаху.
— Это… ничего больше не нужно?
— Свободен, — коротко ответил канцлер.
Блудослав отдал честь, с каким-то похабным приседом развернулся и поковылял к выходу. Когда он потянул за ручку двери, Кощей его остановил:
— Блудослав!
— Слушаю, ваше высокопревосходительство!
— Ты знаешь, что в сундуке?
— Никак нет, ваше высокопревосходительство! — соврал Блудослав.
— Ладно, ступай.
Непрерывно кланяясь, Блудослав направился к двери. При этом он так пытался изобразить преданность, что в конце концов прищемил себе палец.
Дормидонт с удовольствием выслушал, как командир отряда стрельцов особого назначения поливает матом ни в чем не повинную дверь, и, когда угрозы в адрес дверной матери стихли, весело потер руки:
— Что это с твоим верным Блудославом? Какой-то он весь раскоряченный и неловкий!
— Повредился на службе государству, — нахмурился Кощей, которому было известно о неприязненных отношениях между Муромцем и Блудославом. — Однако посмотрим, что нам принесли, — он внимательно посмотрел, целы ли пломба и магическая печать, и только после этого откинул крышку. Дормидонт ахнул. В сундучке на малиновой бархатной подушке лежали корона и скипетр.
— Вот они, родимые! — Царь схватил корону, надел ее и моментально расцарапал себе всю голову. — Сволочь твой ювелир! — захныкал Дормитдонт. — Хоть бы края закруглил! Одни углы да ребра…
