Она услышала шум подъезжающего автомобиля и выбежала навстречу. Кэм вылез из машины и, прислонившись к ней, наблюдал за Дианой. И Диана не смогла удержать улыбку.
– Кэм, пожалуйста, не делай так!
– Не делать – чего? Не любоваться тобой?
Она сверкнула на него глазами:
– Ты привез карту?
– Да.
Но в руках у него ничего не было.
– Где карта?
– В машине.
– Так отдай ее мне.
– Нет.
Теперь она смотрела удивленно.
– Почему?
Его глаза блестели на солнце.
– Хранитель карты – я, и я буду капитаном в этом плавании.
Она уперла руки в бока:
– Тогда ты останешься здесь, а я поеду одна.
– Наоборот, – улыбнулся он. – Поскольку мы поедем в моей машине…
– Ни за что!
– И у меня с собой ленч на двоих, который Роса сегодня утром приготовила нам и упаковала в корзину.
Диана сделала глубокий вдох:
– Я не предлагала тебе ехать со мной.
Он обратил к ней свою фирменную улыбку, способную смягчить самые суровые женские сердца:
– Верно. Но я все равно с тобой поеду.
Сопротивление, видимо, было бесполезно. И все-таки она нахмурилась и сурово спросила:
– Можно мне посмотреть карту?
– Конечно. Из моих рук.
Такое недоверие рассердило ее, но она забыла о нем, как только увидела карту.
– Боже праведный! Туда так просто и не доедешь!
– Дикое место. Радуйся, что сейчас не зима.
– Да уж! – Она нахмурилась, стараясь выглядеть сурово. – А теперь, если ты отдашь мне карту…
Он улыбнулся и вдруг поцеловал ее в лоб.
– Тебе придется взять и меня в придачу. Или ни меня, ни карты.
Диана улыбнулась:
– Упрямый мул!
– Точно. Поехали!
Это была приятная поездка, сначала мимо подножий холмов, потом выше в горы. Они проезжали через идиллические маленькие городки, мимо редких ферм, мимо зеленых лугов и пасущихся повсюду коров и альпак. Они болтали, смеялись, указывали друг другу на какие-то детали местности. В общем, им было хорошо. Но под конец им пришлось проехать пятнадцать миль по тряской каменистой дороге, их почти полчаса подбрасывало и мотало, разговаривать было невозможно.
Приехали! Кэм остановил машину в облаке пыли, и они долго сидели, молча глядя на пустынное пространство.
Наконец Диана жалобно спросила:
– Ты уверен, что это то место?
– Боюсь, да, – ответил он.
Она повернулась к нему:
– Кажется, во всей Сьерре нет более мерзкого куска земли.
– Действительно, гнусный пустырь, – ответил Кэм, кривя губы. – Ни деревьев, ни вида – ничего. Вряд ли кто-нибудь захочет тут жить.
– Нет даже нормальной дороги! – Диана с ужасом оглянулась на смесь булыжников и пыли, по которой им пришлось ехать. – Кажется, лучшее, что можно сделать, – принять предложение Бена и взять у него деньги.
– Наверное. – Кэм нахмурился и облокотился на руль. – Хотя я понять не могу, зачем ему это надо. Кому он собирается продать пустошь? Где выгода?
Она вздохнула:
– Я надеялась, мне повезет – для разнообразия.
– Везение – дело наших собственных рук, дорогуша, – нарочито наставительно изрек Кэм.
Диана состроила ему гримасу.
– Тут даже негде устроиться, чтобы поесть. Между прочим, полчаса назад мы проезжали мимо чудесного лесопарка. Поедем туда!
Обратный путь был таким же тяжелым, и они облегченно вздохнули, когда наконец добрались до лесопарка. Там были врытые столики и скамейки, и они отлично позавтракали под огромным дубом около протекавшей по парку речки. Роса приготовила вкуснейший ленч. Они ели, болтали и наслаждались послеполуденным солнцем. Мимо них проходили мамы с колясками, неподалеку играли в салочки какие-то ребятишки.
– Даже странно. Когда готовишься стать матерью, начинаешь постоянно приглядываться к детям вокруг тебя.
Кэм искоса посмотрел на нее. Она сама заговорила о своей беременности. Значит ли это, что запрет с данной темы снят? Он заметил осторожно, прощупывая почву:
– Ты станешь замечательной мамой.
Она ответила ему таким взглядом, что ему показалось, его голова сейчас расстанется с телом. Но вдруг выражение ее лица смягчилось, и она, улыбаясь, спросила:
– Почему ты так думаешь?
– От тебя исходят обнадеживающие флюиды, – ответил он. – Ты, кажется, вполне освоилась со своей будущей ролью.
Теперь улыбка так и играла в уголках ее губ.
– Странно. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что же я, собственно, сделала и что мне надо будет делать потом. Но теперь Миа кажется мне абсолютно реальной. Я жду не дождусь, когда смогу взять ее на руки. И очень хочу стать ей хорошей матерью.
– Уверен, так и будет. Я помню, как ты заботилась о своем отце.
– Правда? – Ее взгляд выразил удивление, потом грусть. – Кажется, мало кто помнит. Люди даже не замечали. – Она покачала головой. Большую часть своей ранней юности она провела в заботах об отце, ничего не получая взамен. Но ей и не надо было ничего взамен. Она делала это из чувства долга и сострадания. Она уехала из города в основном из-за отца и из-за него же вернулась: она нужна была ему, когда он лежал на смертном одре. – Ему надо было, чтобы кто-то заботился о нем. Сам он не мог.
Кэм наставил на нее морковку.
– Ты заботилась о нем, когда была слишком юна для того, чтобы заботиться о чем-нибудь, кроме своих чулок.
Она улыбнулась. Конечно, Кэм все видел и понимал, как трудно ей приходилось, когда она была еще девочкой. Ну можно ли не влюбиться в такого парня?
Некоторое время она сидела молча. Потом тихо сказала:
– Знаешь, я любила его.
Он посмотрел на нее и увидел, что ее глаза затуманились. Ему захотелось обнять ее, но он удержался, зная, как она это воспримет.
– Конечно, ты любила его. Это же был твой отец. – Он чуть-чуть переменил позу. – А свою мать ты помнишь?
Диана покачала головой:
– Очень смутно. Она уехала, когда мне не было и шести лет, и больше не вернулась.
– Скверно.
Диана отбросила с лица волосы:
– Я не уверена. Если бы она была достойна того, чтобы ее помнили, то сделала бы так, чтобы я ее не забыла. – Она рассмеялась коротким ядовитым смешком. – Зато отец был рядом.
Они убрали в машину остатки ленча и пошли погулять вдоль реки.
Со дна русла вздымалось множество камней и валунов. Обтекая их, река бурлила и пенилась. Завораживающее зрелище! Они прошлись немного, потом сели на большой камень и стали слушать, как шумит вода.
– Тебе нужно завести что-нибудь подобное у себя, – сказал Кэм. – Твое озеро слишком тихое.
– Там тоже есть течение, – возразила Диана. – И вообще мне больше импонирует нечто спокойное и управляемое.
Кэм засмеялся и бросил в воду плоский камешек.
– Именно этого ты и хочешь в жизни, правда? Чего-то спокойного и управляемого?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
