не получали. Да, были эти очень и очень неприятные моменты мнимых ран, но…
Страшно подумать, каким бы могло стать обучение в Кузне, получи они к себе в наставники десяток адептов Великих заклинателей.
Я даже головой потряс, пытаясь вытрясти из неё образ счастливого Глебола, который познакомился с Закием и на пару продумывает, как лучше построить обучение. С высоты открывающихся возможностей, как говорится. А ещё Глебол внезапно может приехать сюда поделиться опытом.
Ужас, не дай Ребел, не дай Ребел.
Глава 5
Закий едва смыл пот и грязь, когда в дверь забарабанили:
— Господин, господин!
Он выругался под нос, быстро накинул свежий, хрустящий ханбок прямо на мокрое тело и босой пошёл открывать.
Слуга, выпучив глаза, с поклоном поднял на вытянутых руках тубус:
— От гонца. Печать Его Величества.
Закий слепым не был, но глаза пучить не стал. Короля здесь нет, ради чего? Да и печать не лично его величества, а всего лишь королевской канцелярии.
Уже легче. Пусть господин Вир и оставлял Академию на него не первый год, но решать проблемы размера личного письма от короля он не был готов.
Закий сломал печать, вскрыл тубус, безжалостно ломая воск, и вытряхнул на стол само письмо.
Развернул, прижимая непослушные края яшмовыми палочками.
И первое, что сделал — облегчённо выдохнул. Ничего решать и не придётся. На самом письме печать королевской канцелярии повторялась, а рядом нашлась печать и самого господина Вира.
Это без слов объясняло, что он письмо читал и одобряет. Это хорошо. Закий помнил старую, покрывшуюся мхом ещё во времена его ученичества в Академии, байку, которую услышал как-то от своего учителя. О бедолаге, который слишком много брал на себя, пока отец Вира, старый глава Академии, отсутствовал. Тот бедолага очень, очень плохо кончил.
Господин же Вир, насколько успел понять сам Закий, был похож на отца не только внешне, но и характером.
Само же письмо вызвало у Закия очень противоречивые чувства, которыми он решил, не откладывая, поделиться с другими учителями.
Подняв голову на слугу, который так и стоял у двери, Закий приказал:
— Сбор совета Академии. Всех пригласить в малый зал. Немедленно. Я уже жду их там.
Слуга выпучил глаза ещё сильней и исчез, только раскатилась по коридору глухая дробь его каблуков.
Первым в зале появился Ормос. Как ни странно. Всё же у него уже и возраст, и башня его совсем неблизко к покоям Закия, и обижен он на него, а гляди же.
Ормос молча кивнул и уселся в кресло. На другой стороне от Закия.
Сам Закий помолчал и, не слыша других шагов, попробовал смягчить старого друга:
— Помню, ты очень хотел попробовать урожай тысяча четыреста восемьдесят шестого года.
— Уже не хочу.
Не хочет, значит, по-хорошему. Ладно. Закий прищурился и едко заметил:
— Ты впадаешь в детство.
— Тут неплохо.
— Сегодня распечатаю ту бутыль.
Ормос глотнул и неверяще уточнил:
— Ту, это ты о бутыли тысяча четыреста пятьдесят пятого?
— Ага.
Ормос сглотнул ещё раз и буркнул:
— Я всё равно не куплюсь на это, можешь не стараться.
— Купишься или нет, мне неважно. Я открою её сегодня. Слово. Если не будет с кем выпить, то вылью его в окно.
— Слово?
— Можешь поставить у меня под окном таз, проверишь.
— Ты на что намекаешь, что я буду сторожить у тебя под окном?
— Если ты не придёшь ко мне в гости, то где ещё ты можешь оказаться?
Ормос покраснел, шумно задышал, а затем вдруг расхохотался:
— Старый плут! — погрозил пальцем. — Одной бутылкой не отделаешься.
Закий кивнул:
— Помню, ты грозил мне, что я буду поить тебя бочонками. Первый готов, ждёт тебя уже десятицу, а ты всё не приходишь.
— Сплю у порога хранилища, — не задержался с ответом Ормос. — Сам же советовал так делать.
— Мало ли что я сгоряча насоветовал?
— Всё равно, давай лучше тащи свою бутылку и свой бочонок ко мне. Будем пить под дверями хранилища. Так надёжней. Если что, оба сядем в камеру. Вернее, оба и бочонок. Без него там одиноко, я проверил.
— Аха-ха-ха!
Когда появились остальные учителя, входившие в совет Академии, как самые лучшие, самые достойные или же самые верные и послушные главе, Ормос уже привычно сидел по правую руку от Закия.
Тот же думал, что нужно бы накинуть слуге пару монет к жалованью. Догадался же, что первым стоит позвать именно Ормоса, а уже потом не спеша идти за остальными.
Едва уселся последний из учителей, Закий толкнул на середину стола письмо, негромко сообщил:
— У нас приказ от короля. Заверен печатью его канцелярии и… печатью главы.
— Что-то у тебя улыбка недобрая, совсем недобрая, — буркнул ему самый внимательный из учителей и потянулся за письмом.
Закий кивнул:
— Что есть, то есть. Письмо длинное, я скажу своими словами, чтобы не отнимать ни у кого времени отдыха. Король очень недоволен подготовкой первого нашего ускоренного выпуска. Очень недоволен, подчеркну это ещё раз.
Учителя переглянулись, кто-то в наступившей тишине буркнул под нос:
— Как будто можно много успеть за три месяца.
С другой стороны стола решительно поддержали:
— Да они больше техник просто не в состоянии выучить!
Закий ухмыльнулся:
— Техники? О нет. Дело не в них. Король сообщает, что наши ученики слишком часто бегут, слишком часто умирают и слишком часто колеблются, когда начинается сражение. И приводит массу примеров, когда наши выпускники, идары младшей крови, бегут даже от младших воинов Реола. От простолюдинов, если говорить прямо.
Уже гораздо тише ему возразили:
— Не каждый создан для сражения. Тем более, среди адептов. Если бы нам дали больше времени, хотя бы год, то можно было бы попробовать это изменить.
— Король не разрешает нам увеличить срок обучения даже на десятицу.
Ормос спокойно поинтересовался:
— Дай угадаю. Но при этом хочет, чтобы мы сделали их смелей?
Закий кивнул:
— Ты угадал.
— А бегут все-все?
— И снова хороший вопрос. Нет. Выпускники одной башни бегут не так часто, как остальные.
— Это что, — догадался самый сообразительный, — мы теперь должны так же издеваться над ними, как и ты?
— Так же не получится, — с сожалением признал Закий. — Если просто попробуете повторять за мной, то особого толку не будет. Для этого нужен особый склад ума и опыт, которого у вас нет, — помолчав, Закий желчно добавил. — Как правильно мне заметили, не каждый из учителей создан для того, чтобы заставить ученика дойти до предела возможностей. Но глава предложил королю решение этой проблемы, и король согласился.
Тот учитель, что ухватил письмо и
