О, этот Элвис! Конечно, всем известно, что сорок три процента американцев считают себя поклонниками его творчества. Что у Элвиса было больше тысячи официальных двойников, хотя Синтия не смогла бы объяснить разницу между «официальными» и «неофициальными» двойниками короля. Ее не впечатляло даже то, что в стране зарегистрировано пятьсот семьдесят пять фан-клубов Элвиса, – несмотря на то, что он умер двадцать один год назад.
Она сидела на заднем сиденье, и ей в бок упиралось дуло пистолета. Похитители обмотали ее руки и ноги дизайнерскими галстуками, которые, как узнала Синтия, принадлежали самодовольному Альварезу.
Сначала Синтия решила, что не составит труда выскользнуть из машины у первого же ресторана, однако от этой мысли пришлось отказаться. Наоми разрешила остановить машину, чтобы Синтия сходила в туалет, возле каких-то зарослей в совершенно глухом месте. Вместо обеда ей предложили отвратительное арахисовое масло и банановые сандвичи, которыми запаслись Элмер и Рут. В холодильнике лимузина они нашли воду «Перье», и на этот раз Синтия от нее не отказалась. Увидев полупустую бутылку скотча, она начала всерьез задумываться, не стоит ли попросить налить чего покрепче, потому что Элмер курил свои мерзкие сигары и не в такт подпевал Элвису плохим голосом, который мог заставить любого возненавидеть творчество обожаемого артиста.
Через четыре часа после расставания с Феррама Синтии наконец представилась возможность лицезреть дворец принца. Однако Кэтскиллс не оправдал ее ожиданий.
После того как они преодолели узкую дорогу, которая тянулась около пяти миль через почти непроходимые леса, Элмеру удалось выехать на поляну, возле которой возвышался старый особняк, увенчанный башнями и шпилями. Синтия даже увидела подъемный мостик над грязным рвом. Да, этот дом был замком, но в прошлой жизни. Сейчас он являл собой жалкое зрелище.
Однако надо отдать должное реставраторам: часть замка была полностью обновлена, каменные стены заново оштукатурены, а оконные проемы украшены новенькими рамами.
Опираясь на костыль, Синтия шагнула вперед, чтобы получше разглядеть это необычное строение, и вдруг заметила еще одну странность. Повсюду было полно песка. Много белого песка. И банановых деревьев. Огромных искусственных банановых деревьев.
Территорию охраняли около полудюжины собак, хотя Синтия с трудом представляла, кому могло понадобиться нарушать границы этих владений. Собаки вызвали у нее прилив жалости. Нет, это были не питбули. Скорее, глубоко пожилые пациенты ветеринарной клиники.
Когда она высказалась относительно увиденного, Элмер бросил на нее обиженный взгляд и ответил:
– Это обыкновенные гончие, дорогуша. Что, тебе не доводилось видеть чистопородных собак?
Синтия вообще была плохо знакома с кинологией.
– А что ты думаешь о моем замке? – спросила Наоми, и ее лицо как будто озарилось изнутри. Выражение его нельзя было назвать добродушным и открытым. Она, скорее, одержима этим домом.
– О-о, он впечатляет!
Наоми интуитивно почувствовала, что гостья говорит вовсе не то, что думает, и ее губы побелели. Синтия заметила, как пальцы Наоми крепче сжали рукоятку пистолета.
– Думаю, когда-то он был потрясающе красивым, – добавила Синтия.
– И он станет таким снова! – заверила ее Наоми. – Я хочу отреставрировать все комнаты. Их здесь сто три. И сады. И бассейн. И конюшни.
Сто три комнаты? Это невероятно.
– Но на это уйдет целое состояние, – выпалила Синтия, тут же пожалев, что не сдержалась.
Она уже поняла, что Наоми не потерпит критики в адрес любимого замка.
– О да! И я получу это состояние, когда Феррама выпустит на фондовый рынок свои акции. Конечно, это случится, если никто и ничто не вмешается в это предприятие. От успеха торгов зависит все.
На лице Наоми появилось решительное выражение. Замок был ее навязчивой идеей. Да, Синтия изменила свое мнение о Наоми. Если раньше она думала, что женщина просто не в себе, то теперь ясно видела, что ради осуществления своих планов она не остановится ни перед чем – даже перед убийством несговорчивой брокерши. Синтия должна проявить крайнюю осторожность.
Наоми подтолкнула ее к входной двери, и Синтия все же решилась спросить:
– И каким же образом принц вписывается в эту схему?
– Да пошел он к черту! – ответила Наоми.
– Он тоже участвует в реализации плана ЗоБ, – намекнул Элмер.
Да пошли они к черту со своим зловещим планом!
В горах уже опускались сумерки, когда странная четверка, осторожно ступая, двинулась по мосту. И вдруг из верхних башен поднялись сотни летучих мышей. Казалось, черная листва, гонимая ветром, застлала небо. Собаки тут же начали жалобно выть.
Ни вид, ни звук особо не воодушевили Синтию.
Что это за замок? И что это за принц, если он может позволить себе только такой замок?
Что-то неладно в этом странном королевстве.
И где, скажите на милость, королевская свита?
Глава четвертая
«Добро пожаловать в мой мир…» – распевал Элмер, подражая голосу Элвиса, но тут же исправился: – «Добро пожаловать в наш мир». – Он широко раскинул руки, словно желая, чтобы Синтия прониклась идеей ее нового «дома» на ближайшие три недели.
Наоми и Рут отлучились, пытаясь рассчитать, как разместить четырех человек в ста трех комнатах. Синтию держали в одной из сорока восьми спален замка, многие из которых носили имена своих знаменитых постояльцев. Дом был построен королем железных дорог, великим финансистом прошлого Генри Фаулером.
– Вот это покои Рокфеллера, а это спальня Гоулд, здесь останавливались Морганы, есть и спальные покои Вандербильтов… – Элмер рассказывал об этом с важным видом, словно проводил экскурсию. – Эти покои носят название люкс Фрик.
Синтия лишь неодобрительно фыркнула. Элмер, заметив сарказм, покачал головой и сказал:
– Тебе досталась лучшая спальня в замке.
Синтия огляделась. Покои поражали размерами, но у нее возникло какое-то странное ощущение. Только одна стена этой комнаты, представлявшей собой спальню и одновременно гостиную, была приведена в порядок – как и лишь одна стена замка была восстановлена мастерами-реставраторами. Обои напоминали шелк, а на полу красовался абиссинский ковер с нежным цветочным узором. Позолоченные зеркала и пейзажи маслом создавали неповторимое впечатление, но лишь в одной половине комнаты. Остальное пространство занимал законченный камин, а стены были оклеены выцветшими обоями. Деревянные полы довершали картину запустения. Комната была заставлена старинной мебелью, знававшей лучшие времена.
Такое же впечатление произвел на Синтию и замок в целом. Вход был декорирован итальянскими мраморными напольными плитами, дорическими колоннами, великолепной лепниной по потолку. Внимание привлекала бронзовая люстра, украшенная хрустальными подвесками, и лестница красного дерева. Гостиные и холл, напротив, поражали царившим там беспорядком. Замок напоминал киношные декорации.
