диспенсацию в обстоятельствах, когда женщина все еще не освобождена, фактически предположить затруднительно.
В православной традиции в настоящее время похищение не выделяется в отдельное препятствие, но является основанием для подозрения в наличии другого препятствия, каковым является отсутствие взаимного согласия вступающих в брак, поскольку очевидно, что согласие исключается при наличии какого-либо принуждения.
1.3. Заключение брака
Заключение брака – это институт, регулирующий порядок совершения тех действий, в результате которых возникает брак в понимании канонического права.
Важность данного института для канонического законодателя очевидна уже хотя бы в силу того, что без канонически признанной процедуры заключения брака невозможно определить, какие именно союзы вправе называться браком, либо значительно повысится риск возникновения ситуации, когда в качестве брака фактически смогут фигурировать союзы, не могущие претендовать на эту роль (например, при недостаточном внимании к вопросу о предбрачном расследовании повышается риск заключения брака между лицами, которым это воспрещено в силу каких-либо препятствий). Другими словами, возникновению брака с неизбежностью должен предшествовать канонический (либо, по крайней мере, канонически признаваемый) порядок его заключения.
По этим причинам каждая из традиций уделяет данному институту серьезное внимание. При этом акценты расставлены по-разному, что в значительной мере связано с различным пониманием таинственной природы брака в католическом и православном вероучении.
Поскольку католическое вероучение исходит из того, что брак создается согласием сторон и они сами являются совершителями этого таинства, то, естественно, именно брачное согласие находится в эпицентре заключения брака, т.е. для того, чтобы брак возник, необходимо изъявление сторонами брачного согласия в должной канонической форме и в условиях отсутствия препятствий к такому изъявлению. В связи с этим канонический институт брачного согласия получил более серьезную разработку в католической традиции. В православной традиции иное понимание таинственной природы брака ставит в центр института заключения брака церковный обряд, подчиненный литургическим нормам, т.е. центральное место занимает действие священника как служителя таинства. Естественно, это невозможно без согласия супругов, но поскольку оно рассматривается не как собственно акт сотворения таинства, а лишь как условие, при котором таинство становится возможным, то православная традиция не нуждается в столь детальной проработке института брачного согласия, как это произошло в католической традиции. По этой же причине и форма бракосочетания в православной традиции является вопросом более литургическим, чем каноническим, соответственно, ему не уделяется серьезного внимания в каноническом праве, в связи с чем в настоящем параграфе речь будет идти, главным образом, о юридических требованиях к форме брака в католической традиции.
Тем не менее, даже с учетом этих различий, институт заключения брака обнаруживает схожесть структуры в православном и католическом каноническом праве. Она может быть представлена в качестве единства двух подинститутов:
– предбрачное расследование,
– форма бракосочетания, к оторые урегулированы применительно к обычным и экстраординарным обстоятельствам.
Однако, прежде чем перейти собственно к заключению брака, необходимо сказать несколько слов о таком институте, как помолвка, т.е. обещание заключить брак. Помолвка известна как западному, так и восточному христианству. Интересно, что каждая традиция не признает за помолвкой такого последствия, как обязанность заключить брак с соответствующим лицом, но при этом в каждой традиции помолвка не является полностью лишенной правовых последствий. Причина такого положения дел состоит в том, что юридические последствия признаются именно за согласием вступить в брак (особенно в католической традиции, где именно это согласие порождает таинство), а это согласие должно даваться абсолютно свободно. Но если признать за помолвкой юридическое последствие в виде обязательства вступить в брак, т.е. обязательства дать брачное согласие, то такое согласие уже не будет абсолютно свободным, причем острота проблемы прямо пропорциональна времени, прошедшему после помолвки: естественно, чем больше времени прошло, тем больше вероятность, что мужчина и женщина могут изменить решение. С другой же стороны помолвка традиционно играла важную роль в качестве народного, а впоследствии и церковного (в ряде культур) обычая, который невозможно просто проигнорировать.
В Средние века западные канонисты пытались найти «золотую середину» между каноническим пониманием брака и народными обычаями, в том числе в традиционных решениях родителей «породниться детьми». Каноническим юристам необходимо было оценить юридические последствия помолвки в свете именно брачного согласия как центрального института канонического права брака. В связи с этим различались sponsalia de futuro, т.е. обещание вступить в брак в будущем, и sponsalia de praesenti, т.е. обещание вступить в брак в настоящее время. Второй вид помолвки – de praesenti – во многих случаях рассматривался как брачное согласие, такая помолвка порождала уже брачные последствия. Что касается sponsalia de futuro, то каноническое право признавало возможность совершить таковую отцом несовершеннолетнего (несовершеннолетней), но с признанием за такими несовершеннолетними детьми права отказаться от связывающей их sponsalia по достижении ими совершеннолетия. Это, впрочем, становилось затруднительным, если до отказа от sponsalia de futuro последовало фактическое сожительство – совокупность всех этих обстоятельств могла быть расценена как возникновение брака[112].
В настоящее время католическое право однозначно не признает за помолвкой как собственно брачных последствий, так и права потребовать заключения брака, хотя признает возможность взыскания возникших в связи с этим убытков[113]. При этом помолвка не запрещается, более того, прямо допускается каноническим правом в соответствии с правилами, установленными конференциями епископов с учетом местных обычаев (Римская Церковь) или Церквами sui juris (Восточные Католические Церкви), но это допущение должно пониматься именно в установленном кодексами ограничительном смысле, т.е. как таковая помолвка не запрещается, но не имеет юридических последствий в смысле возникновения каких-либо «обязанностей» заключить брак либо невозможности заключения брака с другим лицом, пока помолвка «не расторгнута» и т.п.
По каноническому праву Русской Православной Церкви помолвка сохранила значение только народного обычая, но не имеет юридических последствий: «Существующий на Руси обычай предварительного сговора, совершаемого на дому и заключающегося в родительском благословении жениха и невесты образом, а также хлебом и солью и во вручении им брачных колец, даже если он происходит в присутствии священника и сопровождается молебном, не имеет значения церковного обручения и не влечет за собой в случае его разрыва никаких последствий, затрудняющих с церковно-правовой стороны разорвавшим сговор жениху и невесте вступление в брак с иными лицами»[114]. В то же время исторически церковному праву в России было известно «церковное обручение», предшествовавшее венчанию, но его значение было практически утрачено с 1775 г., когда Святейший Синод издал указ о совершении церковного обручения одновременно с венчанием.
1.3.1. Предбрачное расследование
Суть данного подинститута состоит в выяснении наличия каких-либо обстоятельств, которые могли бы воспрепятствовать или затруднить заключение брака. Это не просто «формальность» в виде заполнения какой-либо
