— Опять к лагерю пошла, — устало сказал Штык, глядя в серое небо. — Та, первая, что мы видели, тоже откуда-то к лагерю шла. Медом им там, что ли, намазано?
Отдышавшись и убедившись, что Буль уже тоже почти пришел в себя, Штык решил осмотреться. Неровная, вытянутой формы каменная плита, на которой они оказались, тянулась на десяток метров в длину и на столько же в ширину. Подойдя к самому ее краю, Штык оценил очередной каприз природы: судя по всему, когда-то это была просто здоровенная скала, торчавшая над землей с какого-нибудь ледникового периода. А потом однажды что-то обрезало эту скалу точно ножом почти у самой земли. Срез получился не вполне ровным, да и плоскость среза была наклонена к одной из сторон, но что за страшный процесс мог сделать такое, Штык даже вообразить себе не сумел.
Едва заметный среди деревьев, вдалеке по-прежнему висел сгусток темноты. С другой стороны меж привычных темно-зеленых деревьев были видны огромные черные стволы настоящих древесных исполинов с высокими, словно облитыми гудроном кронами. Чуть дальше таких черных деревьев становилось все больше, словно в обычном лесном массиве начинался совсем другой лес, мощный, чужой и страшный. Судя по всему, необычный черный лес был весьма невелик, иначе о таком чуде Штыку наверняка довелось бы слышать ранее. Алексей решил, что эти странные деревья вполне могут послужить ориентиром — их можно обогнуть, чтобы постараться подойти к лагерю с другой стороны.
Он еще раз взглянул на компас и вдруг понял, чего ему не хватало все это время. Собираясь на «генеральскую вечеринку», свои часы он оставил дома, справедливо рассудив, что видавшие виды старенькие «Командирские» с облезлым кожаным ремешком будут странно смотреться на фоне парадной рубашки и пиджака. Находясь в лагере, ничего не стоило взять у кого-нибудь из охотников часы, но он об этом просто не подумал и теперь жалел. Потому что определить, который сейчас час, не представлялось возможным: унылое серое небо то темнело, словно приближался вечер, то вдруг снова светлело, как будто только что наступило утро.
— Буль, Хомяк, становись! — скомандовал он, поворачиваясь лицом к своим «солдатам». — Пришло время награды получать.
Дождавшись, когда генералы вытянутся в строевой стойке, Штык высказал им все, что накопилось за последние часы.
— Таким образом, — завершил он разгромную речь, — я объявляю вам обоим по выговору и по наряду вне очереди. Булю за систематическое нарушение приказов старшего по званию. Хомяку за то, что сперва чуть было не свел своего товарища в могилу. А потом позорно!.. Налегке!.. Бежал в укрытие, вместо того, чтобы помочь своим товарищам и командирам. Вопросы есть?
— Разрешите обратиться, мой генерал? — тут же отозвался Буль. — Когда у нас по распорядку следующий прием пищи?
— Не заслужили, — буркнул Штык. — Вопросов нет. Даю на приведение себя в порядок пятнадцать минут. Потом выдвигаемся.
Буль печально сдвинул лохматые брови и в следующий момент, к изумлению Штыка, расстегнул рукав куртки, обнажая не меньше полудюжины дорогих часов, аккуратно одетых на толстое волосатое предплечье.
— И ты молчал, скотина? — ласково сказал Штык, приближаясь к генералу. — Давай сюда!
— Это мое! — быстро сказал Буль, опуская рукав.
— Часы дай, — спокойно сказал Штык. — А то я сейчас устрою военный трибунал с разбирательством, откуда у простого тупого ефрейтора дорогущие часы в золотых и платиновых корпусах.
— Это военный трофей! — с вызовом сказал Буль. — Полученный, согласно вашему, мой генерал, распоряжению.
— Согласно МОЕМУ распоряжению? — изумился Штык. — Да ты, дорогой, наверное, с рюкзаком сегодня перебегал. Или недобегал. Это как посмотреть.
— Вашему, генерал Штык, — обиженно сказал Буль. — Вы же сами отдали нам с Хомяком лагерь «на полное разграбление». Значит, все, что найдено, — военный трофей.
Мысленно чертыхнувшись, Штык требовательно протянул руку:
— А теперь реквизирую одни часы ввиду необходимости оных для нужд высшего командного состава. Не жмоться, у тебя их еще полно. Да не надо мне в золоте и блестяшках. Вон те, серые, давай.
— Вы только не забудьте потом вернуть, — обеспокоенно сказал Буль, — когда надобность пройдет.
— Не переживай, время лечит. Когда надобность пройдет — отклеишься уже сердцем-то.
— Все равно от них толку нету, — бурчал Буль, покорно снимая массивные стильные часы и протягивая их «начальству». — Как эта фигня мне по ногам чирканула — так все теперь разное время показывают.
Часы удивительно удобно лежали в руке и прямо-таки просились на запястье. Стилизованные под старину стрелки показывали четыре часа пятнадцать минут.
11
Хомяк получил обратно свой рюкзак.
— Чтоб слишком резво не бегал, — пояснил ему Штык, подтягивая плечевые ремни.
Оказалось, что и с рюкзаком за плечами Хомяк прекрасно чувствует аномалии. Черный лес остался позади, и Штык приказал поворачивать. Поглядывая на компас, он продолжал удерживать в голове представление о примерном расположении лагеря.
Минут через тридцать непрерывной ходьбы Штык поставил впереди отряда Буля, а сам переместился в замыкающие. Периодически оглядываясь, он убеждал себя, что, если даже военные сталкеры и обнаружили их отсутствие на холме, поиски и погоня займут достаточно времени, чтобы он со своими «бойцами» успел добраться до лагеря и найти дорогу домой.
Буль вел их маленький отряд ничуть не хуже Хомяка, и Штык почти успокоился. Оказалось, что Хомяк сильно устал: концентрация на собственных ощущениях вымотала немолодого генерала. Заметив, как «бойца» буквально качает на каждом шагу, Штык забрал у него тяжелый рюкзак.
К тому, что генералы рано или поздно устанут, он был готов и даже планировал сделать часовой привал. Но Хомяк, судя по внешнему виду, испытывал не только физическую, но и психологическую перегрузку. А как с ней бороться, Штык толком не знал. Дав Хомяку небольшую передышку, он велел ему забрать рюкзак у Буля, решив, что идущему впереди все-таки лучше двигаться налегке. Туман застал беглецов врасплох. Он надвинулся справа так стремительно, что в первую секунду Штык даже решил, что это дым. Рваные серые клочья сменились белыми плотными клубами, словно большое облако, мчащееся по небу, опустилось ненадолго поближе к земле. Правда, никакого ветра Штык не ощущал.
Видимость сразу ухудшилась. Хомяка он теперь видел как неясное размытое пятно, а Буля и вовсе не мог различить. Но когда Штык их окликнул, оба сразу отозвались.
Ни Буль, ни Хомяк никакого беспокойства вроде бы не проявляли, и маленький отряд продолжал спокойно двигаться вперед. Минут через двадцать туман исчез так же быстро, как и появился. Еще несколько секунд Штык наблюдал, как белая пелена стремительно втягивается в пространство между деревьями слева, а потом все стало как раньше, словно и не было никакой белой пелены.
Еще минут через сорок Штык готов был поклясться, что они обошли черный лес и теперь находились на пути к лагерю. Но выбранного ориентира — черных деревьев — он больше не видел, хотя всего час назад их мрачные силуэты зловеще проглядывали в сумраке. Еще через час Хомяк остановился, измученно посмотрел на Штыка и без сил опустился на землю. Буль тут же упал на колени, стащил через голову автомат и бросил его рядом. Расклад был ясен без слов: без отдыха «бойцы» дальше идти не могли.
Штык стянул с плеч рюкзак и осмотрелся. Судя по времени, потраченному на дорогу, лагерь находился где-то недалеко, но сколько Штык ни вглядывался в окружающие его деревья, ничего знакомого так и не видел. Казалось, даже лес здесь выглядел иначе, чем вокруг лагеря: деревья ниже, с более светлой листвой, трава же, наоборот, заметно выше, но не такая сочно-зеленая.
Взяв камешек, он быстро накидал на земле схему движения с учетом времени и направления. Сверился с компасом. По всем прикидкам, рядом должна находиться большая поляна с многочисленными палатками. Но поблизости ничего подобного не наблюдалось. Куда идти дальше, Штык теперь даже примерно не представлял. Похоже, случилось то, чего опасался Хомяк, — они заблудились.
— Привал полтора часа, — объявил Штык, задумчиво глядя на циферблат.
Насколько правильно шли часы, он не знал, но вечер в любом случае уже близко. Поэтому после отдыха имело смысл еще какое-то время продолжать поиски лагеря, а потом придется устраиваться на ночлег.
— Товарищ генерал, разрешите обратиться, — сказал вдруг Хомяк, поворачиваясь к Штыку.
— Валяй, — сказал Алексей, продолжая размышлять о том, где он мог сбиться с пути.
— Мы видели, что делает эта штука со следами, — сказал Хомяк, сощурившись, как от яркого света, и наморщив лоб. — Она ушла к лагерю. Потом еще одна туда же. Как думаете, много осталось шансов, что нужная нам тропинка уцелела? Ну, та, по которой мы должны выйти из этих мест…
