Известно, что Клеопатра не испытывала симпатий к свободе в понимании римской знати (то есть к свободе для себя и своего класса). На примере своей, александрийской аристократии царица убедилась, что постоянно проявляющуюся враждебность этого сословия можно укротить только силой. Как показал в дальнейшем и опыт Октавиана Августа, Клеопатра была, пожалуй, не так уж не права. Правда, Август, учитывая печальный опыт Цезаря, действовал железной рукой в бархатной перчатке. Если Клеопатра поощряла Цезаря к борьбе со знатью, кульминацией чего стало его провозглашение пожизненным диктатором в феврале 44 года до н.э. то она невольно ускорила его гибель.
Можно, однако, выделить конкретные мероприятия, в проведении которых так или иначе сказалось влияние Клеопатры и александрийских традиций. Прежде всего речь идет о реформе календаря. Римский календарь в тот период не соответствовал реальным сезонам, поскольку лунный год насчитывал всего 355 дней. Недостающие дни следовало прибавлять раз в два года, но из-за политических неурядиц это делалось не всегда, вследствие чего накопилась уже разница в два месяца. Вот почему Цезарь ввел календарный год в 365 дней. А оставшуюся четверть суток компенсировал дополнительным днем, добавляемым раз в четыре года (високосный год). Чтобы упростить переход к новому счислению, 46 год до н.э. был расширен до 445 дней. Руководил реформой александрийский астроном Сосиген, прибывший в Рим вместе с Клеопатрой. Исследования по проблемам календаря давно уже велись в Александрийском мусейоне. Различные формы двенадцатимесячного календаря существовали уже с третьего тысячелетия до н.э. Солнечный календарь в Египте пытался ввести еще Птолемей III, но тогда его реформа успеха не имела. Именно астроном Клеопатры Сосиген под руководством Цезаря ввел солнечный календарь в Римской империи, откуда его унаследовал и современный мир.
Еще одной идеей Цезаря, связанной с египетским влиянием, было строительство каналов. Он предложил прорыть канал от реки Тибра до Террацины, чтобы осушить Понтинские болота и создать новый водный путь. В Греции Цезарь намеревался прорыть канал через Коринфский перешеек, чтобы соединить Адриатическое и Ионическое моря с Эгейским морем. Таким образом он предполагал возродить значение Коринфа как важного торгового центра. (Этот город был разрушен римлянами в 146 г, до н.э. когда они завоевали Грецию и превратили ее в провинцию Ахайя.) Сам Коринф он намеревался заселить колонистами, в основном вольноотпущенниками, заодно избавив Рим от части избыточного населения.
Но в деле строительства каналов пионерами считались египтяне. Еще в 2000 году до н.э. там была построена система каналов, соединяющих Красное и Средиземное моря (одного водного пути, как Суэцкий канал, в древности не было). Эту систему восстанавливали впоследствии завоеватели – персидский царь Дарий I и Птолемей II Филадельф. Во времена Цезаря эти каналы уже давно были заброшены, но они, конечно, послужили моделью для начинаний римского полководца. Как и в случае с календарем, специалистами по строительству каналов были египтяне, которые также, скорее всего, прибыли в Рим вместе с Клеопатрой.
Она приехала туда в 46 году до н.э. и, возможно, в том же году началось создание коринфской колонии, так как римляне любили назначать подобные мероприятия на юбилейные годы, а это был год столетия создания провинции Ахайя.
Третьим примером влияния на Цезаря александрийских традиций является его план создания в Риме больших публичных библиотек. Этим проектом руководил ученый Марк Варрон, бывший противник Цезаря, заслуживший прощение. Варрон был назначен на эту должность в 47 году до н.э. как раз когда Цезарь вернулся из Александрии, где был не только мусейон, но и самая крупная в то время библиотека, основанная Птолемеем I. Конечно, она послужила образцом для создания библиотек в Риме.
Если Цезарь так много позаимствовал из Египта времен Клеопатры, то закономерно задать вопрос, в какой мере ее влиянию он обязан своими идеями единовластия.
* * *
Представляется сомнительным, чтобы Клеопатра могла часто общаться с Юлием Цезарем в период ее пребывания в Риме, поскольку у него было много срочных дел. Кроме того, во время недавней африканской кампании Цезарь стал жаловаться на здоровье: с ним случались эпилептические припадки. Но самое главное – гражданская война тогда еще не закончилась. Разгромленные в Африке, сыновья Помпея собрали большое войско в Испании, и Цезарю пришлось отправиться туда для новой военной кампании. Он уехал из Рима в конце 46 года до н.э. вскоре после своих триумфов. 17 марта 45 года до н.э. ему удалось снова разгромить своих врагов при Мунде (к востоку от Севильи). К концу лета Цезарь смог вернуться в Италию.
Клеопатра же, судя по данным источников, не обязательно могла находиться в Риме в течение всего этого времени. Цицерон уверяет, что она покинула дом Цезаря раньше. Светоний также сообщает об отъезде царицы из Рима (см. Цицерон. Письма к Аттику; Светоний. Божественный Юлий). Возможно, пока Цезарь был в Испании, она успела побывать в Египте. Хотя римские легионы обеспечивали там порядок, у Клеопатры оставались еще сильные враги, и ее присутствие могло потребоваться на родине. Однако из писем того же Цицерона явствует, что Клеопатра возвратилась в Рим еще при жизни Цезаря, чтобы держаться поближе к владыке Запада.
Между тем Цезарь по возвращении не сразу вернулся в столицу. В Испании его здоровье снова ухудшилось, и он удалился в одно из своих имений, в Лавик (к юго-востоку от Рима), чтобы составить завещание. 13 сентября 45 года до н.э. этот документ, согласно обычаю, был представлен в храм Весты. Он касался лишь частных дел, так как ни консульство, ни диктатура не наследовались. Содержания его тогда не знал почти никто, хотя оно имело большое значение. Цезарь объявлял своего девятнадцатилетнего внучатого племянника Октавия, будущего Октавиана Августа, приемным сыном и наследником трех четвертей своих обширных имений. О Цезарионе в завещании не упоминалось, что и понятно: он не был законным сыном Цезаря, а к тому же по закону иностранец не мог быть наследником римского гражданина. По этой же причине не могло упоминаться в документе имя Клеопатры.
Когда же Цезарь вернулся в Рим в октябре того же года, присутствие там царицы Клеопатры породило разнообразные слухи и сплетни. Утверждали, будто Цезарь собирается перенести столицу в Александрию или даже в Трою (поскольку он считался потомком троянских царей). А некий Гельвий Цинна, трибун в 44 году до н.э. согласно Светонию, утверждал, будто Цезарь подготовил законопроект, позволяющий ему персонально, ради рождения наследника, жениться на ком он пожелает и даже иметь более одной жены. Вероятно, эти сведения являются вымыслом, но речь идет о том, как именно часть римлян объясняли для себя близость Цезаря и Клеопатры.
Между тем Цезарь, невзирая на проблемы со здоровьем, собирался в новый восточный поход. Он хотел покинуть Рим 17 марта 44 года до н.э. Это новое военное предприятие могло бы даже затмить прежние победы самого же полководца. В отместку за поражение Красса в Парфии девять лет назад Цезарь хотел ни больше ни меньше, как завоевать всю Парфянскую империю. Могущественная римская армия была приведена в боевую готовность. Чтобы избежать гибельной ошибки Красса, Цезарь решил атаковать парфян не со стороны Месопотамии, а с севера. Конечно, такая военная операция потребовала бы огромных ресурсов и стала бы бременем для всех зависимых от Рима восточных стран, но прежде всего от Египта. Пять месяцев, остававшихся до намеченного срока, были, очевидно, посвящены подготовке беспрецедентной экспедиции, в чем Клеопатра, очевидно, принимала активное участие. Есть основания полагать, что и Клеопатра собиралась покинуть Рим вместе с Юлием Цезарем, чтобы сыграть роль союзницы римлян в предполагавшейся войне, в надежде на то, что ее страна будет достойно вознаграждена в случае победы.
Но ее мечты не сбылись. Такие римляне, как Брут и Кассий, ненавидели диктатуру Цезаря, но его продолжительное отсутствие во время восточной войны сочли бы еще более нежелательным, поскольку он намеревался передать власть своим послушным слугам, таким, как Лепид, а также советникам Цезаря Бальбу и Оппию. Почти накануне намеченного отъезда диктатора заговорщики-республиканцы решили действовать. Аристократическая гордыня Цезаря не позволяла ему в Риме слишком заботиться о собственной безопасности. Он не мог не предполагать покушений на свою жизнь, но относился к этому со смешанным чувством фатализма и презрения. Говорят, что накануне убийства он говорил гостям, будто предпочел бы внезапную смерть. Возможно, Клеопатра, привыкшая к постоянной опасности в своей столице, предупреждала его о недопустимости подобной беспечности.
Заговорщиков было 60 человек, и неудивительно, что просочились слухи о готовящемся заговоре. На 15 марта было назначено заседание сената, и, когда Цезарь находился поблизости от сената, один грек, бывший учитель Брута, пытался заговорить с властителем и даже вручил ему записку, но он так и не прочел ее.
