— Так он и есть — смерть, — пояснил я. — Только на самом деле это смерть ни для какого-то отдельного человека или группы лиц, а смерть — буквально для всего человечества.
— Глобально мыслишь… — задумчиво произнёс руководитель и вокалист вновь образованного ВИА.
— Слушай, а может быть, раз такое дело, тогда уж усугубить? Ты говоришь, что это смерть для всего человечества. Тогда может быть ему на лбу сделать свастику? — неожиданно разошедшись, предложил хозяин кабинета. — Тогда сразу все поймут, что это самый настоящий враг всех людей на Земле.
От неожиданного возможного «апгрейда», я несколько оторопел и хотел было даже согласиться с логикой Порхунова, но тут неожиданно встрял в разговор ГРУшник.
— Нет, товарищ генерал-полковник, мне кажется это будет перебор, — произнёс он и не дожидаясь приглашения, пояснил свою мысль: — Саша сказал, что у американца, да и у нас, есть идея выпуска сопутствующих фильму товаров: маек, масок, фигурок и так далее. Если у нас мы этот вопрос ещё сможем проконтролировать, то на западе процесс в конце концов будет нам неподвластен. Как начнут они там все в этих масках бегать и носить изображения со свастикой на футболках, вот тут-то нам мало и не покажется. Молодёжь начнёт более плотно интересоваться символикой и, разумеется, сразу же найдутся те, кто начнёт со всех углов вещать, что ничего такого уж страшного в этом нет, что это жизнь и всё в жизни бывает… В конце концов получится, что мы сыграли против себя.
Я был поражён таким быстрым анализом и молчал в трубочку, а старый генерал кивнув полностью согласился с выводами коллеги и, строго посмотрев на меня, приказал: — Ни каких свастик, Саша, — а потом на секунду задумался и добавил: — И уж тем более звёзд!
Глава 11
Вновь вернулись к рисункам, и я рассказал, как будут выглядеть эти детали и фрагменты, которые необходимы для съёмок эпизодов с участием моделей робота.
— И где же вы всё это делать собираетесь? Для производства таких изделий нужен завод какой-нибудь, — как в воду смотря, предположил ГРУшник.
— Уже есть договорённость с тремя шарикоподшипниковыми и двумя электромеханическими заводами, в которых есть хорошие токарные цеха. Тут всё на болтах и шарнирах, поэтому мы думаем, что за неделю всё детали выточат, хромируют и соберут в единые конструкции.
— Широко вы к этому подошли, — похвалил Петров и, взяв рисунок, на котором киборг вырезает себе глаз, спросил: — Так для этой съёмки ты хочешь куклу сделать? И в искусственную голову красный фонарик вместо глаза воткнуть?
— Да, Вы правы, — вновь восхитился пионер широтой мысли разведчика, — но для этого ещё будет сделан торс и голова нашего «робота-убийцы», — я нашёл рисунок переносицы и красного глаза, и, показав его, пояснил: — Такой муляж нам нужен для того, чтобы было видно, как сужается и расширяется красный зрачок видоискателя робота. Мы в эту большую переносицу видеокамеру поставим и снимем в приближении его работу. Там пара секунд всего, но кадры получиться должны отменные.
— Это что ж, ради такой ерунды вы увеличенную в несколько раз половину человеческого лица делать будите?
— Это не ерунда, — возразил я. — Это будет интересный и красивый кадр, который на всегда запечатлеется в памяти многих поколений, впрочем, как и весь фильм.
— Эх, получишь ты, Сашка, люлей за такое разбазаривание народных денег, — хохотнул Петров.
— Так, то ж американского народа-то деньги. Разве их жалко? — парировал пионер.
— Ошибаешься, — погрозил пальцем собеседник. — Когда эти деньги пересекли границу нашей страны, они автоматически стали деньгами нашего народа.
— Ну тогда мы сделаем чуть иначе, — стал отмазываться я, от разбазаривания государственных средств. — Мы снимем красивый фильм, он всем понравится, мы отобьём деньги и вернём их в казну, а на много миллионную прибыль закатим пир на весь мир.
Все посмеялись от моего пассажа, и хозяин кабинета заказал по селектору для нас чай, а потом, посмотрев на меня, вернул разговор в деловое русло:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так, с этим тоже закончили. А теперь говори, чем ещё мы можем тебе помочь.
Я не стал миндальничать, поэтому, практически сразу, озадачил товарищей:
— В первую очередь мне нужно оружие и патроны, — и я рассказал военным о нуждах моего фронта и попросил подсобить по-братски, протянув в конце повествования список вооружений.
— Так, гм, что значит маленькие пулемёты? — поинтересовался Порхунов, внимательно изучая список.
И я начал объяснять по поводу такого, мной разумеется никогда невиданного, оружия, как пистолет-пулемёт, естественно, по-детски путаясь в терминах и способах применения. После, крайне путанного рассказа, поведал собравшимся о моём юношеском видении автоматов, напомнив, что такие я видел в фильмах, в том числе и всё в том же «В зоне особого внимания».
Отдельным пунктам шли винчестеры, о которых при прошлой встрече я уже напоминал товарищу генерал-полковнику, поэтому я вновь затронул этот вопрос, объясняя, что данный «карамультук» мне для съёмок крайне необходим.
— Про винчестеры помню, — выслушав меня, произнёс Порхунов, — и товарищ генерал, — он показал кивком на коллегу, — сумел найти несколько штук с сотней холостых патронов. А вот по этим маленьким пулемётам, даже не знаю, — протянул он и предложил, — может немецкие MP-40, времён второй мировой войны, подойдут? Их ещё иногда путают и «шмайсерами» называют. Такие точно найти не проблема, их ещё полно на складах.
— Понимаете ли, он их должен носить скрытно. Под курткой. Эти «пулемётики» могут быть и такими же как немецкие, но только меньшего размера, — сказал я, пытаясь натолкнуть их на мысль, если не о «УЗИ», то хотя бы о каком-нибудь пистолете-пулемёте типа «Кедр» или ему подобной спецназовской штуке.
— Даже не знаю, что тебе на это сказать…
— А может быть «маузер» подойдёт? — предложил Сорокин.
— Нет. Не подойдёт, — высказался ГРУшник. — Маузер в сознании масс чётко ассоциируется с революцией и красными комиссарами. А тут вражеский робот-убийца… Так что это точно не подойдёт.
— Ну если не получиться, то давайте тогда эти ваши «недошмайстеры», пусть он из них в баре стреляет, — вздохнул я и, якобы погрустнев, протянул: — Только…
— Что только?
— Только эти МР–40 стреляющие в центре Москвы по людям как-то уж совсем не очень… — пояснил я, вспоминая кадры из культового фильма «Брат–2».
— Н-да, ты прав, это не дело, — задумчиво произнёс хозяин кабинета и, посмотрев на коллегу, спросил: — Есть другие идеи?
— Есть, — с готовностью ответил тот и, улыбнувшись своей белозубой улыбкой, посмотрев на меня, спросил: — А ведь для съёмок оружие необязательно должно быть рабочим? — и повернувшись к генералу. — Мне кажется, может подойти какой-нибудь экспериментальный образец, из признанной конструкторами тупиковой ветви развития стрелкового вооружения. Ведь самое главное в нём, чтобы он был маленьким, быстро стрелял и не заклинил от двух-трёх очередей, — опять посмотрев на меня. — Так?
— Гм, — задумчиво произнёс генерал и хмыкнул. — Моё мнение, что это отличная идея, — тоже повернулся ко мне и поинтересовался: — А ты, что думаешь?
— Я тоже думаю, что идея превосходная, — произнёс я и, решив развить предложение, неопределённо проговорил, — только…
— Опять твоё «только»! Говори уже!
— Только нельзя ли поискать там мини-пулемётик не с одним, а с двумя стволами, — на секунду задумался и решил наглеть до конца: — А ещё лучше — с тремя!
После обсуждения классов и типов различного вооружения перешли к способам хранения и перемещения этого оружия и боеприпасов. А ведь вопрос был не праздный. Большинство съёмок должны были происходить в Москве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я в эти дела благоразумно не лез, а молча слушал обсуждения данного непростого вопроса.
В конце концов было решено, что всё вооружение будут доставлять на съёмочную площадку в бронированном автомобиле «УАЗ», который ничем не будет отличается с виду от гражданской модели. Для обеспечения безопасности, пусть холостых, но всё же боеприпасов, в сопровождении будет спецотряд из трёх отделений, которые будут переодеты в штатское. Сопровождение спецавтомобиля должна будет осуществлять военная автоинспекция — ВАИ, совместно с ГАИ.
