По понятиям Гэйнор учиться – значило просто начать разговор: о событиях предыдущей вахты, о доме ее семьи в планетном городе под названием Чонселта, о последней книге, которую она читает, или о маршруте корабля. Джетри полагалось останавливать ее, когда она делала ошибку, произнеся слова в нужном порядке и с правильным выговором. Таким образом, он вошел в курс корабельной политики, сплетен и портов на маршруте, а также узнал названия неких цветов, по которым она особенно скучала, улетая из дома.
Так как первый помощник имела доступ практически ко всем частям корабля, Джетри также узнал о различных отсеках и местах крепления контейнеров и был представлен всем членам корабельного экипажа, которых они встречали во время прогулок. Некоторые члены команды, похоже, не были так уж рады его видеть, другие казались… озадаченными. Большинство его присутствие никак не трогало. Все держались серьезно и вежливо – что, по мнению Джетри, было вполне естественным, учитывая присутствие первого помощника. Тем не менее он решил, что эти случайные знакомства в обществе первого помощника… помогали. Помогали ему сопоставить имена, лица и обязанности. Помогали почувствовать, что он на самом деле член команды и играет свою роль, как и они.
Одним членом команды, который был откровенно счастлив его приветствовать, оказался Вил Тор, корабельный библиотекарь. Оказалось, что у Вил Тора тоже было желание прибавить земной к языкам, на которых он мог говорить, так что Гэйнор и Джетри сделали библиотеку регулярным местом посещения. Однако на этот раз они обнаружили дверь запертой, а свет – погашенным. Гэйнор вздохнула, на мгновение ссутулив плечи, а потом повернулась и зашагала обратно по коридору, энергично работая руками и ногами.
– Этот наш корабль, «Элтория», – сказала Гэйнор, когда они добрались до конца коридора и повернули налево, к отсеку гидропоники, – будет делать влет на космостанцию Кэйлипсо…
– Заход, – пропыхтел Джетри. – «Элтория» зайдет на станцию Кэйлипсо.
– А! – Гэйнор бросила на него быстрый взгляд: у нее дыхание даже не участилось. – «Элтория», – повторила она, чуть замедляя шаги, – зайдет на космостанцию… Да! Зайдет на станцию Кэйлипсо через три корабельных дня. Там будет быть…
Тут она полностью остановилась и повернулась лицом к Джетри, подняв обе руки ладонями наружу, показывая, что у нее нет нужного земного слова.
– Это значит иметь собрание мастеров по вопросам интереса мастеров…
Джетри первым делом вспомнилось выражение «брехаловка», но он решил, что это не тот вариант земного, который мастер вен-Деелин выбрала бы для своего первого помощника. Он нахмурился, вспоминая вежливый вариант, и спустя несколько секунд смог предложить: «симпозиум».
– Сим-по-зиум, – сказала Гэйнор, морща губы так, словно у этого слова оказался неприятный вкус. – Так, на Кэйлипсо будет сим-по-зиум. Вен-Деелин присутствует… вен-Деелин будет присутствовать. Экипаж будет в увольнении.
Она повела плечами: это не было вполне земным пожатием плеч, но и не выражало восхищения станцией Кэйлипсо.
– Не очень любите Кэйлипсо? – позволил он себе вопрос, и губы Гэйнор снова сморщились, прежде чем она повернулась и снова зашагала по коридору.
– Там холодно, – сообщила она пустому коридору, после чего принялась рассказывать Джетри о последних поворотах сюжета романа, который она читала. Ему пришлось ее догонять, надеясь, что она спишет его отставание на плохую физическую форму, а не на то, что он позволил себе задержаться, чтобы полюбоваться ее походкой.
День 65-й
1118 год по Стандартному календарю
Кинаверал
Прежде чем дать свободному пилоту право летать, Центральная диспетчерская Кинаверала желала убедиться в том, что кандидат способен заполнить анкету, а лучше – шесть анкет. После этого нужно было продемонстрировать полет на тренажере, потом поболтать с начальником команды, и только тогда был назван час завтрашнего дня, когда кандидату можно будет вернуться и на самом деле поднять один из драгоценных кораблей диспетчерской – и наблюдателя – для последней и самой важной проверки.
Хат знала, что перед этим будут проверены ее код и ее корабль, а также истинность всех указанных ею данных. Она надеялась провести пробный полет в тот же день, но оказалось, что начальник команды хочет проверить, бывает ли соискатель трезвым по утрам.
У соискателя таких проблем нет, думала Хат, идя по пыльной и шумной главной улице. Не то чтобы кружка пива была сейчас лишней. Нет, лучше даже кружка пива и хэндвич, уточнила она, поскольку ее желудок подал сигнал о том, что майт и галеты, которые она отправила в него утром, давно исчезли.
Впереди она заметила вспыхивающий зеленый треугольник – знак пивной и закусочной – и ускорила шаги, поморщившись на протест утомленных мышц. «Будешь знать, как пренебрегать работой на тренажерах», – укорила она себя и нырнула в прохладный и уютно сумрачный дверной проем.
Светопейзаж над стойкой изображал старомодный корабль, стоящий на равнине на фоне далеких гор. Под ним прямоугольник вывески сообщал название заведения: «Корабль и берег».
За столами кое-где сидели посетители – в основном космолетчики, – а за стойкой места было много. Поскольку Хат была одна, она уселась на табурет под вывеской и помахала бармену.
– Темное пиво и хэндвич для женщины в трудную минуту!
Бармен ухмыльнулся, налил пива и поставил кружку на стойку у ее руки.
– С этим у нас просто, – сказал он. – А что кушать будете? У нас есть местный сыр с овощами на свежевыпеченном хлебе, тушеное мясо на нем же, майт-паштет с пикулями, рыбное филе…
Хат вытянула палец.
– Местный сыр без овощей?
– Можем сделать, – пообещал бармен.
– Тогда договорились. Вперед.
– Секундочку. Как вам наше пиво?
Он пошел вдоль стойки, продолжая улыбаться, и Хат взялась за кружку.
Пиво оказалось холодным, как она любила. А кроме того, оно было горькое и густое. К тому времени, когда прибыл хэндвич – два щедрых ломтя на пластиковой тарелке с горстью соленых крендельков, – ее кружка уже наполовину опустела.
– Пиво хорошее, – сказала Хат. – Я скоро попрошу еще одно.
Бармен довольно улыбнулся и положил у ее тарелки пару одноразовых салфеток.
– Крикните, когда будете готовы, – сказал он.
Она кивнула и взяла первый ломоть. Ни с чем не сравнимый запах свежевыпеченного хлеба ударил ей в нос, и желудок требовательно заурчал. Какое-то время она удовлетворяла его запрос. Хлеб оказался цельнозерновой, темный и чуть пряный, сырное масло – мягким и неожиданно острым. Хат прикончила первый ломоть и пиво, продемонстрировала бармену пустую кружку и принялась за вторую порцию.
Пару раз посетители от столиков подходили к стойке, чтобы снова наполнить кружки. Команда из трех человек вошла с улицы и заняла табуретки в дальнем конце стойки. Хат не обратила на них особого внимания, отметив только, что это космолетчики и что она никого из них не знает.
Наконец последний кренделек исчез. Со вздохом сожаления Хат отодвинула тарелку и потянулась за кружкой. Еще пара глотков, уплата по счету, и можно возвращаться в комнаты, подумала она – и почувствовала, как у нее неприятно сводит полный желудок. Конечно, с ее комнатами все было нормально – не считая того, что они находились на полной гравитации и на грязи и подчинялись правилам владельца комнат. Но тем не менее команда «Рынка» получила отдельную секцию, в которой у каждого была своя комнатка с койкой, столом и баром развлечений. Жаловаться не на что.
А капитан Иза только и делала, что жаловалась. Ну, она ненавидела грязь – всегда ненавидела – и не питала особой симпатии к планетникам. Лишившись привычных корабельных дел, она была в полном раздрае и слишком много времени проводила в доках, несомненно, превращая в ад жизнь бригадира монтажников, занимающихся ремонтом «Рынка».
Зэм предложил, чтобы капитан зарегистрировалась в Центральной диспетчерской в качестве свободного пилота, за каковое нарушение субординации ему откусили голову. С Сейли обошлись не ласковее, когда она попыталась поговорить с матерью, а Дик даже пробовать отказался. У Пейтора было собственное жилье в «Терратрейде», а когда на второй день пребывания на планете для Криса нашлось временное место, он чуть ли не бегом бросился на космодром.
Так что они остались в неполном составе – и в мрачном настроении, опасаясь раздражительности Изы.
А год едва начался.
Хат снова вздохнула и допила свое пиво. Она поставила кружку и сделала бармену знак нести счет. Он, находясь на дальнем конце стойки с командой из трех человек, поднял два пальца: «буду через пару секунд». Она кивнула, подвинулась на табурете…
– Эй, Хати!
Слишком близко от нее прозвучал голос, который ей совершенно не хотелось бы слышать.
