Не дело воина – жаловаться на подобные испытания. Но не замечать всей бессмысленности слишком больших усилий невозможно. Воины Ганнибала страдали… даже их враги, римляне, никогда бы не выдумали столь изощренных издевательств над противником.
Но все же во время всех этих тягот всегда горел свет. Как яркая звезда светит на ночном небе, так и мысли о Софонибе озаряли его чело и придавали юноше сил. Любовь помогала ему, когда из-за неимоверной усталости невозможно было не то что воевать – просто дышать…
А к тому времени, когда слава Масиниссы, как отличного воина, прогремела среди ратников, выяснилось: не нужны ни Ганнону, ни Софонибе его доблестные подвиги!
Софониба отдана другому!
Она выходит замуж за Сифакса – заклятого врага, старого морщинистого царька…
– Приготовления к свадьбе идут полным ходом, – докладывал Ганнибалу Магон, брат полководца, прибывший из Карфагена. – Очень своевременно, конечно, Ганнон устроил этот брак! Наши люди мне рассказывали – в Цирту как раз приезжали римляне. Они собирались склонить Сифакса на свою сторону. Всем нужна нумидийская конница, всадники этого племени – самые лучшие, отчаянные воины, и римляне это понимают так же хорошо, как и мы… И вот, узнав об этом, Ганнон взял с собою дочь и помчался в Нумидию. Конечно, у Сифакса сразу слюнки потекли, когда он увидел красивую молоденькую девушку…
У Масиниссы, присутствовавшем при этом разговоре (Ганнибал как раз вызвал его, чтобы спланировать завтрашнее нападение на римлян, и тут из Карфагена и прибыл Магон), потемнело в глазах.
Оба карфагенянина прекрасно знают о том, что он помолвлен с Софонибой. И они даже не сочувствуют ему из-за того, что все так сложилось! Ведут себя как ни в чем не бывало!
Нет, Масинисса не хватается за меч…
Ему даже удается уловить, что именно говорит Ганнибал о завтрашнем наступлении и в чем будет состоять задача нумидийской конницы.
Но, едва лишь спускается ночь, одним воином в лагере пунийцев становится меньше. Кто завтра будет командовать всадниками, Масиниссе все равно! Он уходит прочь от людей, не умеющих держать слово, от тех, кто предает друзей и не останавливается ни перед чем.
Только бы римляне благосклонно отнеслись к перебежчику, только бы дозволили ему воевать на своей стороне!
Тогда у Карфагена не останется никаких шансов на победу. И они еще заплатят за то, что сделали!
…План нападения на город Сифакса и на лагерь пунийцев разработан идеально. Такой план мог придумать только нумидиец, прекрасно знающий о боевых особенностях как нумидийцев, так и карфагенян.
Утром в лагерь Сифакса тайно прибыл римский консул – Сципион.
Сифакс – тот еще хитрец! Женившись на Софонибе, царь поддерживает карфагенян. Но вместе с тем он понимает: половина Нумидии – еще не вся Нумидия, да и Карфаген не столько союзник, сколько господин.
Это обстоятельство можно весьма выгодно использовать…
Надо пообещать Сифаксу всю Нумидию и полную свободу: отныне никакой дани Рим не получит.
О, Сифакс загорится этой идеей, начнет торговаться, ослабит бдительность. Вряд ли он будет проверять часовых, охрану, укрепления, вряд ли отдаст приказ усилить оборону – ведь римляне прибыли, чтобы начать переговоры. Напасть на лагерь Сифакса будет проще простого! Но предварительно надо бросить хотя бы в одну мапалию горящий факел. Обтянутые шкурами хижины сделаны из веток. Сложно добывать прочный хворост в крутых скалистых горах. Но речь идет не о добыче, а об огне! Горят-то ветки превосходно… И об этом карфагеняне догадываются. Их лагерь разбит поблизости. Они бросятся в Цирту – помогать тушить пожар. Побегут, неся в руках кувшины с водой, – не мечи.
Скоро все будет кончено!
Только радости никакой от этой мести он не чувствует…
Перегорело все в его душе, умерло.
Софониба и Сифакс вот-вот сгорят в огне, но уже не важны их смерти, не важно, что ему удалось их перехитрить, что он победит…
Только себя ему жаль, глупого, наивного, влюбленного, порывистого. Прежнего себя…
Вот наконец-то! Началось…
Пылают хижины. Огонь охватывает мапалии мгновенно. Кажется, еще совсем недавно занялась только одна хижина… Но вот уже весь город превращается в огромный, разгорающийся на ветру костер.
Карфагеняне бросаются на помощь: сосуды полны воды, оружия в их руках нет!
Очень важно выстоять, не напасть сразу. Пусть карфагеняне думают, что это – обычный пожар. Пусть бросятся на помощь, оставят свой лагерь и оружие без присмотра. Нужно выждать, пока карфагеняне увлеченно гасят пожар. И потом…
Получилось! Отлично сработало римское войско!
Отсюда, с гор, все прекрасно видно: римляне быстро окружают ничего не подозревающих пунов, их кольцо сжимается.
– Довольно наблюдать! – прошептал Масинисса, похлопывая своего коня по теплой, вздрагивающей шее. – Мое место там, где идет битва, и…
Он хотел было пришпорить скакуна, но вдруг обессиленно замер в седле.
Кусты раздвинулись, и на площадке, откуда открывался вид на пылавшую Цирту, вдруг появилась Софониба.
В горле у Масиниссы застрял горячий тугой комок. Даже вскрикнуть от изумления он не сумел.
Бывшая невеста ничуть не изменилась.
Все та же светлая туника, очерчивающая ее тоненькую фигурку с красивой упругой грудью. Все тот же золотой венец с сапфирами и изумрудами в волосах. Те же бездонные карие глаза, манящие губы…
Она вдруг бросилась перед ним на колени:
– Любимый мой, я вся в твоей власти! Ты можешь убить меня, и только об этой сладкой смерти я мечтаю! Но сначала послушай… С того дня, когда ты ушел с войском Ганнибала в поход, я думала только о тебе! Я думала о тебе и утром, и днем, и вечером, и ночью… Представляла себе нашу будущую жизнь. Помнишь, мы мечтали об этом – как ты уходишь на охоту, а я жду тебя, и в нашей мапалии зазвенят детские голосочки… А потом отец принес мне печальную весть, что ты погиб. Я все глаза выплакала, я чуть не умерла! Идти замуж за Сифакса или за кого-то другого – мне было уже все равно! Вся жизнь моя была в тебе… А раз тебя больше нет, то и я как будто не живу… Обман отца открылся неожиданно. Слуги донесли мне: в Карфагене все обсуждают, что ты покинул отряды Ганнибала и ушел к римлянам. Народ говорил, что ты – предатель. А мне было все равно! Я просто обрадовалась тому, что ты жив… Я радуюсь и теперь… Моя любовь привела меня к тебе! Я нашла тебя ночью на этой горе… Когда Цирта загорелась, словно бы какая-то сила вытолкнула меня из мапалии и направила прямо сюда – к тебе… Можешь убить меня! Но сначала поцелуй меня, любимый…
Масинисса спрыгнул с коня и бросился к Софонибе.
Обнять ее, вдохнуть, оказывается, не забытый им запах розового масла, которым она умащает волосы…
Поцеловать ее, прижаться, вобрать в себя ее всю – целиком и полностью… поглотить ее своим телом… так рассохшаяся от жгучего солнца земля пустыни жадно поглощает влагу…
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – шептал Масинисса, покрывая поцелуями заплаканное личико.
Ее сладкие губы.
Прерывистое дыхание.
Какая она горячая и нежная!
На них обрушивается поток ослепительных звезд… И как хорошо потом просто лежать обнявшись, разглядывая другие звезды – те, что горят в высоком темном небе…
– Мы поселимся с тобой в Цирте, – говорит Масинисса, поправляя венец на волосах любимой. – Мы объединим Нумидию в единое государство! Я многое хотел бы перенять у Карфагена. Вы растите хлеб, и фрукты, и овощи. А нумидийцы только охотятся, а муку покупают. Я дам своим людям хлеб!
– Ты кого больше любишь – меня или свою Нумидию? – ревниво интересуется Софониба, крепко прижимаясь к Масиниссе.
– Не знаю… Разве это можно сравнивать? Ты – женщина, а земля – это земля. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И чтобы люди Нумидии были счастливы.
– В Нумидии людей много. А я – одна. Получается, что страну ты любишь больше?
Он засмеялся. И вместо ответа закрыл ее ротик поцелуем.
Если бы только знать, чем обернутся эти его слова…
Если бы только предугадать, какие страшные выводы сделает его любимая…
…Шел вполне обычный разговор со Сципионом.
Римский консул прибыл в Цирту через несколько дней после сражения. Трупы врагов убрали, кровь с мостовых смыли, повсюду кипело строительство: город восстанавливали, избавляли его от следов пережитого, как змея избавляется от старой кожи.
Сципион прошел в мапалию Масиниссы, поклонился и бросил на Софонибу неприязненный взгляд.
– Нам надо поговорить. Наедине!
Втянув голову в плечи, девушка быстро удалилась, а Сципион принялся расхаживать взад-вперед, гневно размахивая руками.
– Что ты надумал, Масинисса? Ты решил жениться на карфагенянке?! На дочери своих врагов?! Неужели в твоем племени или в самом Риме мало красивых девушек? Я прибыл, чтобы предупредить тебя: если ты хочешь быть с Софонибой – никогда не получишь корону с перьями! Подумай, определись, что тебе дороже – женщина, которая тебя уже однажды предала, или земля, которую ты любишь больше жизни?
