Вокруг была ослепительная серость тумана. Шел снег, но холодно по-прежнему не было. Был день, но идти вперед уже не представлялось возможным и делать было абсолютно нечего — совершив акклиматизационный выход вверх с рюкзаками, мы спустились на 200 метров вниз и поставили палатку. (С таким трудом лезть вверх, а теперь спускаться!!! Это просто варварство!). Впрочем, мы оставили на ночь провешенные веревки в самых трудных местах, так что завтра подъем по ледовой стене займет уже не 3–4 часа, как сегодня, а полчаса-час. Мы валялись на спальниках и каждый думал о своем. Олега уже прихватил герпес — вчера он недостаточно тщательно смазал губы мазью от загара, а сегодняшний мороз довершил начатое солнцем, губы распухли, потрескались, и судя по всему это было довольно болезненным. Сонливость то наступала, то отпускала, тотальная апатия, казалось, висела в воздухе. В палатке довольно быстро стало жарко, и я даже не могла определенно понять — как я себя чувствую, и это было еще утомительнее, чем если бы я чувствовала себя определенно плохо. Стоило только закрыть глаза, как тут же возникали образы прошедших дней… шаг за шагом вверх по бескрайним снежным полям Эльбруса — мы идем в связке, я посередине… десять шагов, отдых, еще десять шагов, отдых… жизнь разбита на куски по десять шагов… на ногах — тяжеленные гири пластиковых ботинок «Асоло», сто шагов — большой отдых, я просто валюсь набок в снег на рюкзак и лежу на нем, широко открытым ртом хватая воздух, лишенный кислорода, сердце бьется, я закрываю глаза, расслабляю все тело и ловлю каждый миг отдыха… да что же это такое — невозможно даже отдохнуть, подремать, стоит только закрыть глаза, и снова все наваливается, снова я иду вверх, и что самое ужасное — устаю от этого наваждения не меньше, чем от реальности! Вздрагиваю, пытаюсь отогнать прочь усталость и подумать о чем-нибудь приятном… глаза закрываются… я снова иду к вершине… ребята что-то обсуждают, рассматривают гору в монокль… ужасная зона трещин, чуть не засосавшая меня в свою пасть — под ногой вдруг оказалась пустота, снег расступился, я потеряла равновесие и упала вправо, но не провалилась в трещину, а, сдерживаемая веревкой, застряла в снегу вниз головой, руки почему-то оказались за спиной, утрамбованные снегом, сбросить рюкзак невозможно, вишу и громко смеюсь — понимаю, ребята меня сейчас вытащат, совсем не страшно было, а вот сейчас страшно… небо сине-черного цвета… все кружится перед глазами, снова хочу отодвинуть от себя эти образы и не могу, и это еще больше утомляет, это проклятая горная болезнь… какие-то обрывки фраз назойливо вертятся в голове и нет покоя…
— Тебе надо чем-нибудь занять себя, — чей-то голос настойчиво вырывает из бредового марева — а… это Андрей меня тормошит. — Лучший способ быстро акклиматизироваться — найти себе занятие. Например, можно построить ветрозащитную стену вокруг палатки (Что??!! Ну нет…) или зашить что-нибудь, или поговорить, а если будешь так вот валяться, будешь только еще больше уставать — странно, но факт.
От каждого движения противно пульсирует боль в голове, тряхнула головой, пытаясь отогнать ее и чуть не взвыла от резкого приступа.
— Вот, выпей. — Андрей протягивает пару таблеток.
— Что это?
— Пей, говорю, не бойся, это цианистый калий, сейчас станет легче…
Не смешно… обезболивающее? Выпиваю, совершаю трудовой подвиг, приподнимаюсь на локтях в спальнике и сажусь.
— Что ты искал в Мексике? — спрашиваю Олега, чтобы хоть что-то спросить.
Внимательно смотрит на меня, как будто изучая, и вдруг сквозь внешнюю неприступность и раздутые герпесом губы проступает улыбка, он как будто почувствовал, что мной движет не просто любопытство.
— Знание, которое могло бы вывести за пределы этого мира.
— Почему именно там?
— Ты же наверняка читала Кастанеду? — после того, как я утвердительно кивнула, он продолжил, — я хотел найти магов. Я думал, что если приду в те места и мне удастся создать намерение, то я смогу вступить с ними в контакт. (М-да… а все ли у него в порядке с головой? Поперлась в горы… сейчас как пойдет мир магов искать…) Но либо намерение у меня было хреновым, либо маги все повывелись, а ничего не происходило. Неделю за неделей я переезжал с места на место по этой дикой и не слишком дружелюбной стране, но так и не встретил ни одного человека, который хоть отдаленно был бы связан с магией. Мне попадались только самые обычные люди, по уши погрязшие в обыденности. Жить в городах было невозможно из-за шума и грязи, в туристических центрах жить было бессмысленно и дорого, а вне городов и вдали от туристов — небезопасно. Я мог бы много рассказать об этих путешествиях, но все это не имеет никакого значения, ведь меня не интересовали путешествия в банальном смысле этого слова. Я был почти во всех местах, которые описаны у Кастанеды, за исключением, конечно, тех, названия которых он не указал. Можешь представить себе мое разочарование, когда я нашел самые обычные места, самую обычную жизнь и толпы обкурившихся туристов. Я думал, что был готов к этому, но оказалось, что нет.
На какое-то время он замолчал, опустив глаза, как будто ему сложно было продолжать, и у меня опять возникла доверительная симпатия — он искал, и пусть даже эти поиски похожи на сумасшествие, но все же это вызывает больше отклика, чем размеренная, умиротворенная жизнь, в которой прозябает человечество, тратя свои силы и время на бесконечное улучшения условий и на попытки испытать довольство от полученного. Всплыл образ одной моей прежней подруги, которая сначала тусовалась вместе со мной, носилась по двору и казалась такой же, как я, а потом она скоропостижно вышла замуж и неожиданно нашла смысл своей жизни сначала в том, чтобы обустроить гостиную, прихожую, кухню, ванну… а затем в том, чтобы избавиться от опостылевшего мужа, но не потерять ни единой полочки, люстрочки, занавесочки …
— Почти два года безуспешных поисков привели меня наконец к одному совсем непримечательному месту. Там не было ни каких-то особенных зданий, ни особенной природной красоты, но было что-то, что притягивало как магнит. Маленький городок на севере Мексики, я был там проездом и даже не запомнил названия, а потом, когда захотел его выяснить, это оказалось невозможным. Я приехал в этот город поздним утром, и вскоре должно было стать очень жарко. Пообедал в паршивой забегаловке и пошел шляться по городу. (Все-таки в нем слишком много недовольства, разочарования, нет радости поиска, скорее болезненный надрыв). Я думал о том, что пора ехать домой несмотря на то, что я твердо решил не возвращаться до тех пор, пока не найду то, что искал. Но эти два года так вымотали меня, в них было столько обмана и боли от разрушения призрачных надежд, что все чаще стало возникать желание все бросить и стать обычным человеком. От этих мыслей становилось только хуже, но я не мог больше продолжать свои поиски, и бросить их не мог, это казалось равносильным самоубийству.
— Почему ты думал, что только там ты можешь найти то, что ищешь?
— Потому что меня влекло именно туда, потому что Кастанеда учился там.
— Но когда ты увидел реальность, тебе по-прежнему казалось, что именно там ты можешь найти нечто?
— Не знаю, что было, когда я увидел. Не помню. Или не хочу вспоминать. Наверное, там все перемешалось — и надежда, и тщеславие, и стремление, и страх потерять последнюю опору, ведь я был уверен, что найду.
— И что же произошло в том городе?
Олег смотрел в стену палатки, по-видимому, взвешивая — рассказывать или нет. Лицо его было очень серьезным, и я замерла, чтобы ненароком не склонить весы его раздумий в сторону молчания. Андрея эта тема вообще не интересовала, поэтому если первое время он делал вид, что слушает, то теперь уже не мог противостоять напавшей сонливости и так и заснул полусидя, смешно раскрыв рот. Но Олег этого как будто не заметил.
— Я нашел то, что искал.
— ???
— Да, я нашел, в этом забытом богом месте я нашел то, что тщетно искал в течение двух лет среди древних развалин и таинственных гор.
— Что же ты нашел?
— Ты будешь считать меня сумасшедшим..:) Впрочем какая разница… Теперь уже все потеряно, теперь ни в чем нет никакого смысла, и от того, что ты подумаешь, что я тронулся умом, ничего не изменится… Я медленно шел по улице и думал, где бы спрятаться от жары, пока что не было видно ни одного парка, ни одного места, где можно присесть в тени. Последние несколько дней я плохо спал, мне снились кошмары, и часто я сидел на балконе и курил одну за одной… Я забрел в настоящие трущобы, голова была тяжелой, и в какой-то момент вдруг показалось, что я теряю сознание, наверное это был тепловой удар. Я остановился и прислонился к шершавой каменной стене. Словно из-под земли передо мной возникла маленькая, босоногая, грязная девчонка с расцарапанными коленками. Она участливо посмотрела на меня большими красивыми глазами и сделала жест рукой, приглашая идти за ней. Ничего не соображая от шума в голове, я пошел вперед, с трудом сфокусировав взгляд на ее грязном желтом платье. Идти пришлось совсем недолго. Она толкнула смуглой рукой ржавую калитку, и я оказался в небольшом саду с высокими фруктовыми деревьями. Тут же захотелось упасть в тень, потому что ноги еле держали, но девочка дергала меня за рукав и настояла на том, чтобы я прошел в дом. Не помню, что это был за дом, но помню, что внутри было темно и прохладно. Как только я оказался в прихожей, слабость окончательно навалилась, и на несколько мгновений я даже потерял зрение — возможно еще и от того, что зашел с ярко освещенной солнцем улицы. Девчонка что-то крикнула, и ее звонкий голос разнесся эхом по дому. Тут же послышались шаги, и почти сразу я ощутил, что меня поддерживают крепкие и приятные руки. Меня отвели в комнату, посадили в кресло, стало немного полегче, и я уже мог разглядеть обстановку и того, кто меня привел.
