— Сириус… — процедила сквозь зубы, не отрывая взгляда от взбешенного элементаля. — Что ты будешь делать теперь?
И наш горе-экспериментатор рванул к выходу так, что чуть искры из-под подошв не брызнули в стороны.
Не успел. Одним движением Ойя опрокинул его на пол. Академическая форма с гербом Нейтрального факультета занялась веселым пламенем, как и сам Сириус, вопя и извиваясь на полу от боли. На этом файер не остановился. Уселся на старосту сверху, стиснул его шею обеими руками…
Запах горелой плоти, распространившийся по всему подвалу, заставил меня прикрыть нос и рот, чтобы содержимое желудка не полезло обратно. Но даже в самом дальнем уголке лаборатории, в который я забралась, дышать становилось невозможно. Снаружи за пеленой дыма виднеются огненные всполохи. С минуты на минуту они проникнут сюда.
Мы могли бы решить всё иначе! Это не должно было закончиться вот так!
А когда горящие глаза Ойи скользнули по мне, поняла, что и для меня выхода отсюда не будет.
Скользнули, прищурились и потухли. Тело парня задымилось, словно в костер плеснули ведро воды, покачнулось и куклой рухнуло на белый мрамор.
— Ойя! Ойя! — закричала я, вскакивая с пола.
Дым душил. Закашлялась, но нашла в себе силы добрести до стихийника и упасть рядом с ним. Взять в руки его тлеющие ладони, заглянуть в черное от копоти лицо. Ухом прижалась к груди. Тихо. Едва коснулась двумя пальцами запястья, чтобы проверить пульс, и тут же одернула их. Так горячо… невыносимо. Невыносимо горячо.
Всепожирающее пламя окружало нас. Облизывало койки, взрывало резервуары. Наблюдая за этим, я надеялась лишь на то, что потеряю сознание от удушья быстрее, чем огонь перекинется на нас.
В глазах потемнело. Надсадный кашель раздирал горло до тех пор, пока я не упала на пол рядом с Ойей, и моё сознание окончательно не застелил ядовитый дым.
Часть 2. Необузданная сила Вод
Я ожидала, что больше никогда не открою глаза. Но я открыла их, вновь очутившись в странном сне посреди бесконечного, тягучего ничто. В том самом сне, в котором меня преследовали цветные огоньки. Странно, ведь он уже давно мне не снился. А что еще более странно — разве, сны снятся после смерти?
Огоньки, как и прежде, закружились, излучая мягкое сияние и тепло. Два огонька, не три. Красного среди них теперь не было.
Уплывать в неизвестность, отчаянно дергая руками и ногами, в этот раз я не стала. Не до того мне было. Привкус горького дыма всё еще ощущался, в горле першило, и подозрительный сон казался мне меньшим из зол в этот момент.
Вот синий огонек закружился вокруг моей головы, затем обвил шею с ключицами, грудь, талию, бедра, ласково касаясь кожи. Щекотно. Но когда светящийся комочек скользнул мне под юбку, я сопроводила это действо классическим девчачьим визгом.
— Куда?! Вылезь! Вылезь сейчас же, грязный извращенец!
Глава 1. На исходную позицию
Проснувшись, не сразу поняла, где нахожусь. Вроде бы, всё та же комната четыреста тринадцать в женском общежитии. Меня принесли сюда после всего, что произошло в особняке Альтенайров? Тогда почему все кровати заняты дрыхнущими нейтралками? Причем теми, кто по собственной воле отсюда съехал? И где Карамелита?
На полу осколки стекла и камень с приклеенной к нему бумажкой. Де’жавю? Я ведь даже помню, что на этой бумажке написано. Там написано: «Убирайся».
Слезла с кровати, взяла камень, развернула послание.
Убирайся.
Так-так-так. Это не просто дежавю. Именно с этой бумажки начался роковой день — седьмое сентября. День, когда Ойя избил бедолагу файера на глазах у полной аудитории. День, когда я услышала крик в переулке после того, как решила вечерком наведаться к Ламэнте в «Белорозу».
Словно во сне, подошла к настенному календарю.
Что?.. Седьмое… марта? Нет-нет, подождите. Не может же быть, что я проспала всю зиму? Всю зиму и половину осени в придачу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Выглянула в окно, подивилась нагим деревьям и подтаявшему снегу. Закрыла окно.
Может, всё еще сплю? Или это реальность какая-то альтернативная? Ну, в которую после смерти попадаешь. Кому под силу оказалось бы вытащить нас из подвала горящего дома?
— Грх, дует… — заворчала Асфальдефия, перевернувшись на другой бок и забравшись под одеяло с головой.
Я схожу с ума? Перенеслась во времени? В другое тело?
На всякий случай осмотрела себя в зеркале с головы до ног. И ноги, и голова на месте, как и вся я целиком.
Тогда почему весна? Почему камень? И почему они все здесь в этой комнате?
Дабы не терзать себя новыми вопросами, быстро оделась, схватила сумку и направилась в учебный корпус. Друзья-то всяко меня проинформируют о том, что за чертовщина творится. Если я в порядке, жива и здорова, то Ойя тоже? Нашли ли лабораторию Сириуса? Что случилось с самим Сириусом? Со всей семьей Альтенайров?
Нет, хватит вопросов без ответов! Встречу ребят и узнаю обо всем наверняка.
Сегодня я пришла в академию раньше обычного, как и в тот самый день. Завсегдатаи фан-клуба красавчиков меня самым жестоким образом игнорировали. Часть из них провожала насмешливыми и пренебрежительными взглядами. Будто никакого фан-клуба отродясь в этих стенах не водилось. Но он был! Должен быть! Я его не распускала. Хотя… за минувшую зиму многие вещи могли измениться.
Подошла к своему шкафчику. С замиранием сердца провернула ключ в замке.
Точно чья-то глупая и совсем не смешная шутка.
Дрожащими пальцами взяла одинокую записку с полки, развернула…
Пустышкам здесь не место!
Так и зависла, вытаращив глаза на клочок бумаги с ядовито-красными чернилами. Этот день пока что в точности копировал седьмое сентября. С точностью до…
— Идут, идут! Красавчики!
Парад красоты. Серьезно? Умудрилась стать его свидетелем тогда и сейчас. Зато сегодня убегать от друзей нет смысла. Напротив — к ним у меня накопилась масса вопросов, которые я непременно озвучу.
Скрестив руки на груди и нахмурившись, оценивала пафосность походок, обаятельность гримас и невыносимую способность всех троих располагать к себе стихийников. Позволю себе заметить, мои друзья — потрясающие мужчины. Поэтому меня и преследуют неудачи на каждом шагу.
— Дельфина! — приветственно поднял руку Рин, одарив меня одной из своих убийственных улыбок, и я, не обращая никакого внимания на негодующую и обделенную вниманием красавчиков толпу, улыбнулась акверу в ответ.
Я больше не боялась ненавистников. По крайней мере, они не смущали меня так, как прежде. Слишком многое было пережито, и чья-то зависть с намеченного пути свернуть не заставит.
— Ойя, ты?.. — хотела спросить «…в порядке?», но слова застряли в горле. — Ты?.. — откашлявшись, попыталась снова. Результат тот же. Ладно, зайдем с другой стороны. — А что случилось в?.. — «…в особняке Альтенайров?» силилась озвучить я мысль, и опять ничего. Язык не поворачивался, воздух отказывался проходить через голосовые связки.
До мурашек пугающее чувство. Вот сейчас стало по-настоящему жутко. Что это за магия такая странная, затыкающая на полуслове?
— Простудилась? — обеспокоенно осведомился Миши.
Прокашлялась еще раз.
Делать выводы поздно, и если я не могу задать прямой вопрос, придется найти косвенные способы разузнать о произошедшем. И происходящем.
— Наверное. Немного.
— А это что такое?
Не успела опомниться, как Рин вырвал неприятную записку из моих рук. Я уже и думать про нее забыла на фоне всего остального. Надеюсь, в этот раз беды не случится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что там? — нетерпеливость Ойи — одно из самых ярких его качеств, но аквер изловчился, захлопнул бумажку двумя пальцами и укоризненно посмотрел на меня сверху вниз.
— Шпаргалки? — парень изящно выгнул бровь. — Дельфина, ты серьезно? Только учеба началась, ай-яй-яй, как не стыдно?
