оставлял душеполезной беседы и молитвы; наконец, он достиг вершины горы, на которую шел и которая находится близ реки, называемой Фара, текущей с запада на расстоянии трех поприщ64 от города. Когда он пришел туда, то подобно городу, стоящему на вершине горы, не мог укрыться (Мф.5:14); ибо и самая та гора, живописно возвышавшаяся над рекою, была видима издалека. Там блаженный, став твёрдо, как на открытом для зрелища месте, решил ожидать венца мученического.
Вышеупомянутые мучители, дошедши до города и не найдя в нем святого Лукиана, начали достовернее узнавать, куда ушел он. Им сказали, что он учит народ недалеко от города; они тотчас на борзых конях устремились туда и достигли горы, где человек Божий пребывал с народом и учениками. Сначала взяли святых служителей Божиих, Максиана и Юлиана, чтобы их муками и смертью устрашить святого Лукиана и привлечь к почитанию идолов. Взятым мученикам грозно повелевали поклониться идолам и старались внушить им страх, говоря:
– Если не принесете жертвы нашим бессмертным богам, тотчас мы казним вас мечом.
Но твёрдые в вере мученики безбоязненно отвечали:
– Никогда не поклонимся мы идолам, ибо они суетны и сотворены руками человеческими: мы познали единого истинного Господа Иисуса Христа, Сына Бога живого, за веру в Которого готовы умереть.
Слыша это, злочестивые тотчас убили их мечом на глазах святого Лукиана. Так святые приняли обещанные им от Господа венцы и сопричислились к лику святых мучеников. Святой Лукиан, радуясь и славя Бога о их подвиге, пред всеми сказал:
– Радуюсь и веселюсь о Тебе, Господи Боже мой, что вижу чад моих упредивших меня в получении венца славы Твоей.
Тогда Латрин, Арий и Антор с яростью и гневом единогласно обратили к блаженному жестокое слово:
– Это ты волшебством прельщаешь народ не повиноваться повелению могущественного кесаря и римскому сенату, и не приносить благоприятных жертв бессмертным богам?
Блаженный Лукиан отвечал:
– Я не волхв, а раб Иисуса Христа, научен не чародейству, а божественной премудрости, силою ее показываю людям Божиим путь истины, и поучаю их, как без препятствия могут они последовать Господу моему Иисусу Христу. Он сошел с небес на землю, чтобы кровью Своею искупить создание Свое от рабства врагу, отвратить от поклонения идолам, лучше же сказать – демонам, и даровать спасение тем, которые из тьмы зловерия приводятся в истинный свет: и справедливо, чтобы они одному Тому преклоняли выю сердец своих, Кто благоизволил претерпеть распятие и смерть за избавление всех.
Мучители возразили:
– Как ты исповедуешь Богом Того, Кого называешь не только умершим, но и распятым?
Святой Лукиан отвечал им:
– Хотя вы по неверию своему и недостойны слышать тайны Небесного Царя, однако, ради множества предстоящих здесь верных я поведаю нечто вкратце: Бог истинный, Сын Бога истинного, в вечности всегда пребывающий с Отцом, в конце веков, желая обновить род человеческий, погибавший вследствие преступления Адама, благоизволил родиться нетленно и несказанно от Пречистой Девы, дабы быть истинным Богом и истинным человеком, в одном лицо двоякого естества Единым Христом, истинным Сыном Божеским и Человеческим. И Он, будучи бесстрастен по Божеству и всегда пребывая с Отцом, стал не только видим, но и подчинен, по естеству человеческому, страданиям за нас: ибо сделался послушливым Богу Отцу даже до смерти, смерти же крестной, ради искупления нашего (ср. Флп.2:8). Если бы Сын Божий не восхотел быть Сыном Человеческим и не облекся бы в образ смертного, то ни род человеческий не получил бы прощения у Бога, ни смертные не облеклись бы в бессмертие.
Эти и многие иные слова блаженного Лукиана исполнили мучителей еще большей ярости, и они сказали:
– Ты достиг уже глубокой старости, и пора тебе оставить детское празднословие; потому и дерзаешь ты без колебания идти на смерть, потому и не ужасаешься, что тебя прельщает великая суета и отнимает рассудок излишнее многоречие. Истину говорим тебе: если вскоре не покаешься, не оставишь своего безумия и дерзновения, и не принесешь бессмертным богам благоприятной жертвы, то немедленно старость твою без пощады предадим лютым мучениям.
Потом мучители сели и начали грозно спрашивать его:
– Скажи нам скорее свое имя и рождение.
Воин Христов отвечал им:
– Я был назван родителями моими именем Лукия, во святом же крещении, которым возродился в жизнь вечную во Христе, переименован Лукианом. Родом я римлянин; это происхождение пользуется почетом во всем мире. Но я не тем хвалюсь, что я римлянин, а тем, что есмь раб Господа моего Иисуса Христа, что и вы явно можете видеть во мне: ибо нет для меня иной жизни и славы, кроме Господа моего Иисуса Христа, и умереть за Него – приобретение (ср. Флп.1:21).
Тогда мучители сказали:
– Правду мы говорили: ты волхв и соблазнитель тех, которые тебя слушают, главным же образом являешься гордецом, ибо не перестаешь говорить бесстыдно и даже не щадишь своей преклонной старости. Если же ты римлянин, то зачем безумно отступил от почитание римских богов, которым поклоняются кесарь со всем римским сенатом и весь мир?
Святой Лукиан отвечал:
– Благодатью Христа, в Которого я крестился, и Которого познал как истинного Бога, отрекся я в вере моей не только диавола и идолов, но и всех дел его. Моих же слов и проповеди о Христе Господе вы не хотите ни слышать, ни держать в памяти потому, что неверие ваше ослепило вас и вашего кесаря вместе с сенатом его, от которых вы получили такое повеление, чтобы мы, люди, создание разумное, приносили жертву диаволам, и преклоняли выи наши пред бесчувственными идолами, сотворенным руками человеческими.
Латрин, Арий и Антор, не вынося далее бесчестие богов своих и кесарева, возложили на святого руки свои, связали его и предали воинам, и те, растянув мученика, долго без пощады били его жестокими бичами. Терпя мучения, Христов воин не побеждался страданиями и не устрашался угроз, но пребывал твёрдым в вере Христовой и бодростью духа укреплял изнемогшие от старости и уязвляемые члены. Неизменный и лицом и умом, он не переставал громким голосом исповедовать имя Христово, говоря:
– Никогда не перестану сердцем, верою и устами хвалить Христа, Сына Божия.
Мучители, еще более разъяренные, повелели лишить жизни святого мученика мечом; тогда один воин извлек меч, ударил в уготованную уже к усечению святую выю и отсек пречестную главу. Когда же святое тело лежало обезглавленным и еще двигалось, все были свидетелями, и сами убийцы, что над ним воссиял с неба великий свет, вместе
