Он не мог сдвинуться.
— Расслабься, друг мой, — сказал голос. Он не знал, кому он принадлежал. — Теперь ты один из нас.
Он снова закричал.
— Да, — сказал голос. — Ты один из нас. Улыбака из Истсайда.
Крик превратился в жалкий всхлип.
— А когда ты парень из Истсайда, ты остаешься парнем из Истсайда, пока не умрешь.
Он произнес слово «умрешь» с такой неприятной хрипотцой, что на мгновение Улыбака даже забыл о боли в его лице.
Они дали ему выпить пальмового вина. Голова закружилась, но это немного уменьшило боль. Один из парней из Истсайда дал ему бинты и показал, как обмотать ими кулаки, чтобы он мог прижать их к своим щекам и остановить кровь.
Он сидел на бревне и слушал, что говорит мужчина.
— Ты, ты, ты и ты, — сказал он, по очереди указывая на четверых парней. — У вас есть работа. Нужно идти вверх по реке в Банжул.
Улыбака моргнул. Банжул был столицей Гамбии, маленькой страны, полностью окруженной Сенегалом. Это был небольшой портовый город на западном побережье Африки. Он был, по крайней мере, в ста милях отсюда. Зачем этому человеку посылать туда своих Парней из Истсайда?
— Есть таможенник, — продолжил мужчина. — Мы предложили ему много денег, чтобы он пропустил некоторые ящики в Гамбию нераспечатанными. Он отказался от нашего очень щедрого предложения, — мужчина неприятно улыбнулся. — Поэтому я хочу, чтобы вы убили его.
Если парни и были удивлены этим предложением, они не выглядели так. Улыбака, однако, чувствовал себя плохо.
— А мы отправимся в тропический лес, чтобы встретиться с остальными, — объявил мужчина.
— Где они, Босс? — спросил один из парней.
Босс улыбнулся. Это был не очень приятный вид.
— Вы узнаете, — сказал он. — Мы встретимся с кем-то важным. Очень важным, — он поднес нож к глазам и осмотрел лезвие. Оно блестело на солнце, и Улыбаке показалось, что он все еще видел там пятно собственной крови. — Я знаю его семью очень давно и хочу, чтобы вы вели себя как можно лучше. Понятно?
Он неприятно оскалился парням. Они оскалились в ответ. Улыбака не знал, что Босс подразумевал под «лучшим поведением».
И не был уверен, что хотел знать. Он начал понимать, что совершил большую ошибку.
8
КРОХОТНЫЕ СЛЕЗЫ
06:00
Зак не знал, что его разбудило: шум из тропического леса или завтракающие им комары.
Но сон не придал ему сил.
По настоянию Рафа они вытащили трупы из самолета Круза, оттащили их на тридцать метров к краю леса.
— Это свежее мясо, — прямо сказал Раф. — Мы не хотим оставаться слишком близко к нему.
Затем четверо из них провели оставшуюся пару часов темноты под защитой салона самолета. Зак оказался в кресле пилота, и его кожу покалывало от пятна липкой влаги у подголовника. Несколько мгновений сна преследовали образы переворачивающегося самолета и африканских мальчиков со шрамами на лицах, преследующих его по тропинкам в джунглях. Он проснулся с ощущением, что совсем не спал.
Малкольм все еще спал на сиденье позади него. Он баюкал раненый локоть, пока спал. Тряпка, перевязывавшая рану, была пропитана кровью, вокруг нее жужжала пара мух. Зак попытался их прогнать, но мухи игнорировали его.
Раф и Габс уже встали, поэтому он выскользнул из салона и присоединился к ним на поляне. Он сразу же заметил очертания двух стервятников на дереве, под которым лежали трупы. Пилоты Круза еще не настолько прогнили, чтобы превратиться в падаль, но в такой жаре они скоро станут такими.
Зак вздрогнул, затем поспешил к своим ангелам-хранителям. Они стояли на краю взлетно-посадочной полосы, примерно на середине, и смотрели на тропический лес. Их лица были задумчивыми.
Габс кивнула Заку, когда тот приблизился.
— Посмотри на это, милый, — сказала она.
Зак увидел, что в джунгли ведет ухабистая тропа. Ее проделала какая-то машина — шины образовали две узкие полосы по обеим сторонам пути.
— Похоже, кто-то ждал Круза, — продолжила Габс.
— И они оставили нам след, — сказал Зак. — Это может привести нас прямо к нему, — он вгляделся в джунгли. Что-то привлекло его внимание. Он прошел метров пять по тропе и пригнулся. Из влажной, высокой травы он вынул детскую куклу. Она была в форме голого младенца, совершенно лысого, и была сделана из прочного пластика. Его губы были сморщены, ожидали, когда ребенок вставит соску игрушечной бутылочки для молока. Конечности были искривлены, а один глаз отсутствовал.
Он вспомнил рекламу, которую видел по телевизору в те дни, когда был обычным ребенком. Это была кукла, которая плакала сама по себе.
— Крошечные слезы, — пробормотал он про себя.
— Что ты сказал? — окликнул Раф.
Зак не ответил. Он взвесил куклу в одной руке — она была тяжелее, чем казалась. Пройдя к поляне, он передал куклу Рафу.
Раф достал из кармана нож и глубоко вонзил его в пластиковую грудь куклы. Он использовал острое лезвие, чтобы распилить живот, а затем разорвал куклу.
Зак не удивился, увидев, что она была наполнена мелким белым порошком.
— Кокаин? — спросил он.
Раф положил куклу на землю и достал из кармана зажигалку. Он поднес пламя к внутренней части куклы на несколько секунд, и порошок брызнул и затрещал, а затем внезапно воспламенился. Раф отступил, когда дым вырвался из куклы, и мрачно кивнул.
— Кокаин, — подтвердил он. — Ничто другое так не горит. Похоже, кто-то был неосторожен, оставив его вот так.
— Либо так, — сказала Габс, — либо они играют с нами в Гензеля и Гретель.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Зак.
— Ты знаешь, оставляют нам след, по которому мы можем идти.
Раф покачал головой.
— Сомневаюсь, Габс. Круз никак не может знать, что мы идем за ним.
— Возможно, — сказал Габс. Она не казалась очень убежденной. — Я все еще не думаю, что стоит идти именно по этому следу. На его пути может быть расставлено любое количество ловушек. Если мы идем в джунгли, я говорю, что мы должны держаться одной стороны. Так, на всякий случай.
Раф и Зак кивнули.
— Согласен, — сказали они оба. Зак посмотрел на самолет, где они провели ночь и где все еще спал Малкольм. — Если бы я думал, что мы окажемся в джунглях, я бы никогда не предложил его взять с собой, — пробормотал он. — Мне жаль.
— Мы не можем это изменить, — бодро сказала Габс. — Теперь он под нашей ответственностью. Да и кто знает?
