Если говорить о технических деталях происходившего, то восстановленная Ростоном со слов очевидцев картина выглядела следующим образом. Монтгомери в то время был совладельцем и техническим директором небольшой софтверной фирмы eTreppid Technologies, базировавшейся в городе Рено, штат Невада, и искавшей себе прибыльное дело в любых начинаниях от создания игр до обработки видеопотоков в охранных системах наблюдения. Когда об «изобретателе» и его программе узнали в ЦРУ, то в офисе eTreppid появились и постоянно обосновались несколько сотрудников разведки, которым Монтгомери стал регулярно носить пачки бумаг-распечаток с некими «штрих-кодами», выделенными из потока цифровых передач Аль-Джазиры. Эти штрих-коды Монтгомери сам же и декодировал, выдавая цэрэушникам географические координаты объектов-целей и таблицы с номерами авиарейсов.
И хотя реально вся эта куча сгенерированных изобретателем цифр не подтверждалась абсолютно ничем, к «разведданным» Монтгомери относились — поначалу, по крайней мере — чрезвычайно серьёзно. Через все инстанции вплоть до самого верха они проходили как полученные "из надёжного источника". Сам же источник был максимально засекречен, так что о Монтгомери и его чудо-методе знали лишь несколько человек в разведке, ничего при этом не смыслившие в научно-технической стороне метода.
Энтузиазм ЦРУ заметно поубавился после массовой отмены авиарейсов и проверочных рейдов, закончившихся абсолютно ничем. Однако «программу» Монтгомери не то что не подвергли независимой проверке, но её и вообще в глаза никто не видел. Причем и среди сотрудников-программистов, близко работавших с Монтгомери в eTreppid, с этой программой тоже никто никогда не сталкивался, а собственный опыт их бывшего начальника-изобретателя в программировании всегда вызывал у подчиненных сильнейшие сомнения.
Все это впрочем, ничуть не помешало шустрому Монтгомери в 2004 году получить ещё один «антитеррористический» заказ на сумму 30 миллионов долларов (предыдущая работа с разведкой была столь глухо засекречена, что никаких документов и сумм оплаты на данный счет неизвестно). Теперь изобретатель создал чудо-программу распознавания образов, которая для дронов Predator и других компьютерных систем разведки автоматически выявляла и устанавливала виды оружия в руках у людей, попадающих в зону наблюдения.
Коллеги Монтгомери по eTreppid честно рассказали журналисту, что раз 40 помогали боссу устраивать фальсифицированные демонстрации изобретения потенциальным заказчикам. То есть нужные реакции системы моделировалась заранее, а процедура "автоматического опознания" запускалась оператором по скрытой радиокоманде изобретателя, демонстрирующего работу изделия на пустыре возле офиса компании.
Усилия эти дали свои результаты, деньги под проект были получены, однако мирно поделить их совладельцы компании не сумели. Фирма создавалась на средства другого компаньона, Уоррена Треппа, который и заведовал распределением прибылей. Себя при этом, ясное дело, не обделяя. Так что в итоге изобретатель сильно обиделся из-за своей несправедливо малой доли, последовала ссора и совладельцы бизнеса разругались в хлам.
К началу 2006 года Монтгомери покинул офис компании со всем своим скарбом, а оставшийся Трепп (совсем ничего не смысливший в компьютерах) вдруг обнаружил, что в его софтверной фирме не осталось вообще никакого программного обеспечения, над которым шла работа. Когда же он позвал программистов для восстановления материалов с резервных копий, которые якобы регулярно делал бывший компаньон, то выяснилось, что за семь лет работы единственным итогом фирмы стали два CD и один жесткий диск, заполненные лишь какими-то обрывочными фрагментами интерфейсов. Ни исходных текстов продукта, ни каких-либо исполняемых программ в резервном архиве вообще не было.
Уоррен Трепп, ясное дело, попытался через суд наказать бывшего компаньона, разрушившего государственной важности бизнес. К разбирательству удалось привлечь ФБР, где завели соответствующее дело и даже провели у Монтгомери обыск. Ничего существенного, впрочем, у него не нашли. А кроме того, по неведомым каналам своих связей изобретатель как-то добился, что тогдашний директор национальной разведки Джон Негропонте издал специальную директиву, запрещающую обсуждать в суде созданное Монтгомери программное обеспечение, ибо это нанесет ущерб национальной безопасности страны.
Более того, ускользнув от суда, ответчик объявил, что в результате неумелых действий следователей, проводивших обыск, его ценнейшее ПО было испорчено и в значительной степени уничтожено. Так что теперь для восстановления программ ему понадобятся новые средства. И, с успехом продолжая раскручивать все ту же машину секретности, в 2008 году Монтгомери сумел заинтересовать своим "декодером штрих-кодов" других заказчиков, на этот раз в военно-воздушных силах США. Которые заключили с ним очередной контракт на 3 миллиона долларов, два из которых были выплачены в начале 2009 года.
Ещё через несколько месяцев изобретателю Монтгомери, живущему на широкую ногу и очень крупно играющему в казино, пришлось объявить себя банкротом, задолжавшим кредиторам в общей сложности около 12 миллионов долларов. Однако созданные им чудо-программы, которые никто и никогда не видел, продолжают фигурировать в финансовых документах, оставаясь его "секретным достоянием", оцениваемым автором круглой суммой в 10 миллионов.
Глядишь, и ещё кому-нибудь продаст…
К оглавлению
Василий Щепетнёв: Последний декрет Ильича
Веселья не было, одно лишь ощущение: время тратится бестолково, напрасно, оскорбительно глупо. Десять дней, которые и мир не потрясли, и радости не доставили. Положим, потрясать мир не самое неотложное дело, иное — осветить его, очаровать, наконец, просто убрать мусор, которого накопилось изрядно. Но — праздник, а в праздник следует пить, гулять и наслаждаться жизнью.
Первый день нового года я исправно пытался следовать этой программе, но быстро скис. Действительно, что за фантазия — устроить десятидневные общенародные зимние каникулы? Если невтерпеж облагодетельствовать население, устройте их в мае: кто огородом займётся, кто ремонтом, кто просто гулять будет по цветущим улицам, но зимой… Темно, холодно, скользко, тяжелая одежда давит, тяжёлое небо давит втройне.
Почитать? Две новинки лежат на тумбочке у дивана, "Весь мир театр" Акунина и "Turn Coat" by Jim Butcher. Начал первую, театральный детектив, дошел до середины и отложил. Не то расположение духа. Начал вторую, детектив чародейский. Тоже не в коня… Ощущение, будто шампанское пьешь в подворотне (конь, пьющий шампанское в подворотне — тот ещё образ).
Набрался духа и дошёл до стоматологической поликлиники. Здесь, несмотря на новогодье, работали, и зуб, нижнюю правую семёрку, вернее, то, что от неё осталось, удалили на раз. Всё мероприятие, включая дорогу туда и обратно, заняло сорок пять минут.
Академический час — и мир преобразился.
"Чертовски хочется работать", говаривал в таких случаях один забытый ныне политик.
Мне же захотелось читать. Впрочем, чтение и есть моя работа, по крайней мере, её существенная, хотя и незаметная невооруженному литераторским навыком глазу, часть. Что читаю, разумеется, заметно. Не видят, что это если не тяжёлая, то напряженная работа, и запросто просят почистить картошку или сходить в магазин за хлебом (а я и рад, поскольку есть уважительная причина отдохнуть).
Но прежде, чем взяться за книгу, выглянул в мир.
В новостной ленте — очередной призыв (приказ? директива? пожелание?) президента: бандитов уничтожать жестко и систематически. Немного странно. Не так давно конституционный суд подтвердил право бандитов на жизнь. Какое бы жестокое и циничное преступление не было совершено, какие бы неопровержимые доказательства вины не были представлены, суд вынести смертный приговор не может. А вот без суда, без следствия, на глазок — не только можно, но и должно. Понятно, у войны свои правила, на поле боя процесс не устроишь. Смущает лишь то, что войны нет. То есть не то, чтобы смущает, наоборот, радует, зачем мне война? И кому нужна война? Просто хочется определенности: война есть или войны нет? Игры со словами я и сам люблю, но есть ситуации, когда эвфемизмы неуместны.
Как все-таки долговечны классики! "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!" — эти слова учат (или, во всяком случае, заучивают) в школе, обрывая мысль на самом интересном месте, ибо далее следует: "Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома". Тургеневские слова актуальны сейчас ничуть не менее, нежели полтора века назад.
