Блейк отодвинул от себя пустую тарелку и стал скручивать сигарету.
— Так он процветающий хозяин, да? Но ведь ты не из-за богатства выходишь за него, верно? — сухо спросил он.
Гнев тут же залил щеки Меган густой краской.
— Да как ты смеешь предполагать такое! Да и вообще, какое твое дело?
Он небрежно пожал широкими плечами:
— Может, я планирую потребовать за тебя выкуп, если он богат. Как ты думаешь, сколько он согласится заплатить за тебя, чтобы получить назад, Меган? Сколько ты стоишь для него, по-твоему? — Блейк поднял глаза и, встретясь с ней взглядом, жестко и холодно отметил про себя внезапно побелевшее лицо. — Согласится ли он обменять свое богатство, отдать ферму за тебя, отдаст ли все, что имеет, ради твоего возвращения? — неумолимо продолжал он. — А ты, Меган? Будешь ли ты любить его если у него за душой не останется ни доллара?
— Конечно буду! Я люблю его! И мне все равно, есть у него деньги или нет. — Голос Меган превратился в хриплый шепот.
— В этом-то мы и расходимся, милая. Мне не все равно, сколько у него денег, чем он владеет. Скажи мне, Меган, твой возлюбленный так же сильно тебя любит, как, кажется, ты его?
— Да!
— Ладно, тогда он без труда согласится на мою цену. — Ядовитая усмешка скривила ему губы, а неровный свет лампы бросил тень на резкие черты и заставил глаза засверкать, как сапфиры. — Я рассчитываю на это, — добавил он.
— Вот почему ты это сделал? Поэтому ты увез меня?
Ничего не ответив, он наблюдал через стол, как она теряется в догадках, что-то с усилием соображая. Лоб у нее нахмурился, а глаза наполнились недоумением.
— Как ты мог знать, богатый Кирк или бедный, когда похищал меня? Он мог оказаться бедным как церковная мышь. Что бы ты тогда делал? — Ужасная мысль прокралась ей в голову. — А если он откажется платить? — добавила она дрожащим шепотом.
Блейк погладил ее бледную щеку.
— Какой мужчина не заплатит королевский выкуп, чтобы получить тебя назад, Меган? Да он будет просто идиотом! Но если твой жених откажется, я могу подержать тебя какое-то время у себя. Ведь ты очень красивая.
Меган скривилась от его прикосновения, глаза ее сверкнули,
— Лицо мило, коли душа сладка — так всегда говорит моя мать. А при твоем злом нраве я просто удивлена, что ты не страшен, как смертный грех!
Откинув назад темную голову, он насмешливо рассмеялся:
— Признайся, ты восхищена мною, Меган. Я не тщеславен, но надо быть слепым, чтобы не заметить, какие взгляды ты бросаешь на меня.
Ее щеки вспыхнули от ярости.
— Это взгляды чистой ненависти, мистер Монтгомери.
Синие глаза впились в нее долгим взглядом.
— Маленькая лгунья, — с нежной насмешкой произнес он наконец. — Хочешь или нет, но тебя влечет ко мне, как и меня к тебе. Я хочу тебя, Меган.
— А я тебя нет! — Она опасливо посмотрела на него, когда он поднялся со своего стула и во весь рост встал над ней.
— Утром ты меня хотела.
Меган тоже встала и испуганно попятилась.
— Это неправда, — запротестовала она. — Тогда я еще не проснулась как следует. Ты застал меня врасплох. Я не понимала, что делала.
Она снова отступила назад, когда он шагнул к ней с решительным блеском в дьявольских синих глазах.
— А сейчас ты уже не спишь, но я все равно могу сделать так, чтобы ты меня захотела, — настаивал он, наступая шаг за шагом в маленькой хижине, пока Меган не уперлась спиной в стену.
— Никогда.
— Я могу сделать так, чтобы ты загорелась от страсти ко мне, захотела меня так, как не хотела ни одного мужчину, даже своего хваленого Кирка.
— Нет!
— Да. — Он обхватил ее руками за плечи и крепко сжал, словно поймав в ловушку. — Я докажу тебе, моя маленькая невинная овечка. Заставлю тебя с радостью признать это.
Лицо Блейка склонилось над ней, а рука ласково схватила за подбородок, когда она попыталась отвернуться. Большое, тяжелое тело крепко прижало ее к стене, так что она никуда не могла деться. Глаза яростно впились в нее, и впервые в жизни она не смогла отвести взора. Так и стояла, застыв и беспомощно глядя, как его рот все приближается к ней. Хотя глаза и так уже застлала влага, она еще и крепко их зажмурила, отгораживаясь от вида зачаровывающих синих глаз. Ее сотрясло как от удара, когда она ощутила прикосновение теплых, твердых губ.
— Поцелуй меня, Меган, — ласково пробормотал он у ее плотно сжатого рта. — Разожми губы и поцелуй меня так, словно я для тебя единственный мужчина на свете.
Когда она яростно затрясла головой, он просто рассмеялся. Потом она почувствовала, как его губы провели цепочку поцелуев по ее щеке, через веко, бровь; деликатные прикосновения рассыпались по ее нежной коже будто драгоценный жемчуг. Влажный язык прошелся кончиком по краю ее уха, отчего она ахнула и задрожала. Едва ее губы раскрылись от изумления, как он встретился с ними быстрым поцелуем, а его язык, не успела она опомниться, пробился сквозь барьер зубов.
С помощью рук она отвоевала небольшое пространство между ними, достаточное, чтобы упереться в широкую, твердую как гранит грудь. Ее голова кружилась волчком, сердце колотилось так, что готово было выскочить наружу. Чем дольше он терзал ее сладкими поцелуями, будоражил ей чувственность, тем сильнее она инстинктивно сопротивлялась ему и собственному растущему желанию. Ее тело отчаянно извивалось, пытаясь обрести свободу, маленькие руки отталкивали его от себя, но успех был такой же, как если бы она попыталась сдвинуть гору — очень большую гору, очень теплую и полную решимости.
Рыдание, вызванное наполовину страхом, наполовину желанием, сорвалось с ее распухших от страсти губ.
— Нет, Блейк, нет…
— Да, моя сладкая Меган, — уговаривал он. Его губы наконец оторвались от нее и повели дорожку вниз по ее горлу, а потом остановились у беззащитной ямки, в которой так бешено бился ее пульс. — Боже, ты такая сладкая на вкус, — пробормотал он, и его влажное теплое дыхание овеяло ее трепещущую плоть.
Затем он отвел ее руки в сторону, и его пальцы начали проворно расстегивать пуговицы на лифе. Ее сопротивление было слишком хрупким и вскоре сломалось под его силой и умелыми прикосновениями. Он расстегнул платье и стянул его с плеч вместе с тонкими бретельками сорочки.
Заглушив поцелуями ее протесты, он ненадолго отодвинулся, ровно настолько, чтобы позволить одежде упасть до талии. Быстрым рывком он расстегнул свою рубашку, а затем снова прижался к ней. Меган ахнула, ощутив обнаженной грудью мягкие, щекочущие волосы.
Рукава платья связали ей руки не хуже веревки, и она оказалась беспомощной перед его ладонями, протянувшимися к грудям. Шершавые пальцы нащупали розовые кончики и превратили их в жесткие, пульсирующие камешки, и она не могла удержать стон отчаянного желания.
