бы помочь?
— Знаешь, — обернулась я к ней. Встретилась со взглядом ее карих глаз. — Если бы они вот так поступили с тобой — я бы дралась с ним, чтобы вытащить тебя.
— Правда?
— Да. А ты…испугалась.
— Но ведь все разные, Кристин.
— Да, — кивнула я. — Есть трусы, и с ними я общих дел иметь не хочу. Если я буду при смерти — ты испугаешься и уйдешь снова в сторону.
Ольга закусила губы и снова заплакала. Только поздно уже. Тут точно теперь слезами горю не помочь. И меня они трогают, но не заставят меня ее простить. Я все еще помню, как она поступила со мной.
— Ты извиниться хотела? — прямо спросила я у нее.
— Да. — Мяла она в пальцах бумажный носовой платок, который я дала ей.
— Я тебя извиняю, и зла не держу, Оль, — ответила я.
— Правда? — с надеждой смотрела она меня.
— Правда, — кивнула я. — Но…дружить мы больше не будем. Я думаю, ты понимаешь сама — почему…
— Я бы хотела надеяться, что ты простишь меня когда-то окончательно, — грустно сказала Ольга, которая, конечно же, все понимала. — Мне тебя…не хватает.
— Оль, надо было думать об этом, когда там за меня никто не вступился, — сказала я, обнимая саму себя, словно защищаясь и от нее в том числе. — Ты позволила им насмехаться надо мной, унижать… Ты просто молчала, осталась в стороне. Я не понимаю такой дружбы, если честно.
— Я была не права…
— Рада, что ты это признаешь хотя бы, — признала я. — Это сильный поступок. Только ты себя уже показала не с лучшей стороны. Теперь изменить своего отношения к тебе я, увы, вряд ли смогу. Я буду помнить, что доверять тебе невозможно.
— Я понимаю, — почти прошептала Лелька. — Я очень виновата перед тобой. Надеюсь, когда-нибудь ты оттаешь…
— Не знаю, Оля. Не знаю.
— А что ты такое читаешь? — переключилась она вдруг и взяла в руки одну из принесенных Архипом книг.
Решила все-таки начать общение и, возможно, постепенно увлечь меня им. Только ничего у нее не получится. Я не прощаю предательства.
— Тебе пора, извини. Я спать хочу. — Забрала я книгу у нее.
— Да я просто хотела посмотреть, что за книга…
— Тебе пора, Оль, — повторила я, убирая роман за спину.
Оля еще какое-то время грустно смотрела на меня, а потом сказала:
— Поправляйся… Тебе, может, принести что-нибудь в следующий раз?
— Я надеялась, ты поняла, что следующего раза не будет, — строго посмотрела я на нее.
Ну зачем это все? Если уж решили резать по живому и рвать отношения, то нужно это делать сразу и сейчас.
— Если ты так хочешь, то… не будет, — пробурчала она.
— Хочу, Оль, — ответила я. — Всего тебе доброго. И подруг хороших, которые не предают и не бросят в трудную минуту. Пусть тебе с ними повезет больше, чем мне.
— Спасибо, — еле выдавила она из себя, а потом все же ушла из палаты.
Я села на кровать и раскрыла книгу на том месте, где остановилась. Попыталась сосредоточиться. Только ничего не выходило — буквы просто прыгали перед глазами.
— Черт… — Закрыла я книгу и отложила ее в сторону.
На глаза навернулись слезы, а грусть кирпичом легла на грудь.
Как бы я не хорохорилась перед Олькой сейчас, а мне тоже этой предательницы не хватало…
Дружба — такая хрупкая вещь. За один вечер она стала… Да просто ничем, пустым местом. А я поняла, какую роль играла в жизни Лельки — роль игрушки. Она таскала меня по этим вечеринкам с богатенькими детьми, чтобы на моем фоне казаться лучше, а в трудную минуту вообще — бросила.
Может, верно говорят, что женской дружбы не бывает, или это мне не повезло?
20
Спустя еще несколько дней меня выписали. Мне пришлось усиленно готовиться к экзаменам — я просто их пропустила из-за болезни, и теперь буду сдавать их одна, все внимание будет лишь на мне, так что ни о каких шпаргалках и речи быть не может… Придется учить.
И за это тоже передаю привет и спасибо Ветрову! Надеюсь, ты отлично развлекаешься, козел мажористый, пока я зубрю день и ночь учебники…
— Черт, — отложила я книгу в сторону.
Устало потерла глаза и глянула на часы — десять вечера. Голова уже кубиком, а глазки — нежно смотрят друг на друга от количества прочитанных параграфов.
Стоит передохнуть, а то я уже и не понимаю даже, что читаю — мозг просто отказывается принимать еще информацию.
Вздохнула.
Ладно, справлюсь как-нибудь. Где наша не пропадала?
Запиликал телефон.
Глянула на дисплей — сообщение от Ольги.
Когда же она уже смирится? Рука засунуть ее в черный список дрогнула и не поднялась, так она теперь мне и написывает, словно ничего не произошло.
— Кристиночка, как дела? — пародировала я ее писклявым голосом перед самой собой. — Кристиночка, тебе помочь подготовиться к экзаменам? Кстати…
Я схватила телефон в руки. Лелькину помощь принимать нее хотелось, но у меня уже крыша едет от зубрежки. Пусть даст мне хотя бы ответы на вопросы по общей программе. Она предлагала… Но я, гордый птиц, отказалась. А теперь я птиц уставший и порядком задолбавшийся, и хочу ответы на экзаменационные билеты, и к кому-нибудь на ручки…
— Ладно, — писала я смс и диктовала себе вслух. — Принеси свои билеты. Отправлено.
Положила телефон на стол и снова тяжко вздохнула, глянув в блокнот, в котором отмечала выполненные задачи по подготовке к экзаменам. Конечно, мама принесла мне материалы в больницу, и я занималась и там, когда перестала от температуры болеть голова, но все равно времени на это уходило очень много, и в итоге пока я не сделала и половины всего, а экзамены через пять дней…
— Можно? — постучалась ко мне мама и застыла в дверях.
— Можно, конечно, — обернулась я. — Чего ты спрашиваешь?
— Просто ты занималась, я не хотела мешать, — сказала она, присаживаясь на диван рядом с моим письменным столом. — Еще не закончила?
— Нет, — вяло отозвалась я. — И не скоро закончу. Очень много всего… Но уже не сегодня.
— Ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно оглядывала меня мама.
— Нормально, — пожала я плечами. — А что?
— Отвечаешь вяло.
— Я просто устала, мамуль.
— Точно?
— Да.
— Может, сходим к врачу, продлим больничный? Экзамен тоже отложат.
— Да не уж, — хмыкнула я. — Пусть уже пройдут. Нервничать еще пару недель — я не вынесу.
— Ну да, — кивнула она. — Экзамены — такое дело. Терпеть их не могла ни в школе, ни в институте.
Я внимательно посмотрела на
