Набираю номер и выслушиваю доклад о Латифе. Сейчас завтракает в ресторане. Требую, чтобы свернули горы, но в лифт девушка должна войти одна. Спешу вниз и дожидаюсь окончания трапезы.
Проникаю за Латифой в кабину. Встаю сзади и дышу позабытым ароматом. Пах моментально реагирует напряжением. Сердце усиленно гонит кровь. Сейчас случится момент истины. В ближайшие минуты я узнаю, будет ли девушка со мной добровольно или активируется план с похищением.
А дальше происходит волшебство. Латифа моментально признает мою власть, и мы сливаемся в нечто энергетически целое. Как части одного пазла, как сцепка Инь и Ян. Я почти кончаю, когда доставляю ей удовольствие. Это какая-то новая реальность, где вечная радуга и вечный Диснейленд.
Захожу в номер и скольжу взглядом по Медине. Мне необходима разрядка. Но сейчас пользоваться услугами шармуты кажется почти что святотатством. Заворачиваю в ванную и выбираю холодный душ.
***
После никаха спешу в гостиницу. Почти что лечу на крыльях Микаиля. Думал, что три дня будет мало, но получил Латифу за сутки. Если это не воля Аллаха, то как происходящее можно назвать?
В холле натыкаюсь на того самого комитетчика, с которым утром пересеклись у лифта. При виде меня он играет желваками и не скрывает своей злости. Я отвечаю тем же. Прекрасно видел, каким похотливым взглядом он смотрит на мою женщину.
— На пару слов, — цедит сквозь зубы по-арабски и указывает подбородком на кресла в лобби.
Напяливаю идиотскую улыбку и прохожу в предложенный приватный угол.
— Могу я узнать, с какой целью вы крутитесь около участницы советской делегации и сняли номер рядом с ней?
Вот тебе и первая трудность. Слишком все было гладко. Принес же его иблис к лифту не в тот момент. Сколько он там вообще стоял и мог ли что-либо слышать?
— Простите, не понимаю, что вы имеете в виду? — изображаю легкое раздражение.
— Вы наверняка в курсе, что в прошлом году был мятеж в Хаме? — резко меняет тему комитетчик.
— Восстание «братьев-мусульман» против неверных? — вздергиваю я бровь. — Народ просто хотел, чтобы в исламской стране была исламская власть, а алавиты устроили бойню.
— Народ? — мужчина посмеивается и качает головой. — «Братья-мусульмане» созданы британскими спецслужбами. В Сирии занимались террором, в том числе активно против советских специалистов.
— Простите, а почему мы это все обсуждаем? — обрубаю я словоблудие.
— К тому, что саудиты тоже активно спонсировали данную организацию. Вот я думаю, может быть вы тоже террорист? — откидывается на спинку кресла и усмехается.
— Вы мне угрожаете? — искренне изумляюсь наглости товарища. — Я нахожусь в Сирии по личному приглашению Басиля Асада.
Встаю с твердым намерением уйти.
— А Басиль в курсе, что «алавиты устроили бойню», как вы изволили выразиться? — несется мне в спину. Не оборачиваясь, продолжаю свой путь.
Отхожу от шантажиста и сгораю от злости. Кто он моей Латифе, что рискует использовать служебное положение в личных целях? Что она ему позволила? Хочется придушить ее голыми руками. Как она жила все эти годы. Сколько у нее было мужчин? На ком я вообще женился?
Разворачиваюсь и покидаю гостиницу. Еду в резиденцию Асадов. Несмотря на жару, устраиваем скачки с Басилем на отличных арабских скакунах. Я побеждаю, потому что на адреналине и зол. Мой конь чувствует состояние и соответствует.
Вечером устраиваю показательное выступление для комитетчика. Демонстрирую ему Медину. Скриплю зубами, когда вижу, что он крутится около Латифы.
Настроение портится окончательно. Психую и уже сомневаюсь, что хочу ее увезти с собой.
Глава 24. Долг
Елена
В дверь стучат, Тамара встает с кровати и идет открывать. На пороге генерал Макееев. Моментально принимаю вертикальное положение и спускаю ноги на пол.
— Лена, я хотел бы поговорить с тобой наедине, может быть, в моем номере?
— А я уже ухожу, — Тамара одаряет моего шефа очаровательной улыбкой и, подхватив с кровати сумочку, выпархивает в коридор.
Макеев присаживается напротив меня на заправленную кровать товарки. На миг отводит глаза и смущенно откашливается.
— Товарищ Никита Орлов попросил меня провести с тобой разговор.
Инстинктивно напрягаюсь. Не ожидаю ничего хорошего.
— Лена, Никита считает, что у тебя отношения с саудовским шейхом.
— Это очень громко сказано, — фыркаю я.
— В любом случае, я должен с тобой побеседовать, как это сделал бы твой отец, — Макеев тяжело вздыхает. — Напоминаю, что у нас не приветствуются отношения с иностранцами. И это правильно. Мы очень разные. Советского человека может понять только советский человек. А понимание — основа любого брака.
Внимательно смотрит на меня, пытаясь оценить эффект от своих слов.
— Леночка, мы найдем тебе прекрасного мужа. Перспективного и надежного, как скала, — ласково обещает генерал.
— Андрей Сергеевич, я тронута вашей заботой, но это все лишнее. Упомянутый шейх приехал со своей женой. Ваше с Никитой беспокойство абсолютно беспочвенно, — сообщаю убитым голосом.
— Хорошо, если так, Лена! — Макеев медленно поднимается с кровати. Уже открыв дверь, поворачивается ко мне и добавляет, — все-таки не забывай, что у тебя есть долг перед Родиной и своим братом.
Оставшись одна в номере, просто мечу молнии. Долг, блин! В гробу я видела ваш долг. Если бы я постоянно не думала о долге, мой отец сейчас был бы жив. Теперь это последнее, о чем я буду думать, принимая решения в своей жизни.
В балконную дверь стучат, и я подпрыгиваю от неожиданности. Подхожу и смотрю через стекло. Это Мансур.
Поджимаю губы и смотрю в его раздраженные глаза. Немного посомневавшись, все-таки поворачиваю защелку. Спиной отхожу вглубь комнаты, потому что его энергетика давит на мою грудь. Сразу забываю все свои претензии. Сейчас они кажутся совсем неуместными. Как если бы я хотела высказать свое недовольство разъяренному тигру.
Быстро сокращает пространство между нами, обхватив мой подбородок, поднимает лицо и заставляет на него посмотреть.
Забываю все отягчающие факторы, тону в его зеленых глазах. Его взгляд постепенно теплеет, через мгновение уже горит. Он впечатывает меня в свое тело.
— Ты сводишь меня с ума, Латифа! — рычит в мои губы и впивается в них своим требовательным ртом.
Жадные руки блуждают по моей спине и ягодицам. В голове туман, в теле томление. Мужчина пытается снять мое платье, когда я наконец-то прихожу в сознание.
— Стой, Мансур! — пытаюсь оттолкнуть его ладонями, но силы явно неравные, — здесь не заперто, сюда могут войти.
— Запри дверь и продолжим, — хрипло предлагает шейх, — ты девственна, Латифа?
Опускаю глаза в пол и густо краснею. Наверное, муж может задавать такие вопросы. Хотя какой он мне муж? Вспоминаю все и заряжаюсь яростью.
— Мы не будем ничего продолжать. Вообще, между нами все кончено, и ничего не может быть. Ты приехал с женой, — кидаю ему самое главное.
Мужчина смеется и крепче сжимает меня в объятиях. Ладонью по-хозяйски обхватывает ягодицу.
— Нет, Латифа, ты уже моя жена и никуда от меня не денешься, пока я сам не решу тебя отпустить, — запускает язык мне в рот и добивается ответного поцелуя, — Медина мне не жена, просто помогает в нашем побеге.
— Это правда? — заглядываю в блестящие изумруды, пытаясь увидеть в них лукавство. В сердце загорается огонек надежды.
— Абсолютная правда. Завтра мы улетим, а она останется здесь. Кстати, мне нужен твой загранпаспорт, — деловито командует мужчина.
— Зачем? — рассеянно интересуюсь.
— Завтра слетаю в Дамаск, проставлю саудовскую визу.
Мансур наконец-то выпускает меня из объятий, и я устало сажусь на свою кровать. До этого момента все было слишком нереальным, теперь меня резко ставят перед фактом, что завтра жизнь изменится.
— Я не уверена, что хочу этого, Мансур, — тихо говорю я.
