Заяц: И ровно то же самое они проделали с дозором?
Медведь: Да! Ты сам всё видел.
Заяц: Да я не то, что видел! У меня сразу вопросы были! Я только спросить их не мог. А потом ссылка.
Медведь: Спрашивай сейчас свои вопросы. Другой возможности может и не быть.
Заяц: А ты уже ответил, государь. Я ведь… я ведь тоже один из этих «худших». Когда такое было, чтобы зайцев в дозоры брали?
Медведь: Правильно. Никогда такого не было. Только ночные животные.
Заяц: А я-то, молодой дурак, думал, что я особенный! Мне говорили, что я лучший, и именно поэтому я возглавил дозор. А на самом деле? Ларчик-то просто открывался! Набрали профнепригодных, чтобы развалили всё к чертям собачим!
Медведь: Да, заяц. А когда они увидели, что ты действительно хорош, стали под тебя «подкапывать». Засадить тебя я им не дал. Сошлись на ссылке в 15 лет. Как оказалось на это и расчитывали. Тут же твоё место занял сам знаешь кто. Он и добил дозоры окончательно.
Заяц: А где он сейчас? Ты его видел?
Медведь: Видел мельком. В суде сидит присяжным.
Заяц: С какого перепугу? Он кто?
Медведь: А я откуда знаю? Сомневаюсь, что большая шишка. Так, что-то послушное, перекатистое.
Заяц: Да уж. Я так примерно и думал. Ну а… это я. Это ладно. А ты, государь! Ты как мог всего этого не видеть?! Неужели и сомнений никаких не возникало за 15-то лет?
Медведь: Сомнения, понимаешь? Возникали, возникали. Но понимаешь — это сейчас я вижу как оно раскладывается. Сейчас я вижу эти «дважды два». Потому, что знаю главное, ключевое: меня предали. А все 15 лет и больше я и подумать об этом не мог. Я любил их. Понимаешь? Я любил свою страну и свой народ. Я любил своих приближённых, с каждым из них я связан был и лапами, и сердцем. Мне в мою медвежью голову не могла прийти мысль о том, что вот эти вот… эти вот… родные мои души… могут так меня ненавидеть! Я не верил, что такая ненависть вообще бывает! И сейчас верю не до конца. Но понимаешь ли, они и мне в уши тот же мёд залили. Как ты поверил в то, что лучше тебя дозорного нет, так я поверил в то, что я сверхпрогрессивный царь! Мне говорили: «ты войдёшь в историю, ты благодетель, ты реформатор»! Я верил! Верил и радовался. Страна разваливалась, а я радовался своей роли в истории! Радовался! А потом… потом и радоваться перестал. Пожрать и спать лечь. Вот во что я превратился. Так что… поделом мне. Заяц? А, заяц?
Заяц: Да, государь?
Медведь: Больше не давай им себя калечить! Завтра на суде скажи всё, что от тебя потребуют.
Заяц: Нет!
Медведь: Свою судьбу я заслужил, заяц! А тебе жить. Не уж-то ты не хочешь увидеть мордашки своих детей? Маленьких беленьких зайчат? Они… забавные. Маленькие зайцы.
Заяц: Да будет ли это ещё.…
Медведь: Будет, будет! Может и не будет, конечно, но мне бы хотелось. Пусть! О своём счастье мечтать уже не получается, а о твоём мечтаю. Семья — это маленькое царство. С неё начинаются страны. Хочешь свою страну, заяц?
Заяц: Хочу!
Медведь: Тогда ты должен поступать как поступает царь. «Делай так, как выгодно для царства твоего»!
Заяц: Прости, государь… но сам ты разве делал так когда-нибудь?
Медвель: Не делал и заплатил цену! Я плохой царь.
Заяц: Ты честный царь.
Медведь: А кому от этого легче? Теперь кому от этого легче?!
Зазвенел звонок. Открылись двери с обоих сторон. Вошли жабы, прокомандовали «на выход».
Медведь: Скажим им! Скажи им всё! Подчинись!
???: Заткнись, ква! На выход, пошёл! Пошёл, ква!
???: А ты что не телишься, ква? Пошёл, ухатый!
Зайца вывели. Что-то передали Кваке. Он посмотрел и вздохнул.
Квака: Я ж не знаю где это, ква! Опять блуждать, ква ква ква!
???: Что ты тупой такой, Квака? Напротив ква, другое крыло!
Квака: Какое крыло у дома, Квакин? Не бывает пернатых домов, ква ква ква!
Квакин: Что ты расквакался, ква ква ква!? Ты тупой, Квака! Ты тупой, ква!
Квака: Так отведи меня тупого, ква ква ква!
Квакин: Что б тебя, что б тебя, ква! Ладно, отведу! Эй, ухатый! Давай сюда, не рыпайся, ква ква! Пошёл!
Квака: Ква-ха-ха! «Ухатый», ква-ха-ха!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Квакин: И ты пошёл, придурок! Ква!
Квака: Есть, ква!
Зайца повели назад в большие залы. Опять вышли к платьям. Опять тот тёмный коридор. Первая дверь, вторая дверь — «нет, только не в третью» — остановились у третьей. Квакин постучал, тут же открыли. Квака ткнул зайца дубинкой, и вот он снова в чёрной комнате.
Квака: Так, как оно тут надевается… Что за чертовская хрень, ква ква ква!
Квака разбирался со стулом. Ремни на пояс, на ноги. Руки в тиски назад. Забыл выдвинуть рамку с удавкой — «всё-таки чуть полегче». Ушёл.
Как и в прошлый раз пришлось подождать. Потом зашли двое. Фонарь в морду, ослепляет единственный глаз.
«Ну кто же вы? Подайте голос! Я ещё не знаю, что вам сказать сегодня! Замутил ты меня, государь. Эх, замутил! Что делать-то?»
Он что-то пьёт. Вздыхает. Шелестит бумагой. Другой не дышит. Стоит и смотрит. Он готов. «Любой приказ, любая мерзость.»
???: Пагаварим, Зайцев-джан?
«Волканян! С чегой-то такой добрый тон сегодня? Думаешь, ты победил?»
Заяц: Поговорим.
Волканян: Как дэла?
Заяц: Нормально.
Волканян: Дамой ещё хочишь?
Заяц: Хочу.
Волканян: На суде гаварит будишь? На мидвэдя свидэтельства?
Заяц:.…
Волканян: Скажишь «да, да, да» и дамой! И я дамой, и ты дамой. Па-брацки прашу, Зайцэв-джан! Не мучь душу. Ни себэ, ни нам.
Заяц:.…
Волканян: Что молчишь? Квакер-джан готов. Рэзалки, рубилы — всё гатова. А ты гатов? Паследний раз спрашиваю: да или нэт?
Заяц:.…
Волканян: Да или нэт?
Заяц: Хорошо.
Волканян: Что харашо?
Заяц: Скажу, скажу!
Волканян: Вот и маладэц, Зайцев-джан! Завтра суд. Раз, раз… и в глаз, да? Не боись, Заэц. Мы тут добрые. Ты просто нас не знаишь ещё. Ара, Квакер-джан!
Квакер: Да, прокурор?
Волканян: Сдэлай ему красиво. Дай выпить, дай пожрать. В камеру. И ему, и втарому.
Квакер: Есть, ква!
Волканян: Так-то лучше. Скоро, заэц. Скоро. Паедишь дамой. В гори. Будишь там с народам работать. Будишь. Ты… ещё паслужишь отэчеству. Паслужишь. Хочешь служить?
Заяц: Хочу.
Волканян: Ну и харашо. До завтра.
Волканян встал из-за стола и вышел. Его ещё долго было слышно в коридоре. Кому-то что-то орал. То ли приказы, то ли приговоры. Что-то из разряда «взять и расстрелять».
Квакер: Ты правильно… Правильный выбор сделал, ква. Он сегодня целый день не в духе. Слышишь как отчитывает? Наверно Квака опять бедокурит.
«А ты что такой добрый сегодня? Что? Стыдно тебе что ли? Мне что с тобой по-дружески за жизнь почесать? Иди ты к чёрту, «Квакер-джан»!»
Квакер: Щас, подождём пока уйдёт, ква. Я потом распоряжусь — тебе с верхом принесут. И берёзку, и рыбку. Ты не думай, ква. Не обделю, ква ква.
«Что ж ты так подлизываешься?»
Заяц: Спасибо.
Квакер: Это… глаз как, ква?
Заяц: Нормально. Не болит глаз.
«… его нет.»
Квакер: Хорошо, ква. Хорошо. Ладно, щас Кваку позову. Давай, ква ква.
Квака, необычно тихий, вывел зайца из чёрной комнаты и повёл вниз, в землянку, в камеру. После пункта он разговорился:
Квака: Тебя, Заяц, и бить не разрешают, ква ква ква! Ты кто такой вообще? Откуда у царского выхлопка такие привелегии?
Заяц: Не знаю.
Квака: Кто тебя покрывает, ква ква ква? Баба твоя?
Заяц еле сдержал не пойми откуда взявшийся и нахлынувший на него мгновенно приступ звериного гнева. Не ожидал он в себе таких чувств. Сам себя «застал врасплох» и подавился злобой.
Квака: Что, ква ква? Иди давай (ткнул дубинкой в зад и дал подзатыльник). Не баба. Не баба. Кто-то по-серьёзнее, ква. Кто-то поглубже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вернули в камеру, закрыли. Мало погодя, принесли «и выпить, и пожрать». Принесли огарок свечки (минут на 10 света) и бумажную «посуду», «чтобы не резаться случайно».
Дикобраз: Никогда таких почестей не видел, брр. Хорош, дикий! Только завтра не дури, брр!
