— Здравствуйте, — сказал Анзор соседу и опустился в кресло.
Сосед, не отрываясь от чтения, буркнул нечто невразумительное. Он явно не собрался заводить беседу, и это Анзору понравилось ещё больше.
Они прилетели в аэропорт Внуково в сумерках. Еще в самолете Анзор надел шляпу и надвинул её на глаза. Вслед за ним по трапу спустился его сосед. При выходе из аэропорта, он неожиданно прибавил шагу и взял Анзора под локоть.
— Спокойно, Нодаришвили. Пойдешь со мной. И без шума.
Что— то твердое, полное скрытой угрозы уперлось в правый бок Анзору. В то же мгновение с другого бока к нему пристроился мощный грузин с фигурой борца.
Сжав Анзора печами, они повели его к черному «Мерседесу», стоявшему прямо под знаком «Остановка запрещена».
Анзор бросил взгляд на номер машины. На белой табличке с большим прямоугольником, раскрашенным в цвета российского флага — белый, синий и красный четко смотрелись буквы и цифры: «В-018 АА». Запомнить их было совсем нетрудно.
— Садись, садись, — блондин подтолкнул Анзора к машине и профессиональным ментовским движением попытался придавить ему голову вниз, чтобы пассажиру было проще пролезть в салон. Именно в тот момент Анзор пошел на рискованный шаг. Согнутым локтем он ударил блондина под ложечку, сбросил с рук плащ, прикрывавший наручники, и потрясая ими, подбежал к милиционеру, стоявшему неподалеку.
— Товарищ капитан! Меня захватили!
— Стоять! — в самое ухо Анзора выкрикнул блондин, тут же оказавшийся рядом. Он ударил кулаком Анзору поддых.
Анзор согнулся в поясе и захрипел.
— Федеральная служба безопасности! — объявил блондин милиционеру и протянул удостоверение.
— Нет проблем, товарищ полковник, — сказал капитан, даже не взглянув на документ, который ему предъявляли. — Пока вас не было я уже проверил водителя.
Прямо из машины Гоги позвонил Бадришвили по сотовому телефону.
— Бадай, посылка прибыла. Мы её получили. Куда везти?
— Остановишься на Университетском проспекте. На старом месте. Я там буду вас ждать.
— Бадай! — голос Гоги завибрировал. — У этого поца шикарная баба. Учти: красавица княжеских кровей. И все такое…
— Это намек? — Патриций сально хихикнул.
— Бадай, это просто предложение от нашего стола вашему.
— Спасибо, дорогой, я понял.
Улаживать некоторые конфликты Бадай любил лично. Ему доставляло немалое удовольствие видеть, как при разговоре с ним слетает спесь с людей, считающих себя крутыми дельцами, деловыми авторитетами, как они утрачивают гонор, бледнеют, начинают трястись и терять голос, когда начинают понимать, что из их рук уплывает все — власть, деньги, положение в обществе, а возможно и сама жизнь.
К бульвару, разделявшему две полосы движения на Университетском проспекте Бадришвили подъехал, когда Москва утонула в глубоких сумерках. На перекрестках в автоматическом режиме переключали света светофоры: красный, желтый, зеленый, красный…
— Здесь, — сказал хозяин водителю и тот плавно притормозил. Машина дважды мигнула подфарниками и погасила огни. Сразу же кто-то из людей, стоявших плотной группой на бульваре, сделал в воздухе круг горящей сигаретой.
— Я выйду, — сказал Бадришвили. — Пойду посмотрю, что там у них…
Минуту спустя он уже объяснял земляку положение, в которое тот попал.
— Ты дурак, Анзор! Высшее образование тебе не пошло впрок. Тебе требуются репетиторы. Ну, что молчишь?
В это время Гоги толкнул рукой Анзора в плечо.
— Тебя спрашивают или меня?
Нодаришвили гордо молчал.
— Знаешь, в чем твоя ошибка? — продолжил Бадай. — Деньги можно скрывать от налоговой инспекции. А вот личный долг для коммерсанта при капитализме — дело святое. Э-э… Ты эту святость опорочил. Теперь тебя ждет строгая кара. Эти ребята могут убить тебя прямо сейчас, но я решил иначе. Э-э-э… Они отвезут тебя домой. Там ты объяснишь супруге, что ей придется расстаться с домами в Тбилиси и в Москве, с дачей в Каджори, с обеими машинами. Добровольно расстаться… э-э-э… чтобы спасти жизнь. И не пытайся бежать. Мои люди тебя будут стеречь, пока мы не уладим конфликт. Ты понял? Завтра я приеду к тебе в гости. Встречай. Там все и решим окончательно. Э-э, ты понял?
Анзор Нодаришвили гордился женой. Тина была женщиной видной. Богатое тело, молодая восточная красота заставляли мужчин бросать на неё завистливые и откровенные взгляды.
В советской Грузии на каждый квадратный километр площади приходилось больше кандидатов наук, чем на любой из стальных территорий страны.
В царской России на тех же площадях Картлии и Мегрелии места кандидатов наук занимали князья — гордые грузины голубые по крови.
Тина Гогуадзе родилась в семье бухгалтера республиканского аптекоуправления, но в её жилах текла благородная кровь князей рода Гогуадзе, последний из которых служил в личном конвое российского императора Николая Второго.
Княжеский род Гогуадзе был небогатым, но члены его всегда отличались высокими амбициями и безмерным гонором. Революция сослужила наследникам хорошую службу: у них появилась возможность говорить, что проклятые большевики лишили их всего — недвижимости, виноградников, скакунов, которые в принципе уже до революции были заложены-перезаложены, проиграны в карты, промотаны и пропиты.
Когда стало известно, что на Тину положил глаз и сделал ей предложение процветающий предприниматель Анзор Нодаришвили, безродный, но богатый, члены княжеского клана — далекие и близкие — ощетинились неприятием. Родной дядя тины Шалва Гогуадзе, играя французским прононсом, произнес ужасное слово «мезальянс». Казалось все окончится, не состоявшись. Тем не менее оказалось, что никто из родни и пальцем не шевельнул, чтобы расстроить брак. В глубинах благородных душ носители голубой крови были не прочь образовать союз с владельцем предприятия, которое было основано не на фундаменте благородной грузинской валюты — лари, равной по амбициям американскому доллару, а на самом зеленом долларе, который далеко не равен грузинскому лари.
Тина любила роскошь и с удовольствием купалась в ней. Она отдавала предпочтение одежде, которая придает женщине сексуальный шарм: платья в обтяжку, хорошо подчеркивавшие обильную грудь и крутую попу; глубокие декольте, открывавшие плечи, спину и демонстрировавшие привлекательную ложбинку между грудей.
Неожиданному приезду мужа Тина обрадовалась. Они не виделись около месяца и в княжеской молодой крови уже бродил хмель желаний.
Тина сразу заметила, что муж неожиданно хмур, расстроен и даже чем-то испуган. Едва появившись дома, он приказал задернуть все тяжелые шторы на окнах, несколько раз проходил к двери, проверяя запоры.
— Что с тобой? — спросила Тина за ужином. — Что-то случилось?
— Случилось, — признался Анзор и рассказал историю с вмешательством в его финансовые дела агентства «Укос», что сулило массу неприятностей.
— Кто за всем этим стоит? — спросила Тина.
— В первую очередь мой долг, а уже затем подонок господин Бадришвили.
— Ты мне никогда не рассказывал, что знаком с ним.
— Никогда не знал и знать не хотел. А вот сегодня нас познакомили, черт подери такое счастье!
— Он женат? — невесть по какой причине спросила Тина. При этом вопрос был задан с подчеркнутым безразличием, как нечто само собой разумевшееся.
Анзор доедал яйцо, выскребая ложечкой остатки белка из скорлупы.
— Зачем ему? Бадри обычный сперматозавр. Ему достаточно поманить бабу пальцем, и она распластается перед ним даже на Красной площади.
Тина смяла льняную салфетку и осторожно, промокнула уголки губ, чтобы не стирать помаду.
— Все же он был женат?
— Официально у него было три жены. После второго ребенка он каждую оставлял. Всего у него шестеро законных детей.
— Анзор, но у него ни рожи, ни кожи. Занюханный черт второго разряда. Неужели он нравится женщинам?
— Женщинам, милая, нравятся его деньги. Это я тебя содержу в хрустальном замке и потому ты не представляешь, что за его стенами сплошной рынок тел…
— И он этот рынок посещает?
— Зачем? Теперь существует виртуальная система торговли. «Магазин на диване». Достаточно выразить желание и тебе на дом доставят что угодно. Газеты полны объявлений «Досуг».
— Я видела.
— Не думаешь ли ты, что организаторы отдыха приглашают людей на конные или байдарочные прогулки? Нет, родная, это рекламируется досуг для нижнего этажа натуры. Звонок и тебя обслужат, как пишется в объявлениях, «с выездом», «дешево» и «быстро».
— Неужели он пользуется этим? Ведь сегодня кругом только и слышишь: «СПИД», «сифилис»…
— Ему хватает светской тусовки. Все эти актрисы, киношные и телевизионные дивы — патентованные шлюхи.
— Фу, Анзор! Ты все же говоришь о женщинах, — Тина брезгливо фыркнула, но супруг обнял её и положил руку на грудь.
