class="p1">— Кир… — что-то хочет сказать она, усаживаясь мне на колени.
— Ш-ш-ш, маленькая моя, — зарываюсь ей в распущенные волосы своей ладонью, притягивая заплаканное личико к себе, — я не сделаю тебе больно, обещаю! Скоро всё пройдёт…
Это последнее, что я сказал прежде, чем провести языком по её приоткрытой нижней губе. Заметил для себя, что благодаря прошлому поцелую её ранка практически затянулась. Наша слюна оборотней, особенно Альф, имеет целительный эффект. Короткий вздох с её стороны, и она делает движение тазом вперёд-назад, глядя помутневшим взглядом мне прямо в глаза. Мне в нос ударяет сладчайший запах её желания. Она повторяет движение и стонет, потираясь своей киской о мой член через джинсы. Моя ладонь пролезает в разрез на сарафане и ложится ей на зад. Я слегка сжимаю его. Она снова стонет. Твою мать, какая же она у меня сладкая, податливая, безумно сексуальная!
Другой рукой спускаю широкий ворот платья ниже, оголяя её грудь. Она просто прекрасна! Я тут же хватаю ртом её маленький розовый сосочек, втягивая его в себя. Снова стон. Аня запрокидывает голову, подставляя себя мне. Я чередую сладкие горошинки её упругих грудок, периодически покусывая их, задевая клыками и дуя на них.
— Н-не могу больше, — шепчет она, потянув меня за волосы, — Кир, я… Чёрт! — хнычет моя девочка. Улыбаюсь. Мне нравится она, определённо, твою мать! Я прекрасно понимаю, что ей сейчас нужно, сам весь горю. Но не могу пока, сорвусь и укушу. Знаю, что не смогу сдержаться, стоит мне оказаться внутри неё. Нужно поговорить с Айвой, тут и правда что-то не то.
— Сейчас я помогу тебе, сладкая моя, — шепчу я, целуя мою Анну, резко рванув в сторону её трусики. Тонкая материя лопается, оставаясь у меня в руке, давая мне доступ к её лону. Скинув тряпицу под ноги, снова тянусь к ней и провожу двумя пальцами вдоль её входа, двигаясь к клитору. Моя девочка уже вся течёт, туманя мой мозг. «Нельзя! — рыкаю своему зверю, успокаивая его. — Не сейчас! Скоро!».
— Ки-ир, пожалуйста, — снова её стон будоражит меня.
Она впивается мне в рот, посасывает мой язык и покусывает губы. Твою мать, это истинное блаженство, клянусь! Никогда прежде не испытывал подобное! Все нервы и эмоции оголены, безумно сложно себя контролировать. Нужно помочь ей кончить, возможно, не раз, а потом и самому, иначе не доеду нихуя. Меняю позицию руки, просовывая её между нашими телами. Нежно потираю её бугорок большим пальцем, одновременно вводя в неё сразу два других. Узкая, бля! Настолько, будто целку ласкаю. Вывожу их и снова вгоняю их в неё, продолжая растирать ей клитор. Хватаю её колышущуюся грудь в рот, щекоча сосок, не прекращая своих действий пальцами с её сладкой киской. Попробовать бы её на вкус, но это всё потом. У нас ещё много времени впереди. Я увеличиваю частоту движений, а Анна извивается и стонет всё громче. Сейчас… Вот-вот… Чувствую, как стеночки её лона всё чаще и сильнее сжимают мои пальцы. Увеличиваю давление на её бусинку, и моя малышка взрывается, чуть не ломая мне пальцы своей пещеркой, насколько сильно она сжимает их.
— Кирилл! Боже! Да-а-а! — кричит она, уткнувшись головой мне в шею.
— Моя-я! — стону в ответ. Как же мне хорошо! Блядь! Не замечаю, как сам взрываюсь от этого трения тел и перевозбуждения, как ссаный малолетка! Провожу языком по губам, чувствуя солоноватый и металлический вкус крови. Не её, слава Богу, своей. Я прокусил себе руку, чтобы не впиться зубами ей в шею, которую она так открыто и неосознанно подставляла мне. — Как ты, детка? — спрашиваю я, свободной рукой заправляя прядку её волос за маленькое ушко. Она кивает мне, пряча своё лицо в ладонях. Стеснительная оказалась, твою мать! Даже не думал. Снова улыбаюсь. Мне нравится и то, какая она сейчас. Очень нравится. Абсолютно всё! Потому что моя!
— Какой кошмар! Кирилл, мне так стыдно! Прости меня, пожалуйста! — говорит она, чуть не плача, пытаясь слезть с моих колен, высвобождая мои пальцы из плена своего жаркого лона. Я вынимаю их и кладу себе в рот, облизывая, смакуя её, не сводя с прекрасного удивлённого личика возбуждённого взгляда. А она реально шокирована моими действиями. Меня снова накрывает, будто и не кончил ещё пару минут назад. Её вкус взрывает мой мозг. Оказывается, она не только пахнет ванилькой. Я так и знал! Сразу понял, что моя! Не врут об этом! Зверь внутри шумит, требует закончить ритуал пар, хочет отыметь её по полной до сладких криков, судорог от экстаза и дрожи в пальцах и пометить её, навеки сделав своею. Мы так и правда не доедем. — Что ты…? — пытается спросить она. Зря я это сделал, конечно! Но я больше не в силах контролировать свои потребности, желания зверя и вообще себя. Щёлкаю ремнём, растягивая его и разводя в стороны, продолжая смотреть на свою девочку. — Ки-ир, — протяжно выдыхает она моё имя из своих уст. Молчу, потому что это был не вопрос, да и сказать что-то внятное я больше не смогу, если только прорычать, но тогда она явно испугается. Опустил руки, предлагая себя. Чувствую, что ей нужно большее. Ещё одна разрядка, более мощная и сильная. Девчонка облизывает губы, а я подаю тазом вверх, хватая ртом её сосок, посасывая, нежно прижимая зубами. Анюта стонет и тонкими пальчиками пробирается под мою футболку, поглаживая меня и царапая своими ноготками мою грудь и живот, обводя кубики пресса, спускаясь всё ниже. Тянет футболку вверх, мне приходится отстраниться от её груди, чтобы снять вещи. Сам быстро помогаю ей освободиться от ненужной тряпки, кидая её на заднее сидение. Не могу больше ждать и одним движением рву её платье на две части, потянув руками в разные стороны.
* * *
Анна
Вообще не понимаю, что со мной! Только совсем недавно меня прошиб такой оргазм, которого не было никогда прежде! Да что там, у меня вообще его не было никогда, по крайней мере, с мужем точно, а он у меня — первый и единственный. Был единственный. Эротические сны и рукоблудие не считаются. Я уже было свыклась с той мыслью, что являюсь фригидным бревном в постели, а тут — на тебе! С Кириллом вообще ни о чём другом думать не могу! Он сводит меня с ума! Будто и не я это вовсе. Стала какой-то похотливой сучкой, даже стыдно как-то от своего поведения. Может у меня и правда какая-то течка, про которую говорили все эти странные ребята?
— Тс-с-ц, —
