с глазу на глаз.
— Ну, веди.
Мы обошли терем чуть ли не вокруг. Сошли с мощёной камнем дорожки на протоптанную тропинку и через душистые заросли усыпанной красными ягодами смородины пробрались к незаметной боковой дверце.
Охренеть, конспирация!
За дверцей оказался узкий коридор, еле освещённый маленькими полукруглыми окошками под потолком.
Мы прошли коридором, поднялись друг за другом по узкой скрипучей лесенке и очутились на небольшой площадке перед низенькой дверью.
— Сюда, — сказал дружинник, открывая дверь и заходя первым.
Я шагнул через порог.
В небольшой комнате за сосновым письменным столом сидел хмурый князь Всеволод.
— Здорово, Немой! — сказал князь. — Присаживайся!
Он наклонился и поставил на стол деревянное ведёрко с плавающим в нём ковшиком в форме утки.
— Пить будешь?
Я молча кивнул, уже догадываясь, за каким хером князь меня позвал.
Князь разлил ковшиком вино по толстым стеклянным стаканам.
— До чего вкусное! — сказал он. — Хоть сам на болото жить переезжай! У лешего твоего много не выпросишь ведь.
Намёк понятен, бля!
— Я ему скажу, чтобы привёз тебе пару бочонков. В подарок.
Вместо того чтобы обрадоваться, князь ещё больше нахмурился.
— Спасибо! Ладно, давай!
Кисло-сладкое вино чуть пощипывало язык. Я покатал его во рту и проглотил, дожидаясь, чтобы князь заговорил первым.
Князь поднялся из-за стола. Прошёлся туда-сюда по комнате, задержался у окна.
— Осень скоро, — сказал он. — Люблю отсюда на сад глядеть. Здесь людей почти нет. Дружинная в другой стороне, конюшни тоже.
Ипать, он так до снега мучиться будет! Помочь, что ли?
Но князь повернулся ко мне и заговорил сам.
— Мне Гиппократ Поликарпыч сказал, что в Мишку стреляли отравленной стрелой. Значит, наверняка убить хотели. Сына моего хотели убить!
Князь стукнул кулаком по подоконнику.
— Я тебе верю, Немой! Иначе не стал бы с тобой договор заключать, сколько бы нечисти ты не привёл. Но спросить я должен.
Ну, должен — так спрашивай! Чего кота тянуть?
— Это по твоему приказу стреляли в Мишку?
Наконец-то, разродился!
Я покачал головой.
— Нет, князь.
— Верю, — сразу же сказал Всеволод. — Ты бы его ещё раньше мог убить, если б захотел, верно?
— Верно.
— Да и Аксюту, старого конюха, ты не мог знать. Его и я-то с трудом помню.
Князь подошёл ко мне и остановился прямо напротив.
— Но я должен был спросить, понимаешь?
Я кивнул, глядя ему в глаза.
— Понимаю, князь. Но мне смерть княжича выгодна только на первый взгляд.
— Почему? — заинтересовался Всеволод.
— Сам посуди. Чтобы княжество захапать, я ведь не только княжича должен был убить. Но и тебя.
Князь прищурил глаза.
— Ну, дальше.
— А дальше — ничего. Бояре твои меня не приняли бы. Народ тоже. О дружине я уже и не говорю. Подумай сам — за мной бы они пошли, или за кем-то другим?
Рот князя приоткрылся. Он сел на свой стул, зачерпнул ковшиком ещё вина и снова разлил по стаканам. Я достал из кармана яблоко. Вытер его о рубаху, вытащил из-за голенища нож и порезал яблоко на дольки.
— Хорошо, что ты меня спросил, князь. Не стал сомнения в себе держать. Как там Мишка?
— Поликарпыч говорит — всё обойдётся. Повезло ему. Ты представляешь, Немой — Мишку дважды отравить хотели! Сначала кормили какой-то дрянью. А потом эта стрела. И один яд переборол другой! Вот скажи — бывает так?
Мыш бы тебе сказал что-нибудь философское.
— Повезло, — улыбнулся я. — Давай выпьем за Мишкино здоровье!
Стаканы глухо стукнули друг о друга.
Я вытер губы и сказал:
— А теперь подумай, князь — кому выгодно выставить меня и Сытина предателями? И зачем?
Князь начал говорить, но я его остановил.
Куда торопиться-то? Пусть подумает хорошенько.
— Слушай, ко мне тут болотник из Лопухинки приехал с жалобой.
— С жалобой? — удивился князь.
— Там местные жители ручей запрудили — мельницу строят. А у него болото затопило.
— Ну, так мельница же важнее болота! — ещё больше удивился князь.
Я молча смотрел на него.
Князь Всеволод устало потёр лоб.
— Слушай, Немой! Ну его на хер, а? Можешь сам с этим разобраться, чтобы никого не обидеть? Я сейчас из-за Мишки вообще ничего не соображаю. Не до мельниц мне!
— Разберусь, конечно. Я потому и спросил. Завтра возьму пару дружинников и съезжу в Лопухинку.
— Вот и хорошо! — с облегчением выдохнул князь. — Давай ещё выпьем, а?
— А дума? Бояре не соскучатся?
— Да они только к обеду соберутся. Я тебя специально пораньше позвал, поговорить.
* * *
Мы, не спеша, опустошили ведёрко. Князь порывался послать слугу за вторым, но я его удержал.
— Княже! Тебе ещё речь боярам говорить?
— Какую речь? — удивился князь.
Во, бля!
— Ты же меня им хотел представить!
— А они тебя не знают, что ли?
— Откуда? Я до сих пор только двоих бояр и видел. Одного Хлюпень сожрал, а второй с ума сошёл на моих глазах.
— Так Романова Хлюпень сожрал? — огорчился князь. — Жалко! Сашка хороший боярин был, выносливый. Много выпить мог! Ладно! Идём, Немой! Быстрее начнём — быстрее обед наступит. А там и выпить можно!
Князь повёл меня длинными путаными переходами и коридорами. Несколько раз мы то спускались, то поднимались по деревянным лестницам. Я насчитал пятнадцать поворотов, потом сбился и плюнул. Навстречу нам то и дело попадались люди в разноцветных кафтанах, которые почтительно с нами здоровались.
В очередном узком коридоре из-за угла вышел здоровенный мужик с длинным ножом. В другой руке он держал громко кудахтающую пёструю курицу.
Мы шарахнулись от мужика и очутились в большом зале с множеством дверей. Князь с сомнением оглядел их и показал на вторую слева.
— Сюда!
Он с натугой распахнул дверь. За дверью была маленькая пыльная кладовая. Князь уверенно шагнул внутрь и опустился на четвереньки.
— Немой, не отставай!
А затем быстро заполз в какую-то дыру. Я тоже встал на карачки и полез за князем.
— Гляди, Немой!
Князь пихнул меня локтем и показал на круглую дырочку, из которой тянулся луч света.
Я заглянул в дыру и увидел тронный зал. На длинных скамейках вдоль стен сидели бородатые деды в меховых шубах и шапках. Деды то и дело вытаскивали из карманов платки и вытирали потные лбы.
Охереть! Ну и мода!
Судя по углу обзора, дыра находилась прямо под княжеским троном.
— Я тут часто сижу, — похвастал князь. — Слушаю — о чём они говорят без меня. Вот сам послушай, Немой!
Я прислушался.
Один бородач, кряхтя, наклонился к другому и спросил:
— Ну, где он?
— А я откуда знаю? — раздражённо откликнулся второй. — Бухает опять, наверное! Хвороба говорил — он
