слабый, – правитель грозно хмыкнул и перевёл взгляд на Серетуна. Улыбка на лице чародея в секунду растаяла. – Между прочим, я доверился… вам. А вы оказались вон каким!
Ну что за гадское “вы”, ей-богу.
– Чалма упала. – Серетун указал пальцем на пол.
На самом деле чалма потерялась ещё во время восхождения к замку на корове, но блеф сработал. Визирь повернулся к волшебнику спиной. Тот, в свою очередь, схватил со стола подсвечник, чтобы огреть им правителя по башке, но в последний момент решил снова прибегнуть к магии. Клофелина права – к чему быть таким экономным?
Чародей сделал странное движение рукой и что-то неразборчиво прошептал.
Свеча зажглась.
Визирь сообразил, что надо делать ноги и сделал ноги, устремившись прямо к входной двери.
– Да он же сейчас убежит! – крикнул во всё горло волшебник.
Астролябия ринулась вслед за правителем, пытаясь его схватить.
Непонятно откуда эхом послышался голос Димы:
– Серетун, какого хрена?
Глава седьмая
Глава седьмая
Сладкая невесомость тела, парящего между небом и землёй. Густые снежные хлопья, обрамляющие ресницы. Тёмное небо всё ближе. Чёрная земля всё дальше. Поток грезящего сознания, упакованный в маленькую коробочку, которую почему-то назвали черепной. Бездонное молчание города. Плеск Невы тоже утих, чтобы не отвлекать внимание на мелочи. И полное ощущение свободы внутри. Не той вынужденной, когда попросту нечего терять. А всепоглощающей, когда ты с радостью потеряешь всё, что у тебя есть.
Так умирают люди?
Обманутые эйфорией голодающего мозга. Распалённые агонией собственного страдания, проросшего в настоящий экстаз. Ещё один шаг – и ничто уже не важно.
Отрешение…
Бесконечный покой…
И умиротворяющий голос внутри.
– Эй…
Как лёгкое дуновение воздуха.
– Эй…
Как пёрышко с ангельского крыла.
– Эй, я к кому взываю!
Как недовольная училка младших классов на последнем уроке.
Дима открыл глаза и чуть не получил инфаркт прямо на месте. Потому что он действительно летел на большой высоте. А внизу его поджидали острые изваяния, готовые в любой момент принять новичка в свою тесную семью.
– А-а-а! – неуверенно крикнул парень.
В этой ситуации положена более красочная реакция, но Дима был не в состоянии её обеспечить. Первый испуг сменился чувством небывалой лёгкости. Ну, тем самым, которое он вот только испытывал, думая, что спит.
– Кто здесь? – тихонько уточнил писатель.
– Что? – переспросил голос.
– Ты кто такая, спрашиваю? – Дима легко определил, что говорит с девушкой.
Не каждому это дано, а он смог.
– Не запамятовал ещё статую в склепе? – с лёгким ехидством спросила собеседница.
– Какую? Без головы, что ли? – парень больше любил лежать на боку и всячески пытался на него повернуться, но всё равно оставался спиной вниз, как ни пыжился.
– Не запамятовал, – довольно протянула кто-то там в голове.
– Верни меня на землю, – спокойно попросил Дима.
Он уже понял, что за неведомая сила избавила его от гравитации. Только вот зачем эта показуха – неизвестно.
– А волшебное слово, голубчик?
– Пожалуйста, – писатель поморщился. – Что за мода у вас такая?
– Не мода, а ритуал.
Теперь Дима видел источник этих реплик. Внизу, у самого склепа, стояла тёмная фигура в платье и держала сложенный зонтик. Лицо закрывала вуаль, так что рассмотреть его не представлялось возможным.
Ноги коснулись почвы, стало чуть нормальнее.
Хотя то, что сейчас творится, нормальным не назовёшь.
– Ну здравствуй, юноша, – силуэт подошёл чуть ближе.
Если точнее – подплыл.
Дима остался на месте, даже не дёрнулся. Ну да, это призрак. Вон, даже слегка просвечивает. Но вполне дружелюбный, чего бояться. При желании эта леди могла бы сотворить с ним что угодно. Однако, не сотворила же. Что заранее делало беседу более продуктивной.
– Давно ты здесь прохлаждаешься? – писатель переборщил с бравадой и, сам это почувствовав, мгновенно устыдился.
– Подлинное число не сообщу. – Девушка оглянулась на склеп. – Ещё до отмены крепостного права меня смерть забрала. Холера проклятущая.
– Мне жаль, – искренне ответил Дима.
– Да уж нечего жалеть, – девушка будто бы улыбнулась под своей вуалью. – Судьба всех отыщет в положенный час. Фатум. Так что, голубчик, memento mori и не перечь законам мироздания.
– Но я же твоей милостью сейчас летал.
– Ах, оставь. Это иное. – Собеседница картинно дотронулась до лба. – Ежели бы я не подняла тебя к небесам, так бы ты и ушёл домой. Ведь ничегошеньки вокруг не видишь. А поговорить нам требуется.
– Кем требуется?
Девушка указала пальцем в небо и тут же поднесла его к губам.
– Что, Самим? – Дима опасливо поёжился.
– Больно мы ему нужны, – собеседница махнула рукой. – Автором, Димитрий. Кем же ещё?
– Объяснитесь!
Писатель невольно скопировал чудаковатую манеру выражаться образца первой половины девятнадцатого века. Прям Евгений Онегин нашёлся. Не хватает только Ленского и двух пушек, ей-богу.
– Извольте прогуляться с барышней, друг мой! – Собеседница кокетливо распахнула зонтик и отправилась вглубь Новодевичьего кладбища прямо по бездорожью.
– А если меня кто-нибудь того… кокнет? – Дима стоял на месте.
– Ты бы не сунулся сюда поздней ночью, голубчик, коли боялся бы
