— Дома скучно, — пожал он плечами, — А тут вон как весело. Оборжаться можно!
— Дальше, — вновь вернулся Сургут к своему рассказу, — Рыжуха пропала из банды. Говорят, от дел отошла. Что странно, не находишь? И как ее отпустили живой?
— Не просто отпустили, — спокойно ответила я.
— Вот и я думаю, не просто, — хмыкнул Сургут, — Что ты сделала, а, Рыжуха? Ты кинула его? И как тебе такое простили?
Посмотрела на Емельяна. Понимаю, что мое прошлое только что убило в нем все только-только зарождавшиеся теплые чувства ко мне.
— Я откупилась, — честно призналась я, — Отдала все, что было взамен на свободу от Борзого.
— Бабками рассчитывалась? — зло выговорил Сургут.
— Нет, мать твою, собой! — закричала я. Сургут замер, глядя на меня. Губы плотно сжаты в одну прямую линию. В глазах злость и еще куча всего.
— Ты спала с ним? — тихо проговорил Сургут.
— Инцест меня не привлекает, — огрызнулась я, вздохнула, и уже спокойнее добавила, — Ни с кем я не спала. Александр мой брат. Допиши в свое досье такую важную информацию.
Сургут замолчал. Тишина в кабинете начала давить на нервы, заставляя нервничать. Емельян взял в руки ручку, листок бумаги. Несколько минут писал что-то. Потом протянул мне.
— Подпиши! — только и сказал он мне. Не читая, подписала документ.
— Быстро домой, чтобы мои глаза тебя не видели! — отчеканил он, убирая папку с моим досье в сейф.
Как только он договорил, открылась дверь. Вошел пожилой мужчина в форме. Сургут поднялся из-за стола.
— Емеля, ну, как отдохнул? — поинтересовался мужчина. Емельян криво усмехнулся.
— Хорошо, Тимофей Потапович, — ответил Емеля, — Устал отдыхать.
Не стала слушать их разговор, вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Спустя минуту, ко мне подошел дежурный.
— Следуйте за мной! — распорядился он. Послушно пошла за парнем. Он, к моему удивлению, вывел меня на улицу, вручив на проходной мой телефон и все мелкие вещи из карманов.
Стоя на крыльце отделения, гадала, что все это означает. Ответа не было. Застегнув куртку, пошла вперед. Рядом со мной притормозил знакомый 'Мерседес'. Дан открыл окно, кивнул, приглашая сесть.
— Куда? — только и спросил он.
— Домой, — пожала я плечами.
Дан привез меня к Агафье. Домочадцы все еще спали. Тихо, стараясь не разбудить никого, поднялась к себе в комнату. Приняла душ, легла в кровать. Расплакалась. Когда слезы высохли, начала засыпать. Прежде чем провалиться в неспокойный сон, полный кошмаров, подумала, что нужно бы у Емельяна цветок забрать. Если он сам его не выкинет.
Проснулась от непонятного шума и криков, доносившихся с первого этажа. Подпрыгнув на кровати, побежала вниз. На лестнице застыла, увидев Сургута. Он о чем-то громко спорил с Велизаром.
— Что происходит? — тихо спросила я.
Парни замолчали.
— Я тебе куда велел ехать?! — закричал Сургут. Таким я его раньше не видела.
— Домой, — тихо ответила я.
— Вот именно! — еще громче рявкнул парень, — Тогда какого хрена ты тут делаешь?
Дар речи пропал. Как мне вообще все это понимать?
— Емеля, хватит орать, — спокойно проговорил Велизар, — Сын спит еще, а ты тут буянишь.
Сургут вздохнул, потер переносицу пальцами правой руки.
— Так, — наконец проговорил Емельян, — Приношу извинения, вспылил.
Велизар хлопнул его по плечу.
— Нормально все, — отмахнулся он, — Давайте позавтракаем.
— Нет, спасибо, — отмахнулся Сургут, и посмотрел на меня, — Собирайся.
— Куда? — удивилась я.
Увидела, как рука Емельяна исчезла в кармане куртки. Опять за сигаретами? Вот ведь неугомонный!
— Золотце, — вздохнул он, — Чтобы ты все поняла правильно, объясняю: домой это к нам домой, собирайся — означает: пакуй чемодан. Или поедешь в том, что на тебе сейчас надето.
— Ты вообще в своем уме? — громче поинтересовалась я. Нет, я уже ничего не понимаю в поведении этого парня, — Ты ведь теперь знаешь, кто я такая! Зачем тебе все это?
— Золотце, — вздохнул Емельян, — Я всегда знал кто ты. И знаешь что? Не я все это начал. А ты! Так что теперь не жалуйся.
— Но… — начала говорить я.
— Злата, — перебил он меня, — Я устал. Весь на нервах. Страшно хочу курить, и не отказался бы выпить. А если я опять набухаюсь, то точно приползу к тебе. Вот скажи, есть ли смысл уезжать на другой конец города, чтобы потом в пьяном состоянии возвращаться обратно?
Грустно улыбнулась. Вполне логичное объяснение.
— А может чаю? — предложила Агафья, когда Сургут закончил свой монолог.
— Пять минут, золотце, — спокойно проговорил Сургут, и пошел за Велизаром на кухню. Мне ничего не оставалось делать, как убежать в свою комнату и собрать самое необходимое.
Когда я на скорую руку побросала одежду и косметичку в чемодан, переоделась и спустилась в холл дома, Сургут уже ждал меня около дверей. Велизар играл с сыном, Агафья убирала со стола после завтрака. В общем, все были заняты.
— Ты ведь умеешь водить машину? — скорее утвердил, чем спросил Емельян. Кивнула. Он отдал мне ключи от своей 'БМВ' и, попрощавшись с Велизаром и Агафьей, вывел меня из дома. До машины мы шли в полной тишине. Ехали также. Я старалась как можно аккуратнее вести машину, а Емельян что-то печатал в телефоне.
— Притормози у аптеки, — вдруг попросил Сургут. Посмотрела на парня.
— Тебе плохо? — обеспокоилась я.
— Нет, — криво усмехнулся он, — Мне нормально. Я быстро, — проговорил парень, как только я припарковалась около аптеки за углом.
Когда вернулся Емельян, поехали домой. Так же, практически в полном молчании. Спустя двадцать минут мы уже входили в квартиру. Сургут закрыл дверь на замок. Отключил домашний телефон. Сбросил свою куртку. Отключил звук на сотовом, повернулся ко мне, подошел, вынул телефон из кармана плаща. Отключил и его. Положил на полку рядом со своим мобильным. Снял плащ с меня. Повесил на вешалку в коридоре.
— Значит, так, — немного хрипло проговорил парень, медленно начиная расстегивать пуговицы на моей рубашке, — Начиная с сегодняшнего дня ты рассказываешь мне обо всем. Плевать что именно, о прошлом, настоящем, будущем, без разницы. А я не стану тебя упрекать за то, что вчера вечером мне ничего не рассказала. Идет?
Неуверенно кивнула.
— Дальше, — Сургут расстегнул пуговицы, и начал осторожно снимать с меня пиджачок, надетый поверх рубашки, — В свое время я разберусь со всеми проблемами. И с твоим 'Борзым' и с твоим Павлом, который так легко тебя слил нашим.
— Он не мой, — возмутилась я.
— Это правильно, — хмыкнул Сургут, — Потому как теперь твоим буду только я. Никаких мужчин, поняла? Ты забудешь всех, кто был до меня, и даже думать не будешь о ком-то другом.
