Желудок перестал недовольно урчать только к полудню, зато появилось легкое чувство тошноты и головокружение. Я зашел в лес и наелся каких-то ягод, после чего меня полчаса выворачивало наизнанку. Я обрадовался, решив, что чувство голода пройдет, но черта с два. Как только прошла рвота, голод набросился на меня с новой силой.
Прошло всего полтора дня. Что же дальше-то будет? Шансы пережить отведенный мне Гаррисом год казались ничтожными, даже если не принимать во внимание отправленных за мной убийц.
Жизнь оказалась жутко несправедливой штукой.
К вечеру второго дня я едва передвигал ноги, зато приобрел кучу полезных навыков. Я научился пить воду из луж так, чтобы отфильтровывать основной поток грязи. Методом проб и ошибок я определил съедобные виды ягод. Это стоило мне еще двух приступов рвоты, зато теперь я точно знал, какие ягоды есть нельзя, а какие — можно. К сожалению, одними ягодами сыт не будешь. Приступать к грибам я все-таки не рисковал.
Трижды шел дождь, и я промок до нитки. Я заново открыл для себя смысл фразы «зуб на зуб не попадает». Я обнаружил, что каждая часть тела может дрожать по-своему.
А еще я понял, что жалеть себя нет никакого смысла, это не помогает ни согреться, ни набить желудок. Есть люди, которые всю жизнь так живут.
Зато мне наконец-то попался перекресток, и я, не долго раздумывая, повернул налево, точно не представляя, куда эта дорога может меня привести. Хотелось бы, чтобы к какому-нибудь трактиру.
А еще я обнаружил, что если забросать себя на ночь опавшими листьями, то спать становится хоть немного теплее.
Никогда в жизни так долго не ходил пешком. Для путешествий на подобные расстояния люди изобрели лошадь. Или что они там с лошадью сделали…
После второй ночевки в лесу и очередного дождика я выглядел как форменный бродяга. Теперь и без шрама на лице никто бы не узнал во мне принца Джейме. Вдобавок я начал слегка пованивать, отчего стал сам себе противен.
А самым обидным было то, что я преодолел ничтожное расстояние, которое мои конные преследователи могли бы покрыть за несколько часов пути.
На третий день мне стали встречаться прохожие. Сначала несколько бродяг в незнакомых военных мундирах, превратившихся в лохмотья. Потом двое всадников более-менее благородного происхождения, и даже мужчина, путешествующий на телеге. Всадники не удостоили меня своим вниманием, хозяин телеги окинул подозрительным взглядом, а парни в мундирах долго смотрели вслед, явно прикидывая, не стоит ли меня ограбить. И решили, что не стоит.
К полудню я нашел трактир. Удивительное дело — в заведение, в которое я бы раньше и не зашел, теперь меня отказались пускать. Пришлось звенеть мелочью в кармане, доказывая, что у меня есть деньги. Расплачиваясь за еду вперед, я понял, почему Гаррис не вручил мне мешок с золотом — в руках такого оборванца, как я, даже серебряные монеты выглядели подозрительно, и хозяин трактира наверняка принял меня за вора. Пока я ел — не помню, что именно, но было вкусно, — он стоял неподалеку и не спускал с меня глаз. Наверное, боялся, что я украду вилку.
В трактире было тепло и уютно, совсем не хотелось уходить. Но пришлось: слишком уж недружелюбно смотрел на меня его владелец.
К вечеру лес кончился, пришлось ночевать в поле.
Утром я проснулся простуженным. Меня бил озноб, из носа лилось непрерывным потоком, начав кашлять, я долго не мог остановиться. Замечательно, особенно если учесть, что убийцы уже идут по моему следу.
Я свернул с дороги и пошел куда-то в степь. Тупо, почти не соображая, что делаю. Просто переставлял ноги одну за другой. Спотыкался, падал в грязь, снова поднимался и шел дальше. Весна в Тирене казалась мне прекрасным временем года. Если становилось холодно или шел дождь, я в любое время мог вернуться в свои апартаменты и сесть в кресло рядом с горящим камином. В реальном мире от холода и дождя спасения не было.
Не знаю, сколько было времени, когда я упал в очередной раз. Упал и не смог подняться.
Да и черт с ним, подумал я, закрывая глаза. Какая разница, так или от руки убийц. Все равно умирать…
ИНТЕРМЕДИЯ
Император не любил тронов и тронных залов. Он до сих пор не определился, где будет находиться столица его государства, предпочитая перемещаться вместе со своей армией. Но иногда дела требовали, чтобы он какое-то время сидел на месте. В таких случаях Гаррис занимал ближайший королевский дворец и оккупировал самый большой кабинет, стараясь разобраться с текущими проблемами как можно более оперативно.
Несколько часов в день он отводил для приема посетителей, стараясь выслушать их побыстрее и так же быстро с ними проститься.
Сейчас Гаррис принимал у себя какого-то мелкого алхимика, которого для аудиенции во дворец приволокла стража.
Алхимик был испуган. Он не думал, что обычная проверка, проводимая каким-то мелким имперским чиновником, может закончиться визитом к самому императору.
Гаррис молча созерцал небольшую горстку серого порошка, лежавшую в центре его рабочего стола. Выражение его лица было задумчивым.
— Итак, вы изобрели порох, — сказал он, переводя глаза на алхимика.
— Сказать по правде, я еще не придумал названия, ваше императорское величество, — пролепетал алхимик. — Это просто порошок, который очень быстро горит.
— Он горит так быстро, что горение большой дозы этого порошка похоже на извержение вулкана, — сказал Гаррис. — За последние полгода вы уже пятый, кто изобретает нечто подобное. Что не может не пробуждать мое любопытство. Скажите, а каким вы видите практическое применение вашего изобретения?
— Я еще не думал об этом, ваше императорское величество. Порошок… э… порох получился в качестве побочного эффекта другого эксперимента…
— Философский камень искали? — поинтересовался Гаррис.
— Нет, я… Это сложно объяснить непосвященному… Простите, ваше императорское величество… А порошок можно использовать при прокладке дорог…
— Например, когда надо сдвинуть с места какую-нибудь гору, — подсказал Гаррис. — А как насчет военного применения? О нем вы не задумывались?
— Военного?
— Да, — сказал Гаррис. — Как вы думаете, с помощью вашего изобретения можно убивать людей?
— Я об этом не думал… Наверное, можно…
— Например, можно навьючить на одну лошадь несколько мешков с вашим порохом и запустить эту лошадь в лагерь противника. Представляете, сколько людей можно убить одним ударом?
— Но как? Ведь порох кто-то должен поджечь… Человек, который это сделает, умрет первым.
— Ну, добровольца всегда можно назначить, — заметил Гаррис. — Значит, подобная идея вам не претит? В принципе-то?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
