Какое-то время он прохаживался, глядя мимо них, и Гро мельком увидел его глаза, напоминавшие две больные луны, отравленный свет которых льется в ночную тьму через зеленоватый туман. И его охватила сильная ненависть, из желудка к горлу поднялся комок, лоб и ладони стали холодными и влажными, и он сказал: — Милорд Король, я прилежно смотрел на этого василиска, и он не испугал меня ни на йоту, но я ужасно разгневался при виде его и у меня появился комок в горле, — и тут его вырвало. Тогда Король приказал змее вернуться в дыру, и тот подчинился, недовольно шипя.
Король налил в бокал немного вина, проговорил заклинание, и когда ароматное вино оживило Лорда Гро, Король заговорил и сказал: — О Гро, ты показал себя настоящим философом с отважным сердцем. Но как меч можно испытать только в настоящем сражении, когда тот, кто держит его руках, играет со смертью, так и я должен этой ночью обжечь тебя в топке ужаса, ибо если ты отступишь, погибнем не только мы оба, но и вся Ведьмландия вместе с Карсё превратится в пустыню, заваленную обломками замков и домов. Способен ли ты выдержать такое испытание?
— Я с радостью подчинюсь любому вашему слову, о Король, — ответил Гро. — Ибо я хорошо знаю, что против Демонов бесполезны любые фантомы и иллюзии, и даже смертельный взгляд василиска пропадет втуне. Сильны они сердцем, и сведущи во всех науках, а Джусс к тому же волшебник с древней силой, и ему не страшен любой взгляд любых василисков. Чтобы сокрушить Демонов нужно по-настоящему сильное волшебство.
— Сила рук и сила мечей, — сказал Король, — вот сущность величия отпрысков Демонландии. В этом они превосходят нас и доказали это, повергнув Гориса XI, с которым не мог бороться никакой смертный, пока проклятый Голдри, опьяневший от злобы и зависти, не убил его на Островах Фолиотов. Но в былые времена они не превосходили нас силой рук, и Горис XI, победивший в бесчисленных поединках один на один всех своих врагов, прославил наше имя на весь мир. И тем не менее в последнем он погиб сам, против всех ожиданий, при помощи какого-то предательского трюка, от рук танцора из Крозеринга. Но я, знаток гримуаров, использую против Демонов куда большую силу, чем могучие мышцы или мечи, способные разрубить на куски камень. Но эта сила в первую очередь угрожает тому, кто использует ее.
С этими словами Король отомкнул самую большую из книг, лежавших на массивном столе, и прошептал Гро на ухо так, как делает тот, кто не хочет, чтобы его подслушали: — Это та самая ужасная книга заклинаний, и она находится в той самой комнате, где, такой же ночью, Горис VII расшевелил бездну. И знай, что только из-за этого Король Горис VII погиб, ибо благодаря своему дьявольскому искусству сумел призвать кого-то из первозданной тьмы, и, чрезвычайно устав от напряжения во время обряда, на мгновение расслабился, и то ли забыл слова заклинания, то ли страницу, на которой они были записаны, то ли не сумел четко произнести нужные слова, или сделал что-то еще, что не позволило ему довести заклинание до конца. В результате он не сумел удержать в повиновении то, что вызвал из бездны, оно обратилось на него самого и оторвало ему все члены, один за другим. Вот судьба, которой я должен избежать, и поэтому за последние дня я обновил в памяти все эти заклинания, и ты будешь стоять рядом со мной, пока я буду произносить их. Будь стойким, и если заметишь, что я ошибся или покачнулся прежде, чем закончу, ты должен будешь положить руку на книгу или светильник, и выполнить все, что будет необходимо, все, что я покажу тебе. Способен ли ты на это?
— Повелитель, покажите мне все, что я должен сделать, — ответил Гро, — и я сделаю это, если даже все фурии ада слетятся в эту комнату и будут рвать меня на куски.
И Король показал Гро все те действия, которые могут понадобиться, показал и страницы гримуара, на которых были написаны слова, которые он должен будет сказать в нужное время. Но Король не произносил эти слова, только указал на них, ибо безумен тот, кто произносит их не вовремя. И вот, когда он приготовил нужные реторты, мензурки с несколькими горлышками, перегонные кубы и остальные приспособления, и когда нечестивые процессы соединения, разложения, покраснения, очистки и закрепления почти закончились, и когда астролябия показала, что зловещая звезда Антарес заняла место на малом меридиане и наступила полночь, Король начертал своим волшебным жезлом на полу три пентакля, заключенные внутри семилучевой звезды, а также знаки Рака и Скорпиона, к которым он присоединил еще несколько рун. А в самом центре звезды он изобразил зеленого краба, пожирающего солнце. И, открыв большой черный гримуар на семьдесят третьей странице, он громко и нараспев произнес тайные слова, призывая того, чье имя даже называть уже страшный грех.
Как только произнес он первое заклинание и настала тишина, в комнате стало смертельно тихо и холодно, как будто наступила зима. И в этой тишине Гро услышал, что Король тяжело дышит, как тот, кто гребет изо всех сил. Кровь бросилась в сердце Гро, его руки и ноги замерзли, и холодный пот выступил на его лбу. Но его мужество не поколебалась, а острый ум был готов ко всему. Король пошевелил рукой, Гро послушно отбил кончик у черной стеклянной реторты и на стол высыпался черный порошок грубого помола. Гро собрал порошок и высыпал его в большой перегонный куб, в котором кипела и пузырилась зеленая жидкость, подогреваемая пламенем лампы; жидкость стала красной, как кровь, куб наполнился рыжевато-коричневым дымом, в котором вспыхнули искорки, похожие на маленькие солнца. Вслед за чем из горлышка куба полилось белое несгораемое масло, и Король смочил в нем свой жезл и нарисовал вокруг семилучовой звезды змея Уробороса, который пожирает свой собственный хвост. И под крабом написал некую формулу, и только тогда произнес второе заклинание.
Когда отзвучали последние слова, Гро показалось, что ночной воздух стал колючим и в комнате стало тихо, как в могиле. Король перелистнул несколько страниц великой книги, и его рука дрожала как в лихорадке. Зубы Гро непроизвольно застучали, дрожь отдалась в голове с ужасной силой. Но он сжал зубы и ждал. Через каждое окно в комнату лился бледный свет, как если бы рассвет был уже близко. Но нет, рассвет никогда не приходит в полночь, и никогда он не начинается на всех четырех четвертях неба, и не так невероятно быстро, и его свет никогда не бывает таким призрачным. Пламя горящих свечей побледнело, как если бы смешалось со злым мертвенно-бледным светом, светом разложения и гибели, проникшим снаружи; руки и лицо Короля Гориса и его помощника стали смертельно-бледными, а их губы почернели и стали походить на черную кожицу увядшего винограда. Король громко крикнул: — Час настал! — схватил хрустальный фиал, содержавший в себе отвар волчьего желе и крови саламандры, капнул туда семь капель масла из перегонного куба, и вылил получившуюся жидкость на нарисованного на полу краба. Гро оперся на стену, его тело ослабло, но воля не поколебалась. От жгучего холода его руки и ноги заледенели, и жидкость из фиала тоже замерзла, упав на пол. Тем не менее на лбу Короля выступили бусины пота, ибо изо всех сил напрягал он свои силы. Прямо и твердо стоял он, освещенный неестественным светом, лившимся с неба, вытянув руки и сжав ладони, и вот выговорил он запретные слова LURO VOPO VIR VOARCHADUMIA[4].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
