— Не ставьте, пожалуйста, себе диагноз, — сказал доктор Питерс с неожиданной строгостью, — У вас есть успокоительное?
Отец выдвинул ящик стола. Пусто.
— Может быть, в сумочке? — предположила я неуверенно.
Мне подали сумку, однако там тоже ничего не было.
— Ты не могла случайно сунуть их в чемодан? — ласково осведомилась бабушка. — Может быть, мне поискать?
— Но ты же точно знаешь, где они. Что ты с ними сделала? Спустила в унитаз?
Ее зрачки сузились, как у кошки; высохшая рука с силой сжала серебряный крест. Да, на этот раз она одержала верх, но какой ценой! Теперь я знаю, что происходит, и была полна решимости противостоять ей. Мне больше нечего было терять. В «Хогенциннене», я не останусь. Все равно, куда меня отправят, только бы не оставаться рядом с ней!
— Вот, возьмите, — доктор Питерс вынул из кармана коробочку, вытряхнул на ладонь две розовые таблетки.
Отец подал стакан воды.
— Что дальше? — спросила я, послушно проглотив лекарство. — Вызов «Скорой помощи»? Твои желания исполняются, бабушка, можешь быть довольна. — Ее нескрываемое злорадство начинало забавлять меня. — Представь, что будут говорить в Ньюбери, когда по улицам с воем сирены пронесется машина с красным крестом?
— Увы, ее не следовало забирать из клиники, — бабушка нервно облизала сухие губы. — Думаю, вы согласитесь со мной, доктор. После всего, о чем я вам рассказывала, ее нельзя оставлять в доме.
Доктор Питерс поднялся, положил на стол коробочку с таблетками:
— По две каждые восемь часов, если вам будет нужно, мисс Томас. — Он повернулся к бабушке: — Должен предупредить вас, что я не имею права предписывать вашей внучке какие-либо радикальные средства. Завтра я загляну к вам снова и поговорю с ней в спокойной обстановке. Желательно наедине.
Уже стоя в дверях, он добавил:
— Постарайтесь заснуть, мисс Томас. Спокойной ночи.
Комната опустела. Смолкли шаги в коридоре, послышался звук открываемой входной двери. Тихие голоса, хлопок дверцы автомашины и удаляющийся гул двигателя.
Я тупо смотрела на аккуратно уложенные вещи. Этот раунд снова был не в мою пользу.
Внезапно меня охватил страх. Я боялась уже не бабушку — боялась быть несправедливой к ней. Навязчивая мысль о том, что она желает спровадить меня в сумасшедший дом, вполне могла оказаться симптомом мании преследования.
С врачами тяжело спорить. Кто знает, не было ли мое состояние еще хуже, чем я предполагала? Доктор Питерс не был застрахован от ошибок.
Кто же собрал мои вещи? Разве теперь возможно сказать это с уверенностью? Я могла собрать их и забыть об этом. Возможно, и сигареты я сама бросила в огонь. Во всем была виновата я!
Дверь в комнату тихо приоткрылась и тут же захлопнулась, стоило мне приподняться. Отчетливо щелкнул, поворачиваясь, ключ. Я спрыгнула с кровати и забарабанила в дверь кулаками:
— Выпусти меня! Мне нужно в ванную! Выпусти!
Ответа не было. Я начала всхлипывать.
— Выпусти меня. Пожалуйста. Ну, пожалуйста…
Прошло полминуты, показавшиеся мне вечностью, прежде чем послышался голос бабушки:
— Я поставила в шкаф ночной горшок, Морин. Спокойной ночи.
Глава тринадцатая
Когда доктор Питерс вернулся из «Хогенциннена», в приемной уже дожидались пять человек. Только в начале восьмого он закончил прием и поднялся на кухню приготовить нехитрый ужин. Звонок в дверь оторвал его от этого занятия. Поздним посетителем оказался шериф Фостер; медвежьего склада человек, изнывавший от скуки в своем офисе. Теперь его полное лицо раскраснелось, в движениях сквозила необычайная деловитость.
— Добрый вечер, док. Признаться, мне было бы больше по душе заглянуть к вам на огонек… Но дела есть дела. Наверное, вы и сами догадываетесь, с чем я пришел?
— Могу держать пари, что это каким-то образом касается мисс Томас. — Доктор Питерс достал из холодильника пару бутылок пива. — О ней сейчас болтает весь Ньюбери.
Шериф неуклюже прихватил откупоренную бутылку, сделал щедрый глоток и утвердительно мотнул головой.
— У девчонки не все в порядке с башкой; оно и не мудрено: столько времени провести в психушке.
— Ее выписали с положительным диагнозом.
— Знаю, знаю. Ничего удивительного, врачи тоже могут ошибаться. Лучше послушайте, что рассказывают люди. В Ньюбери все от страха понаделали в штаны. Представьте только, девица скачет на лошади, не разбирая, кто попадется на пути, да еще и натравливает на всех, кто косо посмотрит, злющую собаку!
— Глупости! Вы же знаете Ньюбери. Город только тем и живет, что выдумывает самые невероятные сплетни.
— Может быть, и так, но жители города выбрали меня на эту должность, и я обязан защищать их, док. Бог с ней, с девицей, неужели, вам жаль какого-то бешеного пса?
— Я видел его. Не могу подтвердить, что он бешеный. Очень послушное животное.
— А-а, и черт с ним! — Шериф вытащил из кармана трубку и принялся набивать ее. — Миссис Томас поручила заняться псом Дэйву Эндрюсу, и, если он прикончит его, мне незачем вмешиваться. Будет лучше, если я услышу от вас, как обстоят дела на самом деле, — он внимательно посмотрел на Питерса. — В городе считают, что опасен не только пес, но и сама девушка.
Краткий пересказ истории болезни не отнял много времени. Когда Питерс закончил, шериф несколько секунд сидел неподвижно, затем поднес ко рту едва тлевшую трубку, выпустил облако дыма и нахмурился.
— Похоже, что лучше всего было бы отправить ее обратно в клинику. Так будет спокойнее.
— Не уверен. Мне кажется, старуха так сильно этого добивается только потому, что прекрасно понимает нереальность своих желаний. Как врач, я не вижу для этого никаких оснований.
— На вашем месте я не отзывался бы так о старой миссис. Я-то буду помалкивать, но если услышит кто-то другой, все станет известно миссис Томас. А с ней шутки плохи; каждое ее слово — закон для Ньюбери. Больница в Гейнсвилле существует фактически только за счет ее пожертвований. Кое-кто упрекает ее в излишнем властолюбии, но еще никто не осмеливался даже подумать, что она способна на преступление. Так что будьте поосторожнее со словами, док.
— Спасибо за совет. Однако зачем ей понадобилось так спешно отправлять родную внучку в клинику? Часто встречаются плохие матери, но плохую бабушку я вижу впервые. У Морин нет ни гроша, а старуха отказывается ей помогать, препятствует ее обследованию у психиатра — это, мол, выброшенные деньги. Она и слышать не желает о частной лечебнице, нет, ей непременно подавай городскую клинику. Все это очень странно, шериф.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
