здание с предупреждающим объявлением на двери: «
Экспозиция не предназначена для маленьких детей и особо чувствительных людей».
– Прости, Люк. – Я хлопаю его по спине. – Тебе, как я понимаю, сюда лучше не соваться.
Он слегка хмурится, потом браво распрямляет плечи и входит внутрь.
Мы с Лекс идем за ним по скудно освещенному помещению, стены которого увешаны средневековым оружием: мечи, щиты и остроконечный стальной шлем, весящий, как гласит табличка под ним, шестьдесят фунтов.
Шагаем дальше по узкому коридору, где полно всяческих металлических штуковин – с их помощью протыкали тела, рвали их на части, отсекали и удаляли части тела и внутренние органы. Просто удивительно, до чего же изобретательны оказываются люди, когда дело доходит до придумывания новых способов причинять друг другу боль.
Мы молча покидаем Музей пыток и идем дальше.
Краем глаза вижу, как Лекс и Люк качают сцепленными руками взад-вперед. Пару минут спустя Люк останавливается и срывает для нее цветок.
Определенно, мне следовало остаться в школе.
Остаток дня мы слушаем скучнейшие лекции по средневековому искусству, что плохо, поскольку они совершенно не занимают меня, и мой мозг обдумывает на свободе то, что случилось сегодня утром. Мне нужно поскорее оказаться дома и расслабиться, приготовиться к завтрашнему дню в школе, и потому, как только учитель отпускает нас, я практически бегу к стоянке.
Лекс и Люк, напротив, радуются всему и вся, и когда наконец доходят до моей машины, то сначала никак не могут решить, кто сядет впереди, а потом оба смотрят на заднее сиденье.
– О нет, – говорю я, настраивая навигатор. – Я вам не таксист.
– Ну ладно, Лекс. – Люк отвешивает ей галантный поклон. – Ты можешь сесть впереди.
И она усаживается рядом со мной, а Люк пристраивается сзади, и я немедленно срываюсь с места, в то время как другие ученики все еще загружаются в автобус.
Люк и Лекс болтают о том, как замечательно провели день, а потом он вдруг замолкает и показывает на ветхую хижину, на которой корявыми красными буквами написано «НАЖИВКА». Навигатор велит мне повернуть направо, и на перекрестке мы видим группу мужчин, женщин и детей, размахивающих написанными от руки картонными транспарантами, сообщающими о том, что скоро грядет конец света, и призывающими покаяться.
– Похоже на фильм ужасов, верно? – Люка передергивает.
– Да уж. – Лекс тоже явно не по себе.
Послушно следую указаниям навигатора, и скоро мы выезжаем на дорогу пошире. Автобус нас пока еще не догнал. Смотрю на спидометр – я ехал со скоростью восемьдесят миль в час и даже не понимал этого. Когда вокруг нет других машин или каких-то зданий, то трудно сообразить, с какой скоростью едешь. К счастью, Лекс ничего этого не замечает, поскольку сосредоточена на том, чтобы вытянуть руку назад, дабы она и Люк не прожили целых два часа, не прикасаясь друг к другу.
Спустя какое-то время Люк и Лекс задремывают, и меня тоже клонит в сон, поскольку я устаю лицезреть пространство, в котором нет ничего, кроме донельзя унылого пейзажа. Жду, когда за окном появится «Старбакс», и тут навигатор начинает гонять меня из стороны в сторону.
– Какого черта? – У Лекс теперь сна ни в одном глазу, я слежу за ее взглядом, смотрю в окно и вижу лачугу с надписью «НАЖИВКА», выведенной корявыми красными буквами.
Люк трет глаза, садится прямо и тревожно спрашивает:
– Как считаешь, это другой магазин?
– Вряд ли, – мрачно отвечаю я.
Мы все пристально смотрим на навигатор, который велит мне повернуть направо, и мы проезжаем мимо той же самой митингующей толпы, что и раньше.
– Не надо было спать в автобусе. – Люк прижимает обеспокоенное лицо к оконному стеклу.
– А ты что-нибудь помнишь? – спрашивает меня Лекс. – Ты ведь проезжал здесь. Тебе знакомы эти места?
– Сайе всегда плохо ориентируется, – говорит ей Люк.
– Это неправда. Я просто ни на что, кроме автобуса, не смотрел.
Навигатор продолжает отдавать приказы. Направо, направо, налево, опять направо, – и мы снова оказываемся перед тем же магазинчиком.
– Странно все это, – ноет Люк. – Какой-то чертов Бермудский треугольник.
– Расслабься, – говорю я ему. – Мы всего в двух часах от дома, а не в открытом море.
Снова ввожу свой адрес в навигатор, и механический голос провозглашает:
«Маршрут неизвестен, введите новый, пожалуйста».
Внезапно Люк и Лекс разражаются смехом.
– Ну и что тут смешного? – недоумеваю я.
«Маршрут перестраивается. Маршрут перестраивается».
Они смеются еще того пуще.
– Ребята, уже довольно поздно.
– Знаю, – хихикает Люк, будто это некое восхитительное приключение, а не колоссальная потеря времени. Он что-то кудахчет в свой телефон, затем наклоняется вперед и стучит пальцем по экрану навигатора на приборной панели.
– Сайе, твой навигатор сломался.
Я обижаюсь и ощетиниваюсь.
– Просто мы находимся посреди нигде и этих дорог нет на карте. А мой навигатор в порядке.
– Сломался-сломался. Посмотри. – Люк увеличивает карту. – Он ведет себя так, будто мы еще в парке. Наверное, переохладился или еще что.
– Не может этого быть.
– Возможно, все дело в антенне, – как ни в чем не бывало говорит Лекс. – Я только что открыла навигатор на своем телефоне. Когда мы окажемся на шоссе, все станет просто.
Я продолжаю вести машину и поворачиваю, когда Лекс велит мне повернуть, на это уходит целый час, но в конце концов она произносит:
– Ну вот.
Поворачиваю направо, и мы оказываемся пусть не на шоссе, но на широкой двухполосной дороге, которая куда оживленнее, чем те грунтовые дороги, по которым мы только что петляли. Деревья уступают место унылому зеленому пейзажу, которым я «любовался» по дороге туда, и наконец-то места вокруг кажутся мне знакомыми.
– Как далеко мы от города? – спрашиваю я.
– Осталось пятьдесят миль, – говорит Лекс, и я сильнее жму на педаль, но вдруг Люк кричит прямо мне в ухо:
– СТОЙ!
Ударяю по тормозам.
– Я вижу кафешку, где можно перекусить.
– Ты что, издеваешься? Я думал, у тебя сердечный приступ или что-то похожее.
– Я хочу есть.
– Люк, нам остался всего час до дома. Давай поедем дальше.
– Но дом еще так далеко! Пожалуйста, Сайе, я умираю от голода. – Он смотрит на меня своими огромными умоляющими глазами, и я сдаюсь.
– Ну ладно. – Заезжаю на гравийную автостоянку, и Люк прямо-таки сияет от радости. – Ты действительно хочешь поесть здесь? У этого места даже названия нет. Написано просто «Ресторан».
Но он уже выпрыгивает из машины и входит внутрь забегаловки.
Открываю покосившуюся дверь и кашляю, задыхаясь от запаха кулинарного жира. Эта небольшая, полная посетителей столовая отсылает к тем простым временам, когда занавески в подобных заведениях были в
