Речь явно шла обо мне, и вовсе не в том ключе, в котором бы мне этого хотелось. Поэтому я даже попятился. Рефлекторно.
— Стоять!
Ну и рявкнула. Прямо как на собаку. Хотя…
Ее предшественница тоже говорила что-то о животном. Вернее, звере.
Эй, а это еще что за представление?!
Ее волосы, взметнувшиеся к потолку и мигом заполнившие собой почти всю каюту, помедлили совсем немного, застыв в миллиметре от кителя, наброшенного блондином мне на плечи, — наверное, исполняясь благоговейности перед тем, как прикоснуться к святыне, а потом обвились вокруг и… вздернули меня в воздух.
— Хочу напомнить вам, любезная Тея, о необходимой осторожности при проведении…
— Милорд, как можно? Я и помыслить о подобном не могу!
Видеть я уже толком ничего не видел, закутанный в шелковистые пряди, не желающие останавливать свое движение: то они на мгновение расступались, пропуская капли света, то сами начинали играть в «северное сияние». А потом дружно взяли и влезли. В рот, в нос, в уши — куда достали. По-моему, даже в глаза, хотя я и зажмуривался изо всех сил.
Фррр!
Убрались. Все и одновременно, роняя меня… Хорошо хоть на лежанку. Единственный, пожалуй, субъективный объект в каюте, который не строил на мой счет никаких планов.
В ушах звенело, как и во всем теле, но вердикт я все-таки расслышал:
— Вы совершенно правы в своих предположениях, милорд.
Шушукались они в углу недолго, меньше минуты. Обменялись серией взглядов и распрощались: красотка вышла вон, на каждом шаге мучительно определяясь, как лучше выглядеть — гордо или смиренно, а блондин повернулся ко мне:
— У тебя должно быть много вопросов.
Да неужели? В отличие от родителей, увлекавшихся исключительно классической литературой, я почитывал всякую. Так что все эти шуточки с гравитацией, живыми волосами, медузами-переводчиками и прочим мне если и непонятны физически, то морально вполне приемлемы. Ну, конечно, момент знакомства всякий раз слегка выбивает из колеи: все-таки невозможно быть готовым одновременно ко всему на свете. А может, и не нужно.
— С чего мне начать?
Не дождался инициативы с моей стороны и начал действовать? Как это о нем говорит? Человек привык командовать. Распоряжаться. Управлять. А еще привык к тому, что его слушаются, иначе не был бы так уверен в каждом своем… безрассудстве, другого слова, пожалуй, не подберешь.
Всего две короткие беседы, и уже предельно ясно, что мое присутствие здесь — камешек в сапоге. Досаждаю всем и сразу. И кстати, блондину — не меньше остальных. Его это развлекает? Ладушки. Но ведь ни одно цирковое представление не может длиться вечно.
— Начни с главного.
— А именно?
— Что будет дальше?
Улыбнулся, довольно щурясь:
— А что же дальше? Дальше — тишина.
Переходим к Вильяму-нашему-Шекспиру? Отлично.
— Я серьезно.
— Я тоже.
Подошел и присел на край лежанки.
— У меня был готов план мероприятий. Но на настоящий момент его стоит… выкрасить и выбросить.
Вот это, пожалуй, портит все впечатление. Нет, не признание блондина в полной неопределенности моего будущего, а то, в каких выражениях я получаю очередную порцию информации.
Должно быть иначе. Переводчик, каким бы классным он ни был, всегда опирается на собственный разговорный опыт. На свой личный словарь то есть. А что в моем случае? Задом наперед, совсем наоборот.
— Я все-таки спрошу?
— Валяй.
— Почему ты так говоришь? В смысле, почему использовал именно такое слово сейчас? Мог ведь сказать: давай, спрашивай, пожалуйста, слушаю… Да мало ли как еще! Раньше ты… подбирал слова. Не мог сразу взять одно-единственное. Что изменилось?
Снова улыбнулся.
— Я ничего не выбираю. Выбираешь ты.
Час от часу не легче. Кое-что это, конечно, объясняет, но…
— Как так?
— Помнишь пересмешников, которых я тебе вручил?
— Медуз в аквариуме?
— Их самых.
— Ну… Да.
Хотя лучше бы этот позор забыть, раз и навсегда.
— Предполагалось, что ты будешь пользоваться их услугами в обычном порядке. Как все.
— То есть?
— Сфера-резонатор, в которой они находились, отлично модулирует звуковые колебания. Требовалось только наговорить вслух побольше, для первичного набора слов, и мы уже смогли бы осмысленно общаться.
— А сейчас чем занимаемся, по-твоему?
То ли фыркнул, то ли хмыкнул.
— Сейчас все чуточку иначе.
Ой, что-то я в «чуточке» совсем не уверен!
— Объяснишь?
Почесал переносицу:
— Тея сделала бы это лучше.
— Та пышнотелая Горгона?
Сдвинул брови и тут же расхохотался:
— Хорошее сравнение! Нет, правда. Ей подходит.
Только не говорите мне, что греческие мифы он тоже читал.
Не поверю.
— Проблема только в том, что с тобой она беседовать не станет.
— Даже если получит прямой приказ?
Веселье мигом куда-то испарилось:
— Думаешь, я люблю приказывать?
— Честно?
— Честно.
— Понятия не имею. Но у тебя это получается.
Как и все остальное, по-видимому. Потому что больше всего блондин походит на человека, которому под силу любое… ну да, чудо. Почему бы нет?
— Приказы — слишком большое бремя. Для обеих участвующих сторон. Я предпочитаю действовать добрым словом.
— И пистолетом?
— Что? А, понял. Шутка такая. Извини, процесс трансляции пока еще не вышел на стандартную частоту. Может зависать на отдельных идиомах.
Какой процесс? Какие зависания?
— Да, Тея рассказала бы лучше, но за неимением гербовой…
Подтираемся простой?
— Вы теперь составляете одно целое. Комплекс.
— Кто — мы?
— Ты и пересмешники.
Ничего не понимаю. И как-то не шибко хочу понимать.
— Кстати, без сферы они не погибли бы: могут жить в любой среде. Предпочитают влажную, но это вовсе не обязательно.
Значит, я никого не убил? Ну хоть какой-то позитив обнаружился.
— А где они тогда?
Вместо ответа блондин наклонился и щелкнул меня по лбу:
— Где-то здесь. Не буквально, конечно; скорее ближе к височным долям.
Височным?
— Хочешь сказать, что медузы эти сейчас… плавают у меня в голове?!
— Скорее ползают. Эй, эй, ты чего? Это совсем не опасно.
Но очень-очень… Противно. До тошноты.
— Не волнуйся.
Да куда уж? Поздняк метаться.
— Их можно… вынуть?
— Нежелательно.
— Почему?
— Во-первых, подобное решение вернет нас к тем же баранам, что и раньше. А во-вторых… Симбиотическую связь можно безболезненно разорвать только по взаимному согласию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
