— В очко такое усиление! — рявкнул капитан, но мгновением позже его голос смягчился, — Да знаю, кадет, расслабься. Просто постарайся не пальнуть в спину своим, а лучше вообще не стреляй…
Передача оборвалась, а я выругавшись, пробормотал себе под нос.
— Фига с два, я буду тупо смотреть, как меня разбирают...
В конце концов это был не приказ, а пожелание. Не дурак же я в самом деле. Прежде, я успел попробовать силы на полигоне. Отработал стандартные маневры, успешно поразил наземные мишени имитирующие различные виды противников, отработал ракетами РЗВ по воздушным целям — без этого к мисси не допустили бы. И раз я здесь, то минимальными необходимыми навыками я обладаю. Но и командира тоже можно понять — одно дело произвольные движения в заданной области и стрельба по болванкам, другое настоящий бой с вражескими роботизированными машинами…
Грохот и лязг металла не сдерживала даже серьезная шумоизоляция, а температура в кабине начала расти по мере разогрева реактора. Пока идешь еще ничего, будто в летний душный день попал. Но стоит пальнуть из импульсного лазера на левой руке или наплечных плазменных пушек-турелей, дышать становится невыносимо. Особенно если стрелять из турелей — их охладители, также как охладители кокпита, были подключены к общему контуру.
Я вытер потные ладони о спец костюм, бросив на время манипуляторы управляющие руками. Боевую машину начало вести в сторону, и я, пытаясь, подрулить положением корпуса смог ее выровнять — гироскоп завязан на регистрации движений позвоночника и головы, но если помогать руками получается проще. Со стороны наверное и правда, кажется, что БМР — боевую машину робот, качает из стороны в сторону словно пьяницу. Верх непрофессионализма для штатного пилота, но для кадета которого я отыгрываю и так сойдет.
На ровной дороге можно включить автопилот и машина сама будет топать, освобождая оператора от излишнего напряжения. Но на пересеченной местности любая яма или кочка, заставит простенькую программу управления гироскопом впасть в ступор и уронить десятиметровую, многотонную махину. А чтобы потом поднять этот неуклюжий механизм, потребуется мастерство настоящего пилота-аса или специальный кран.
Так что падать, ой, как не хотелось. Встроенные в шлем специальные излучатели, заставляли ощущать изменение баланса боевой машины., так будто это было твое собственное тело. Постоянные движения ногами и телом в идеале должны были сливаться в единый органичный ритм, позволяющий без особых усилий удерживать равновесие. Но это касается настоящих пилотов, а не зеленых новичков.
Десять минут по изрытой воронками прошлых битв холмистой местности, и мы приближаемся к намеченной точке — гигантский обугленный кратер. Тут что ядерная бомба прилетела? Кажется, где-то был экран отображающий уровень радиации. Я инстинктивно дернул головой пытаясь найти его… Слишком сильно! Неосторожное движение привело к тому, что БМР опять повело в сторону, а я судорожно заработал манипуляторами выравнивая его.
— Кадет, Вайп прекратить танцы. Мы подходим к линии соприкосновения с противником. Если хочешь удивить врага сделай это меткой стрельбой, — проскрежетало радио голосом капитана.
В этот раз был не персональный канал, а обще отрядный — послышались смешки коллег-пилотов. То не стреляй, то стреляй… что за издевательство. Впрочем, я догадывался, что сказано это было больше для того, чтобы разрядить обстановку. Во время — только отсмеялись, как пришло сообщение по каналу батальона.
— Внимание, регистрирую приближение быстрых тепловых сигнатур.
Что это значило, я не понял и среагировать не успел, впрочем, не один я сплоховал — предупреждение явно запоздало. Возможно потому, что противник заходил со стороны кратера возвышающегося над нами. Небо вспороли заходящих на бреющем полете силуэты АКШ — аэрокосмических штурмовиков. Приближающийся вой предзнаменовал десятки взрывов авиационных бомб. Жестко тряхнуло, снова заставив меня сосредоточится на управлении. Дым и пыль рассеивались.
Я опасливо озирался. Нас спасло только то, что мы разошлись широкой цепью, а истребители атаковали компактным построением. И все равно три наших машины пропали с экрана радара. В боковом дисплее краем глаза разглядел, как чадит остов еще пару мгновений назад шагавшей рядом со мной БМР. Пилот катапультироваться не успел — прямое попадание.
Семерка штурмовиков противника, без потерь нырнула за пределы видимости сенсоров. Возможно, заходят на второй заход… Но додумать мне не дали. На кромке кратера появилась вражеская боевая машина. Ее хищные, острые формы кокпита и загнутые в обратную сторону ноги, делали ее похожей на гигантскую птицу. Раздался треск тяжелой плазменной пушки и шар плазмы оставляя искрящийся шлейф врезался в корпус БМР моего соратника справа. Попадание в гироскоп — робот безвольным солдатиком валится на бок.
Я свел перекрестье на противнике, и нажал на гашетку, но спаренный выстрел плазменных турелей ушел в молоко, заставив меня обливаться потом. Температура воздуха в кабине судя по показаниям датчиков поднялась до восьмидесяти градусов, а перегретые орудия ушли в критическую ошибку — центральный охладитель не предназначен для отведения такого количества тепла, как генерируется при стрельбе дуплетом.
Вентиляторы загудели нагнетая холодный воздух снаружи, дышать стало легче, турели тоже остывали — пять секунд и можно будет сделать одиночный залп. Стрелять с импульсника, на таком расстоянии ровно, что пощекотать. Противник же не стал ожидать когда, мои орудия придут в норму и сделал еще один прицельный выстрел, на этот раз по мне. Машину тряхнуло, но повезло, плазма прожгла правую руку робота, на которой располагалась не слишком эффективное в бою с тяжелым противником, среднее автоматическое орудие. Неприятно, но не критично.
Три, два, один нажимаю гашетку сгусток плазмы попадает, в ту точку, где мгновение назад был мой оппонент. Мимо! Ну как так? "Хищная птица" уклонившись, скрылась из вида, за грядой. Оглядев поле боя, я отметил, что в среднем ситуация везде схожая — нежданно выходящие из-за гребня БМР противника, делали точечные залпы и уходили из-под фокуса, прежде чем наши успевали ответить. Пара подстреленных машин, тем не менее успевших скрыться ни в счет. Мы определенно проигрываем по очкам — уже шесть из тридцати двух БМР нашего батальона выведены из строя, а противник даже не понес потерь.
Капитан, что-то орал и требовал по радио, но я сосредоточился только на том чтобы, в следующий свой заход вражеский "Кречет-МД1", как определил компьютер выстрелившую меня боевую машину, получил по заслугам. Но противник словно играл на нервах, будто больше атаковать и не собирался.
— Семь "Салютов" с юга, время подлета семь секунд, — прошла информация на общем канале.
На этот раз время подготовки отражения атаки с воздуха было в избытке. Дав целеуказание, по появившимся на радаре штурмовикам, я осуществил залп. Так же поступил каждый пилот на БМР которого был вооружен ракетами земля воздух. Десятки дымных росчерков рванули в небо навстречу вражеским летающим аппаратам. Казалось их должно было снести этим самонаводящимся роем, но небо вдруг взорвалось сотней огней. Экраны мигнули на мгновение, вследствие мощного электромагнитного импульса — защитная автоматика восстановила работу оборудования.
Ракеты же имеющие двойное целинаведение — тепловое и радиолокационное, сбитые с толку термо обманками и импульсом, на мгновение потеряли движущиеся на двух махах Салюты. И как итог зацепили лишь один из штурмовиков, и тот похоже случайно. Потеряв скорость заваливаясь на бок, он таки смог удержаться в воздухе, уходя в сторону леса. Пожелал ему грохнуться.
Устроившие фейерверк АКШ, благо сами не смогли из-за этого прицельно отбомбится — потерь не было. Зато опять о себе напомнили партизаны на БМР… Под шумок, очередная неравномерная волна, прошлась по "берегу" кратера и прицельно обстреляла наши позиции. И хотя мы были к этому готовы, размен оказался опять не в нашу пользу — два к пяти. Я же очередной раз пальнул в воздух. Хреново.
