думала, что у Адочки рассудок помутнеет. Но я её никогда не оставлю. Тебя хочу попросить не носить эту штуку при ней, - Мартыновна гневно ткнула пальцем в браслет. - Коли разговор в нём зайдет, скажешь Ариадне, что выбросила. Поняла?
Я покорно кивнула, взирая на выставленный перед носом бабкин кулак.
Часть 6
Первая половина рабочей недели прошла без магических катаклизмов. Дел на журналистов и дизайнера свалилось столько, что к вечеру рябило в глазах. Зато о призраке вспоминать было некогда. Если другим сотрудникам в здании местное пугало и доставляло неприятности, в нашей конторе об этом не слышали.
Пока остальные обитатели редакции жаловались на усталость и нехватку времени, я радовалась загруженности. Она помогала избавиться от горьких мыслей. Хотя бы в офисе. Дома вновь и вновь накрывала злость. На себя. За то, что послушала наглую пятнистую морду, и разрешила внеплановый загул. Да-да, хвостатая паразитка не объявилась, и я стала волноваться всерьез. Добавляла нервозности и мама - любимой фразой: «Я же тебе говорила!»
За окнами пеленой валил снег, делая город светлее и свежее, но затрудняя движение транспорта и пешеходов. Неужели, Жозефина-Симона настолько истосковалась в квартире, что готова терпеть неудобства? Можно было спокойно дождаться второй половины марта и отправляться завоевывать местных котов, а не морозить себя и их в снежном феврале.
Леру на работе за эти дни я не видела ни разу. Сначала удивлялась, ведь остальные шептались: рыжая то, рыжая это. А потом вспомнила, что в ведьмином облике разгуливает по конторе Инесса Павловна, и успокоилась. Закинула в бухгалтерию дневник Алины Корольковой, чтобы передали Валерии, когда объявится, и постаралась выбросить из головы магические дела-заботы.
Но с вожделенными планами опять не сложилось.
В среду в конце рабочего дня со мной связались из «Забытого чародея». Позвонил тот, чей голос я ожидала услышать меньше всего. Иван Ларинцев - разноглазый мальчик из рода телохранителей, не давший мне замерзнуть в сугробе в новогоднюю ночь.
- Здравствуйте, Яна, - поприветствовал он и неловко примолк.
Пришлось брать нить беседы в свои руки. Но сначала выйти из кабинета, чтоб коллеги не услышали ничего запретного.
- Что-то случилось?
- Нет-нет, - поспешил заверить Ваня. - Я звоню по просьбе Алексея Даниловича.
- О! - усмехнулась я гневно. - Сам он позвонить не в состоянии!
На том конце смущенно крякнули.
- Так и есть, - пояснил парень извиняющимся тоном. - Шеф пока не с нами. Заранее попросил меня в среду обзвонить народ и предупредить, что ждет всех в четверг в магазине - к семи часам. Вы придете?
Но я молчала.
- Яна?
- Информацию вы передали, остальное не ваша забота.
Я оборвала связь, не дав парню отреагировать на отповедь. Постояла в коридоре, чтобы собраться с мыслями и настроиться на рабочий лад. Я не была уверена, что поступаю правильно, отказываясь от встречи с Устиновым и его помощниками. Но что-то мешало присоединиться к команде магов, упорно не давало принять ни силу, ни обстоятельства.
Сделав глубокий вдох, я вернулась в кабинет. Устроилась за столом, уткнулась в монитор и непременно бы преступила к работе, если б в здании не отключилось электричество, оставив нас в кромешной тьме. В столь мерзкой, что на душе заскребли собратья Жозефины-Симоны.
- Отлично! - возмутился сбоку голос Фариды. - Половина народа без конца твердит о нечисти, теперь и остальные в неё поверят!
Ответить моей соседке по парте никто не успел. Кабинет огласил истошный визг Алсу.
- Привидение! - заголосила она. - Ой, мамочка!
- Бестолочь! - рыкнула Фарида, но подавилась следующим ругательством и, судя по звуку, врезалась в стену «задним ходом».
- Ай! Ай-ай-ай! - запричитали у правого окна - там, где сидела Лена, но голосом с перепуга совсем непохожим на Ивушкину. Следом раздался глухой удар - с такими обмякшие тела в обмороке приземляются.
Я хотела кинуться приводить в чувство коллегу, надеясь не наткнуться в темноте на особенно острый угол (из тех, что подворачиваются в самые неожиданные моменты и оставляют болезненные синяки). Но шагов через пять ноги сделались ватными и неподатливыми. Я покачнулась, протестующе взмахнула руками и осталась стоять, приклеенная к офисной плитке. Всё на свете утратило смысл. И логику тоже.
Странно, но из всех сотрудников, которым не посчастливилось в этот вечер оказаться в редакции, я увидела её позже всех - мерцающую фигуру в белом бесформенном одеянии, стоящую на подоконнике лицом к стеклу. Ох, мамочки! Вот уж точно сердце в пятки ускакало. Или не совсем в пятки. Оно на миг замерло и принялось молотить в месте, гораздо ниже положенного по закону природы и анатомии.
- И-и-и-и.... - послышался из дизайнерского угла ультразвук Кадрии. - И-и-изыди-и-и-и!
А говорила, нечисти не существует. Страдалицу тётю Тоню ругала, типун на все места предрекала. Дурочке Алсу лекции читала, учила уму-разуму. Теперь сама трясется осиновым листом в пик урагана.
Ох, а ведь страшно до зеленых чертиков. В кабинете стало холоднее и сыростью потянуло из всех щелей. По телу прошел ток: от поясницы до затылка, заставляя шевелиться волосы у самых корней. Такая жуть иногда в темной комнате накрывает посреди глубокой ночи. Воображение начинает рисовать всяческую ересь. Будто выскочит кто-то из-за шкафа и растерзает на мелкие клочки. Но стоит присмотреться к окружающим предметам, прислушаться к доводам разума, и наваждение растворяется.
Сегодня, увы, был не тот случай.
- Поёт! - взвизгнула Алсу, смачно шлёпнулась на пол и попыталась ретироваться на четвереньках.
Почему попыталась? Да потому что малость не рассчитала траекторию движения и врезалась лбом в мои колени. В те самые, в которых сердце стучало. Чудо, что я устояла на пострадавших ногах. Помог шок, ибо силы схлынули водопадом. Местное пугало, и впрямь, издавало заунывное мычание, от которого внутренности холодели все разом.
Следом за внештатницей с дробным топотом в направлении выхода пролетело ещё несколько теней (кто молясь, кто чертыхаясь), оставив прилипшую меня наедине с призраком. Бесчувственная Лена в расчет не бралась. Лежала тихонечко под окном и участвовать в разыгравшимся фильме ужасов не планировала.
- Спасайся, кто может! - проорал кто-то в коридоре неестественно высоким голосом.
Захотелось крикнуть: «А кто не может?», но язык, как и ноги, оказался под воздействием некой липкой субстанции и категорически пошел в отказ. Прибила бы Валерию! Где ее носит, когда нужна по-настоящему?!
Фигура на окне шевельнулась. Начала медленно поворачиваться. Моё безумное сердце рвануло ещё ниже, ударилось об пол
