— Новости для вас хорошие и плохие. Рентген показал, что трещина заросла. И мы этим очень довольны. Но обе ноги еще парализованы Я считаю, что во время травмы пострадали нервные окончания позвоночника.
Линн побелела.
— Насколько сильно они пострадали? — спросила она.
— Этого мы не можем сказать, у нас нет для этого возможности. Но существуют две вероятности.
Хирург помолчал, глядя на Линн, потом заговорил, медленно и тщательно подбирая слова:
— Если нервы были разорваны, я должен вам сказать, что ваш сын никогда не сможет ходить.
Он помолчал и затем продолжил:
— Но если нервы были всего лишь поранены, существует вероятность, что мальчик сможет ходить. Но я не могу сказать, сколько пройдет времени до его выздоровления, или же сможет ли он выздороветь полностью.
Хотя он говорил медленно и четко, сначала Линн ничего не поняла. Ей пришлось еще раз повторить слова врача себе самой.
— Как вы считаете… каков все-таки прогноз?
— Простите, миссис Траскотт, я ничего не могу сказать. Мы все узнаем только со временем.
— Что нам делать с Робертом? — спросил Чарли. — Он знает, что, возможно, он никогда больше не сможет ходить?
— Конечно нет, — ответил доктор. — Ему нельзя говорить этого.
— Хорошо, — медленно начал Чарли, — если мы предположим, что нервы были поранены, какова для него тогда вероятность снова начать ходить?
— Роберт сильный и здоровый мальчик. Я могу сказать, что у него есть для этого все шансы. Как только он вернется домой и начнет восстанавливать силы…
— Он может отправиться домой уже сегодня? — спросила Линн.
— Нет, ему придется пробыть здесь еще три дня. Ему нужно снова научиться сидеть. Вы также должны подготовить дом к его приезду.
Хирург обратился к Чарли.
— Лучше всего, если у мальчика будет инвалидная коляска. Вы сможете дать ему такую возможность?
— Да, — ответил Чарли. — Я все для него сделаю!
— Завтра мы начнем заниматься с ним гимнастикой, чтобы размять его мышцы на ногах. Необходимо, чтобы вы продолжали эти занятия и дома, поэтому вам придется приходить сюда, чтобы выучить методику и продолжать занятия с ним дома.
— Мы можем повидаться с ним?
— Конечно.
Доктор немного помедлил.
— Боюсь, что он сейчас немного расстроен. Он ожидал, что сразу же сможет пойти. Ему понадобится ваша поддержка, чтобы он смог настроиться на долгое ожидание.
— Это долгое ожидание… — сказал Чарли. — Как вы считаете, сколько ему еще придется ждать?
— Не могу ничего вам сказать.
— Недели? Месяцы? — продолжал настаивать Чарли.
— Может, месяцев шесть. А может, еще дольше, я не могу вам точно сказать.
Хирург встал и подошел к ним. Он жестом показал, чтобы они не вставали.
— Миссис Траскотт, прежде чем вы увидите вашего мальчика, я попрошу, чтобы сестра принесла вам чай. Вы сможете немного прийти в себя.
Как только за ним закрылась дверь, Линн начала тихо плакать. Она низко опустила голову. Чарли взял ее руки.
— Бедный старина Роб, — тихо сказал он. — Ему все еще не везет!
— Господи, когда же это все кончится! — воскликнула Линн.
— Я понимаю, как тебе сейчас трудно, но ты должна взять себя в руки ради Роберта.
— Тебе не стоит напоминать мне об этом, — ответила ему Линн.
Сестра принесла чай.
Когда они вошли в палату Роберта, он, как и раньше, лежал на постели, только под спину было подложено несколько подушек.
— Ну и как ты себя чувствуешь, покинув свой кокон? — спросил его Чарли.
Роберт равнодушно пожал плечами. Он был измучен событиями дня, уголки его рта сильно опустились вниз.
— Я не могу заставить двигаться мои дурацкие ноги!
— Мы знаем, — ответила ему Линн, — мы только что разговаривали с доктором Тейтом.
— Нам хотелось всего слишком быстро, — добавил Чарли, — но трещина зажила, и все просто хорошо. Это чудесные новости, как ты считаешь?
Мальчик посмотрел на них. У него было такое расстроенное лицо. Когда он разговаривал с ними, у него дрожал голос. Он пытался справиться с отчаянием и усталостью.
— Я думал, что сразу смогу ходить, — сказал он и сердито отвернулся от них, спрятав лицо в подушку. Он не желал, чтобы они видели, как заблестели глаза от слез.
— Ты и будешь ходить! — сказал Чарли. Он взял руку Роберта и сжал ее в своих крепких теплых руках. — Ты будешь ходить, но нам еще придется поработать, прежде чем мы добьемся своей цели.
Роберт повернул к ним лицо.
— Сколько нам придется заниматься? Доктор Тейт сказал вам?
— Он сказал, что, может быть, придется ждать целых полгода, поэтому нам нужно набраться сил, терпения и мужества. Но ты скоро вернешься домой, и с тебя уже сняли гипс, и ты снова станешь, как прежде, сильным. Потом нам нужно будет заняться твоими ногами. Мы станем их тренировать, чтобы они снова могли двигаться. Когда ты будешь дома, твоя мать и я станем массировать тебе ноги и делать специальные упражнения.
Чарли посмотрел на Роберта и опять пожал ему руку.
— Тебе придется набраться терпения и, как говорят, закусить пулю. Как ты считаешь, ты сможешь выдержать это?
В лице Роберта ничего не отразилось. Он взглянул на Линн, когда она наклонилась к нему и протянула руку.
— У меня ведь нет выбора, не так ли? — сказал он.
Пока стояла хорошая погода, Роберт сидел в коляске в саду, наблюдая за утками в пруду. Иногда утки выходили на берег, сидели и чистились на солнышке или ели корм, который он давал им.
Мальчик сидел очень тихо, и птицы доверяли ему. Одна утка даже взбиралась на перекладину его коляски и собирала хлеб, разложенный у его ног.
Когда было мокро, он сидел у окна кухни. Чарли прикрепил к стене большое зеркало, и Роберт поворачивал зеркало так, что ему были видны сад и пруды. Он сидел так, пока был дневной свет. Он забывал обо всем, когда наблюдал за утками.
— У тебя все нормально? — спрашивала его Линн.
— Да, все хорошо, — обычно отвечал Роберт. Но его школьные задания лежали рядом нетронутые.
— Что ты хочешь, чтобы я принесла тебе из магазина?
— Спасибо, ничего.
Как-то совершенно неожиданно он спросил мать, не будет ли у нее еще малыша, и Линн ответила ему «нет».
— Почему?
— Я слишком стара для этого.
— Дело не в этом, — сказал Роберт. — Тебе просто приходится ухаживать за мной.
— Ты мне не причиняешь много забот. И потом, это только до тех пор, пока ты снова не станешь ходить.
Роберт отвернулся. Он уже ничему не верил, и настроение у него было паршивое.
В феврале пруды покрылись льдом, и ребята снова начали кататься на коньках. Чарли вывез Роберта в сад, и он сидел там, закутанный в теплый шерстяной плед. Роберт попросил Чарли, чтобы тот принес его коньки. Когда тот выполнил его просьбу, Роберт отдал их внуку миссис Ренсом и смотрел, как тот катается на пруду.
