вас, помню. Это ведь я десять лет назад выписывал вам именную грамоту. Вам тогда только семнадцать стукнуло. Но все равно нужны подписи свидетелей, – он указал, где надо расписаться, а потом опустил печать на расплавленный сургуч.
Аналогом паспорта здесь была именная грамота. Чтобы заполнить ее, писарю пришлось отыскать данные о Таните Зорвир в толстом журнале. Когда процедура была окончена, я уже не знала, паниковать или радоваться. С каждым прожитым днем, с каждым событием я врастала корнями в этот мир. Становилась его частью.
Это даже было естественно, что ли. Словно я вернулась на малую родину спустя много-много лет.
– С вас один серебряный, – протянул писарь, пряча в ладони зевок.
Ну и цены! Совсем совесть потеряли в этой своей ратуше. Поняв, что мне не хватает, тетка Свэнья закатила глаза и опустила на стол перед писарем блестящую монету.
– Что бы ты без меня делала? – спросила самодовольно.
На улице мы с соседями распрощались, и я осталась наедине с госпожой Меленией. Недовольная тем, что ее драгоценное время потратили на ерунду, женщина фыркнула и спросила:
– Так ты со мной или нет?
– Конечно, я с вами. Мне надо увидеть племянников.
Как их зовут? Вроде мальчика Тимош, а девочку – Варда.
Смотрительница приюта наняла извозчика, и мы покатились по улицам Керлига. Надо бы как-то разговорить эту тетку, задобрить, а то сидит напряженная, да взгляды исподлобья кидает.
– Спасибо, что подтвердили мою личность, госпожа Меления, – обратилась я к ней.
– Не нужны мне твои благодарности, – она хмыкнула и уставилась в окно. – Ты лучше скажи, зачем тебе эти дети сдались? Ты не привыкла к ответственности, Танита. Жила для себя. Сейчас вот обнадежишь племянников, а потом хвостом махнешь – и поминай как звали. Упорхнешь снова в столицу, а Тимош и Варда опять без родственников останутся.
Слова этой женщины меня возмутили, но в то же время я ее понимала. Она, как-никак, переживала о судьбе подопечных. Дети не игрушки, нельзя их забрать домой, а потом сдать обратно в магазин или подарить друзьям, когда надоедят.
– Думаете, я испугаюсь и сбегу?
Госпожа Меления дернула плечом и поправила шаль.
– Свэнья, конечно, говорит, что ты за ум взялась, но я тебе все равно не доверяю. Растить детей лучше в полной семье, чтобы доход стабильный был. А ты, случись что, к кому побежишь?
– У меня будет свое дело, можете не сомневаться. Многие говорили, что у меня есть торговая жилка, я не пропаду. И о племянниках позабочусь.
Она строго поджала губы.
– Ты складно говоришь, но разговорчики это одно, а дело – совсем другое. Сначала убеди меня, что справишься.
Хочет доказательств?
– Хорошо, – сказала я решительно. – Скоро моя лавка заработает и будет приносить доход. Это вас устроит?
Госпожа Меления кивнула.
– Устроит. Мы приехали, выходи. Поговоришь с Вардой и Тимошем, узнаете друг друга. Ты их даже ни разу не видела, а родной теткой зовешься. Может, эта встреча убедит тебя скорей наладить свои дела. А может, они в глаза тебе посмотрят и в приюте остаться захотят!
Здание приюта пряталось за стеной из желтого кирпича. Госпожа Меления постучала в ворота колотушкой, и через несколько секунд нам открыл мужчина в форме и картузе, прикрывающем лысую макушку.
Последние слова этой женщины звенели в голове, как надоедливые мошки. Возможно, я не понравлюсь детям, но им придется смириться, ведь домой-то вернуться хочется! Я не собираюсь быть для них злой теткой, но и крутить собой нельзя разрешать. Где-то я слышала, что стоит взрослому утратить авторитет – пиши пропало. Дети не будут слушаться и сядут на шею.
Ну почему все так сложно?
И опять проскользнула слабая недостойная мыслишка: “А может, ну это все? Получишь от оценщика деньги и уедешь прочь из этого города, где тебя никто не знает. Документы теперь есть”.
Во мне говорил страх. Как бы не храбрилась и не настраивала себя на позитив, я боялась не вытянуть. Проколоться, выдать себя, не суметь сладить с чужими детьми и полюбить их. Боялась, что мы будем враждовать.
Только сейчас я заметила, что мои пальцы комкают подол платья. Замерев на тропинке, ведущей к крыльцу, я подняла голову. В окне второго этажа торчало любопытное девчачье лицо. Девочка прислонилась носом к стеклу и скорчила рожицу. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом госпожа Меления велела торопиться.
– Танита! Чего ты там застыла? У детей обед скоро, а потом дневной сон и занятия. Никто под тебя подстраиваться не будет.
Смотрительница завела меня в комнату для встреч. Внутри был небольшой стол и несколько стульев, две кадки с цветами, напоминающими лопухи, окно без штор. На полу – потертый ковер.
Мда, невесело. Все здесь какое-то серое и строгое, как и сама госпожа Меления. Но не думаю, что она ведет себя с детьми, как злюка. Просто холодная какая-то, черствая. И, тем не менее, в голосе звучало беспокойство, когда она говорила о Варде с Тимошем.
За дверью послышались шаги, и я внутренне подобралась.
– Вот так, сюда проходите, – Меления по очереди впустила ребятишек. – Давай, Танита. Смотри только не долго, – дала последнее напутствие и исчезла.
Мальчик и девочка замерли у входа. Они осмотрели комнату и остановили взгляды настороженных глаз на мне. Свэнья говорила, что им по девять. В принципе, на свой возраст они выглядели, только были бледными и худощавыми. Сестра чуть выше брата, это ее я видела в окне несколько минут назад.
Волосы обоих торчали каштановыми пружинками. Шевелюра Варды была собрана в два хвоста над ушами, у Тимоша на голове сидела летняя шапка с козырьком. Лица обоих покрывали едва заметные веснушки, глаза были темными, большими, а ресницы длинными и пушистыми.
Красивые ребята, что сказать. Унаследовали от родителей лучшие черты. Сейчас они были слегка смущены и растеряны, но не испуганы. Чувствовался в них характер. Девочка опустила глаза, но за мгновение до этого я успела уловить во взгляде лукавые искры.
Наверное, пора начинать разговор. Я кашлянула и произнесла с улыбкой:
– Привет. Меня зовут Танита, и я ваша тетя.
Мальчишка моргнул, потом наклонился к уху сестры и произнес громким шепотом:
– Слышишь, Варда? Кажется, заклинание сработало.
Если бы я не сидела, то упала бы точно. Хотелось воскликнуть: “Чегооо?! Какое еще заклинание?!”.
Несколько секунд я глядела на двойняшек, глупо хлопая ресницами, а потом
