Он смотрел на ее губы, опущенные веки, небольшое ушко и не мог отвести глаз, Андрей никогда не видел таких лиц. И чудилось, что вот сейчас, через мгновение, веки ее дрогнут, она откроет удивленные глаза и скажет что-нибудь простое и ясное, отчего все вдруг встанет на свои места, потому что это будет Главное… Только стоит немного подождать…
— Эй, Копейкин! Ты пить-то будешь?
Андрей повернулся к Мелодию. За столом, помимо Мелодия, сидел откуда-то взявшийся тип с рыжими волосами по краям веснушчатого черепа и стаканом в руке. Он неприятным долгим взглядом смотрел на Андрея.
— Не-ет! Не будет пить, — возразил рыжий и с охотой опрокинул стакан, виртуозностью движения напомнив ловкого фокусника, желающего обмануть зрителя: вот сделал вид, что выпил, а на самом деле…
— Да ладно, не кочевряжься! — призывно махнул рукой Мелодий. — Мы уже одну бутылку приговорили и в исполнение привели. Присоединяйся, Копейкин.
Андрей посмотрел на часы.
— Странно… Я, пожалуй, пойду, — сказал он и поднялся.
Оказывается, возле спящей он, не заметив, провел два часа. Очень странно.
Андрей задумчиво брел по улице. Хотя до встречи с Кристиной была еще куча времени, но он не хотел проводить его в компании с Мелодием и его другом: нужно было пройтись, привести мысли в порядок. Непонятное впечатление произвела на него спящая женщина. Она и сейчас стояла, вернее, лежала перед глазами. Таких лиц он никогда не видел, и в то же время оно было знакомо ему, даже слишком, какое-то удивительно родное лицо.
Гуляя, он решил зайти в кафе.
За столиком с ним оказался мужчина в старомодном, поеденном молью драповом пальто (в каком сундуке можно было раздобыть такое?). У него было неприятное лицо с курносым носом и утопленной переносицей, в маленьких глазках прыгали — то ли злобные, то ли нервные — огоньки. Он метал по сторонам короткие взгляды, руки его находились в постоянном беспокойстве, он то водил по столу ногтистым пальцем, то смахивал с него невидимые крошки. На голове у человека имелось совсем мало волос, и сквозь них проглядывал светлый череп с чешуйками перхоти. Словом, личность по всем параметрам мерзкая. Но Андрею было все равно, кто с ним за столом, он пил водку, из головы не выходила Марианна. Соседу же его, как оказалось, было до него дело. Беззвучно шевеля губами, он внимательно разглядывал лицо Андрея, прищуривая глаз, как художник, собирающийся написать портрет… нет, скорее, как портной, пожелавший сшить костюмчик на его нос и уши… и сейчас обмеривал их взглядом. Потом достал из внутреннего кармана логарифмическую линейку, изредка поглядывая на него, произвел какие-то подсчеты, убрал линейку в карман и обратился к Андрею со следующими словами:
— Вижу, вы не из их числа.
Андрей рассеянно скользнул взглядом по его лицу и, промолчав, сделал глоток водки из стакана.
— Как вы, вообще, относитесь к этим идиотам? Не бойтесь, мне вы можете сказать все откровенно.
— К каким идиотам? — Андрей внимательно посмотрел на соседа, не вызвавшего в нем ни капли приязни.
— Ну, к этим… Ко всем этим, которые нами правят, естественно. Есть еще в России смелые люди, — он оглянулся, наклонился ближе к Андрею. — Учтите, за мной следят агенты ФСБ, они думают, что нам можно заткнуть рот, я состою в сопротивлении, в «Народном фронте», и мы, честные люди, по мере сил боремся с тиранией идиотов. Вступайте в наш «Фронт», мы дадим вам оружие. Вы тоже сможете убивать этих кретинов! Террор!! Только террор!! Эту проклятую власть нужно свергнуть!! — Пока он говорил, голос его становился все более зычным, начав с шепота, он постепенно поднялся до крика, и вот он уже орал, как припадочный, оскалив испорченные кариесом зубы, брызжа слюной и сжав отчаянно кулаки, и на них оглядывались посетители заведения. — Их власть нужно свергнуть! Террор!!
Андрей с нетрезвым изумлением смотрел на разбушевавшегося человека.
— Кого свергнуть? — наконец спросил он.
Человек замер, должно быть, в его некрасивой голове шел какой-то процесс, возможно, химический.
— Как кого? — спросил он с испугом, мгновенно успокоившись. — Я сказал: свергнуть?
— Ну да, вы сказали, что существующий строй нужно свергнуть, — напомнил Андрей.
— Ах, ну да, конечно! Этих идиотов и кретинов, естественно, — он мотнул головой куда-то в пространство. — Ведь это они довели страну и весь мир до катастрофы! Это они, выродки, рожденные алкоголиками и кровосмесителями! — несколько пьяниц, сидевших за соседним столиком, вздрогнули и прислушались к разговору. — Я возглавляю отделение «Народного фронта», за мной следят спецслужбы многих государств. Посмотрите, только осторожно, видите, человек в кроликовой шапке стоит у стойки? Видите?
Андрей скосил глаза.
— Ну, вижу.
— Он из ФСБ, он следит за мной.
— По-моему, он просто пьет сок, — сказал Андрей, бесцеремонно повернув к нему лицо.
Человек у стойки, заметивший движение Андрея, отвернулся, и по его поспешности Андрею показалось, что он действительно следил за его соседом.
— Заметили? Вот так он всегда отворачивается. Я вижу, вы не из их числа, вам можно доверять. Вступайте к нам в сопротивление, мы дадим вам бомбу.
— Мне не нужна бомба, — сказал безразлично Андрей.
— Как не нужна?! — изумился некрасивый человек. — Нет, вы подумайте, ему не нужна бомба!! — последнюю фразу он прокричал на все кафе, призывая всех посетителей в свидетели. — Значит, вам нравится, что идиоты правят миром?!
Андрей отвернулся от оратора. И тот, не чувствуя к себе внимания, вдруг сник и замолчал. Надолго. Андрей, думая о спящей женщине, о нем даже забыл. Через некоторое время сосед зашуршал какими-то бумагами, которые доставал из портфеля.
— Послушайте, — тронул он за руку Андрея. — Вот посмотрите, тут у меня портреты. — Он разложил перед Андреем портреты великих людей, расчерченные карандашом. — Поверьте мне, многих гениев они за уши притянули. Ленин, Сталин, конечно, дебилы, кто спорит. Но ведь Пушкин! Пушкин не идиот. Дети у него — да, были идиотами, но он сам не идиот! Вот у меня размеры его головы! Вот! Сами посмотрите. Многие слишком притянуты за уши. А у меня?! У меня голова разве без признаков идиотизма? Вот посмотрите только! У меня в детстве слюни текли. Но нет! Им этого, видите ли, мало! Вот у меня все параметры подходят. Да и вообще, неужели вырождение не написано у меня на лице, а? — Андрей промолчал. — Вот взгляните в мою детскую карточку, — он положил перед Андреем толстую врачебную карточку. Вот, Кузикин Слава… Кузикин — это я, — он открыл карточку на первой странице и медленно начал листать перед Андреем, комментируя записи. — Вот, энурез, пожалуйста, — перевернул страничку, — слабое умственное развитие, — еще одну. — Ярко выраженные симптомы кретинизма. Вот видите!! — торжественно провозгласил он и перевернул следующую страничку. — Снова энурез. Поверьте, я писался до двадцати двух лет. А слабоумием страдаю и по сей день…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
