— Он стар, — заметил Ферессон мягко. — Насколько мне известно, вашему Билтонгу не меньше полутора сотен лет.
— Но они же веками живут!
— Так то на Проксиме, — напомнил мужчина на заднем сиденье. Он облизнул пересохшие губы и, сцепив покрытые грязными трещинами кисти рук, напряженно подался вперед. — Не забывайте, на родной планете они работают сообща, здесь же вынуждены разделиться на отдельные особи. Да и гравитация на Земле для них ого-го, так что о каких веках тут можно говорить?
Шарлота кивнула, хотя смысл сказанного я не дошел до ее сознания.
— Вот, взгляните-ка... — Она достала из кармана свитера маленький яркий предмет размером с десятицентовик. — Последнее время он печатает только такое вот барахле!
Не забывая следить за дорогой, Ферессон взял из ее руки и осмотрел наручные часы. Ремешок в его пальцах тут же рассыпался, как сухой лист, циферблат выглядел вполне нормально, но стрелки не двигались.
— Они не ходят. — Раздраженно поджав губы, Шарлота забрала часы и открыла заднюю крышку. — Видите? Я, Бог знает сколько времени простояла в очереди, а получила пустышку!
Сияюший сталью механизм крошечных швейцарских часов представлял собой монолит без отдельных шестеренок, камней, или пружин — блестящее месиво.
— Что ты ему предложила? — спросил сидящий позади человек. — Оригинал?
— Где ж его взять? Конечно, копию, но очень хорошую. Эту копию он отпечатал лет тридцать пять назад для моей матери. Я чуть с ума не сошла, увидев вот это! — Шарлота засунула часы-пудинг обратно в карман. — Ведь ими невозможно пользоваться. Я... — не договорив, она выпрямилась. — О, глядите-ка, мы почти прибыли. Вон за той бензоколонкой начинается мое поселение.
На многоцветном указателе у края дороги значилось: «Бензин. Открыто круглосуточно».
Когда автомобиль поравняется с бензоколонкой, Ферессон притормозил. Все трое настороженно огляделись, предчувствуя недоброе.
— Видите? — сдавленно прошептала Шарлота. — Что я вам говорила!
Изъеденное эрозией здание заправочной станции выглядело древним и ветхим, как античная реликвия. Стены просели и изогнулись, штукатурка местами осыпалась, поржавевшие насосы покорежились. Ярко-красная неоновая вывеска над входом зловеще шипела. Бензоколонка снова превращалась в пепел, в черный, разносимый ветром прах, из которого и была когда-то сделана.
От оседающей заправочной станции так и веяло могильным холодом.
Ферессон поежился.
Его поселение не рассыпалось... пока.
Пока питсбургский Билтонг вовремя заменял износившиеся копии новыми, печатая их с уцелевших в войне оригиналов. Но, очень может быть, и его поселение скоро пойдет прахом, и винить будет некого. Ведь Билтонги, как и любая раса, не всемогущи.
Считалось, что Билтонги родом из системы Центавра. Привлеченные взрывами водородных бомб, они появились на Земле в самом конце войны. В те дни уцелевшие люди влачили жалкое существование среди черных радиоактивных руин, из последних сил пытаясь спасти уцелевшие ценности разрушенной цивилизации.
Проанализировав обстановку, Билтонги разделились и принялись дублировать сохранившиеся предметы материальной культуры, которые им охотно приносили люди. Таков был их метод выживания. Поговаривали, что на родной планете они вот так же воспроизводили пригодную для жизни среду, ограждая уже созданное от враждебного мира защитной мембраной...
Включив бензонасос, тучный мужчина пытался наполнить бак потрепанного «форда» шестьдесят шестого года. Чертыхаясь, он разорвал ветхий шланг. На покрытый слоем смазки гравий выплеснулось не менее пинты грязно-коричневой жидкости. Из насоса разом забили с десяток фонтанчиков. Соседний насос внезапно задрожал и с грохотом развалился.
Шарлота опустила стекло и крикнула:
— Эй, Бен, послушай! Станция на другом конце поселения еще в приличном состоянии.
Тяжело ступая, толстяк подошел к «бьюику».
— Проклятье, — проворчал он, утирая с багрового лица пот. — Никак не могу сдвинуть чертову колымагу с места. Может, подбросите меня хотя бы до центра, а уж дальше я пройдусь пешком и наполню ведро?
Ферессон распахнул дверцу машины.
— Здесь все в таком виде?
— Если не хуже. — Краснолицый плюхнулся на заднее сиденье, и «бьюик» сразу же тронулся. — Посмотрите вон туда, — он махнул рукой направо.
Они проезжали мимо рассыпающегося на глазах бакалейного магазина. Окна здания зияли пустыми проемами, бетонные стены осыпались, отовсюду торчала стальная арматура, а прямо на мостовой валялись кипы товаров. Среди руин копошились угрюмые озлобленные люди. Опасливо косясь на норовившие обвалиться стены, они собирали все, что попадалось под руку.
Давно не ремонтированную мостовую обильно покрывали трещины и глубокие ямы. Из поврежденного водопровода сочилась струйка ржавой воды. Помятые автомобили и обветшалые магазины по сторонам улицы были удивительно грязными. Витрина мастерской по ремонту обуви забита досками, среди разбитых стекол болталось тряпье, вывеска полиняла и облупилась. Следующая дверь вела в замызганное кафе. Листая желтые газеты, на покосившихся табуретах расположились два завсегдатая. Из растрескавшихся чашек в их руках на изъеденную червями стойку капала коричневая, похожая на помои, жидкость.
— Во, дожили, из дома нос высунуть страшно, — промямлил толстяк, утирая лоб. — Многие даже в кино не ходят! A-а, да и какое сейчас кино, когда все ленты порваны и вконец перепутаны. — Он с любопытством оглядел молчаливого соседа. — Меня зовут Унтермейер, Бен Унтермейер.
— Джон Доус, — представился тот.
Они пожали руки.
Из кармана пальто Унтермейер достал сложенную газету и кинул на переднее сиденье рядом с Ферессоном.
— Полюбуйтесь, что я сегодня утром нашел на крыльце.
Ферессон развернул и окинул взглядом газетный лист.
Заголовки были абсурдны, статьи — бессмысленны, по всему тексту — кляксы, пробелы, сдвиги, водянистая типографская краска не везде высохла.
— Чушь собачья, — заключил Ферессон, возвращая газету.
— Аллен везет для нас оригиналы, — сообщила Шарлота. — Они там, в ящике.
— Вряд ли поможет, — заявил Унтермейер мрачно. — Хотя... чем черт не шутит. Сегодня он вообще не шевелился. Я решил обзавестись копией тостера и, как последний дурак, проторчал в очереди целое утро. Не выгорело. Я плюнул и развернул оглобли к дому, но проклятая машина начала разваливаться на ходу. Я заглянул было под капот, но там сам черт ногу сломит. Да и не нашего это ума дело — в моторах ковыряться. Ну, так вот, сволочной металл до того прогнил, что я случайно проткнул бампер большим пальцем. Словом, я кое-как доковылял до заправочной станции, а уж остальное вы сами видели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
