набивает мое прозвище под сердцем?
Как только маркер девушки коснулся моей кожи, я не могла избавиться от единственной мысли: «О, я совершенно точно пожалею об этом!». Но как тут отступиться? Один раз ведь живем.
А в моем случае, скорее всего, еще и недолго…
***
Тату Алекса была готова быстрее, чем моя. Все потому что я часто просила передышку. Больно было невыносимо. Он не лгал, предупреждая о том, насколько это чувствительное место. Даже количество выпитого накануне не помогло притупить жгучую боль.
Алекс сел рядом, и я схватила его расписанные плечи, негодуя на весь мир.
– Подумай о том, что я с тобой сделаю, когда твоя татушка заживет, –он подмигнул, ласково проводя по моей руке своей.
Я осыпала его проклятиями.О чем я только думала? Решение сделать тату затянуло момент нашего многообещающего интима на неопределенный срок.
– А как быстро она заживет?
– Недели две, может, месяц.
– Ты серьезно?!
– Похоже, что я шучу?
– Ты отправил меня на эту кушетку, зная, что из-за тату мы не переспим?
– Напротив, я тебя отговаривал. Забыла?
– Ты сказал «я тебя не трону», – вспомнила я, шипя от боли. – Ты именно это и имел в виду? В какой момент ты передумал со мной спать?
– Кто тебе сказал, что я передумал?
– Ты. Сказав, что не тронешь меня. А потом затащив сюда.
–Веснушка, ты искаженно интерпретируешь происходящее.
– А ты не мог бы меньше употреблять слов с этой проклятой буквой «р»? – уткнувшись лбом в его ладонь, я простонала от боли.
– Прости, что? – он засмеялся. – Что это еще за претензия?
– То как ты ее произносишь, разве можно даже картавить сексуально?
Я злилась на него и на себя за то, что так на него реагировала.
– На самом деле, это дефект речи, – признался Алекс, удивляя меня своей откровенностью. – Правда удобно, что я – француз?
– Везучий сукин сын! – проворчала я, слегка прикусив кожу на его руке. Он лишь продолжал смеяться.
– Я бы так не сказал, – уже серьезно заметил Алекс, а я подняла голову и посмотрела на него. – Иначе бы не помешался на девушке, с которой у меня нет будущего.
– Может, именно это и дает такой эффект? – задумчиво произнесла я, утопая в его теплом взгляде.
Он нежно провел рукой по моей и крепче сжал ее. Я зажмурилась от жгучей боли на заднице.
– Много еще осталось? – с трудом выговорила я.
Алекс, взглянув на мою спину, облизал губы, прежде чем ответить.
– Уже на «с», – тихо хмыкнув своим мыслям, он слегка покачал головой.
– Говори уже, – проворчала я.
– Ты не захочешь знать.
– Алекс, – я сжала его руку, впиваясь в кожу ногтями. – Какие бы слова ты ни сказал, хуже того, что я сейчас чувствую, быть не может.
– Ладно, – он вздохнул. – Размышлял, каково это – кончить на твою попку с моим именем.
– Возможно, почти так же, как и выкрикивать его в этот момент..
Мы оба засмеялись.
– Я обрекла себя на вечную миссионерскую позу!
– Как-нибудь справимся, других вариантов много.
Повисло молчание. Мы смотрели друг на друга, боясь разрушить хрупкость момента. Мы говорили о будущем так, будто оно у нас есть. Как будто у меня оно есть.
Моя татушка была готова, мне сделали фото и я долго разглядывала свою пятую точку, пытаясь понять что чувствую. В основном представляла свое недоумение наутро. И то, как отреагируют девочки. А еще легкий стыд от того, что Алекс сидел со мной все это время и смотрел на мою голую попу. Хотя мне нечего было стыдиться, я регулярно занималась в зале.
– Где ты живешь, я провожу тебя, – Алекс расплатился и вывел меня на улицу, которая стала намного оживленней.
Утренняя суматоха заполняла город, начиная новый день с солнечной, ясной погоды. У меня скреблись кошки на душе. Я сожалела, что мы не поехали к Алексу, хотя, наверное, это даже к лучшему. Если бы мы переспали, я бы точно бесповоротно в него втюрилась. Я не сомневалась, что он так же хорош в постели, как в поцелуях.
Я с трудом вспомнила название гостиницы, и мы вбили ее в навигатор.
– Отлично! Тут недалеко, – воскликнула я, изображая радость, хотя на самом деле ее не испытывала. Абсолютно никакого энтузиазма по поводу того, что нам придется сейчас расстаться. И, возможно, навсегда.
Алекс с пониманием смотрел на меня, кажется, чувствуя то же самое. Мы шли молча, просто держась за руки, почти всю дорогу,
– Ты веришь в судьбу, веснушка? – спросил он, остановившись перед дверями моей гостиницы и разворачивая меня к себе.
– Не знаю, – пожала плечами я. – Не слишком-то.
– А я начинаю подозревать, что в ней что-то есть.
– Алекс, наверное, нам лучше больше не встречаться, – выпалила я, а он приставил указательный палец к моим губам, не дав объяснить.
– Предлагаю так, – улыбнулся он, с тенью легкой грусти. – Если нам суждено встретиться еще раз, так и будет.
– Париж – огромный город. Но ты теперь знаешь, где я остановилась.
– Я тебе еще и номер свой дам, – с ехидной искрой в глазах сказал он.
– «Вообще ни разу не помогаешь судьбе», – ухмыльнулась я.
– Лучше подстраховаться, – подмигнул он.
– Так в чем замысел?
– В том, чтобы встретить друг друга еще раз. Если это произойдет, значит это судьба. Как в том старом голливудском кино… не помню название.
– А если нет?
– А если нет, ты мне сама напишешь или позвонишь, – улыбнулся он.
– Звучит как хреново продуманный план.
Он рассмеялся, прижался губами к моим, целуя с обещанием и прощанием. Одновременно сладко и горько.
– Не хочу тебя отпускать, – признался он, осыпая мое лицо легкими поцелуями. – За эти часы ты стала мне ближе, чем кто-либо за последнее время.
– Но если мы продолжим то, что началось… – мне стало физически больно от этих слов, грудь сдавило до хрипа. – Это разорвет мне сердце.
– Тогда давай доверимся судьбе.
Я неуверенно кивнула. Как позвоню ему в день отъезда, чтобы попрощаться, ума не приложу.
– Ты снова теряешь надежду, веснушка, – заметил он.
– Хорошо, давай попробуем.
Я дала ему телефон, оставив разблокированным для записи номера, даже не проверив, как он себя назвал. Вернув его мне, он склонился, коснувшись моего лба своим, и глубоко выдохнул.
– Мне пора, – проклятые губы, как с них могли сорваться эти слова?
– Да, пора.
Но ни он, ни я не двигались. Алекс снова завороженно смотрел на мои косички, перебирая их пальцами, с трогательной нежностью.
– Ты такого
